Империя. Цинхай (СИ)

- Не могу, не могу, Джин! Потому что я хочу попробовать… хочу попытаться тебе верить. Глупа ли я? Скорее всего. Но я устала от одиночества, от холодных ночей, от пустых и похотливых взглядов. Устала ото льда в собственном сердце. Да, я сама попросила тебя помочь мне забыть, и теперь этот лёд тает, как весной на реке, и бьётся, трещит, причиняя муку. Я сама буду во всём виновата, я знаю, - подытожила она, не расплакавшись, но расстроенно сведя брови, кусая губы. Джин опустился перед ней на колени и взял её ладони в свои.

- Не говори так, Вики. У тебя была не лёгкая судьба, она била и бросала, но то был всего лишь раз, один негодяй, с которым ты себя связала так надолго. Это ушло в прошлое, его больше нет. Отпусти и забудь. Я рядом, я с тобой. – Джина тошнило от себя. Ему хотелось успокоить девушку, ему хотелось подарить ей счастье, но по-настоящему, искренне. Где же взять чувства к ней? Их нет, они принадлежат Дами, и ради той он расшибается здесь в лепёшку.

- Я сказала о Хангёне, - вспомнила Цянь о начатом, но не законченном, - потому что мне нужно с ним посоветоваться. Мне нужна его поддержка в одном деле. Если ты согласишься.

- О чём ты?

- Помнишь, мы говорили о том, что не можем сейчас огласить… предать огласке что-либо, если оно завяжется между нами? – Джин кивнул, прекрасно это помня. Это было его головной болью последних недель – признание Дами в подоплёке их разоблачения. – Ты сказал, что тебе будет угрожать Джиён, то есть, что он может захотеть избавиться от тебя, в случае неприятностей, или что Дами захочет отослать тебя отсюда. Я обещала подумать над этим. Над тем, как решить подобную проблему.

- И… что же ты надумала? – Джин удивился, потому что воспринял те её слова, как желание подумать над существованием их романа в принципе. Он не совсем верно угадал направление мыслей Виктории.

- Я знаю, как тебя обезопасить. Я знаю, как мы сможем открыто заявить об отношениях, при этом не рискуя разлукой или членовредительством со стороны Джиёна. – Мужчина не нашёлся, как среагировать, лишь поторопив лёгким кивком продолжение. – Мы должны пожениться.

Джин едва не упал с колен на бок, на мягкий от ковра пол. Внутри перевернулась какая-то буря разнородных фраз, идей и мыслей, среди них скакала громкая «я уже женат!», за ней неслась, догоняя её «я люблю Дами», а потом и многочисленный табун «Вики заслуживает лучшего», «не ловушка ли это», «прекрасный шанс для получения пропуска в Синьцзян!». Всё было противоречивым, несогласованным и не умещающимся в одну колею, потому что, выбирая один вариант, отсекались другие. Вики говорила дальше:

- Ты станешь зятем Синьцзянского Льва, никто не посмеет поднять руку на члена нашей семьи, Джин.

- Как на Хангёна с Николь? – хмыкнул он критично. Цянь печально развела руками:

- Никто не знает, кто покушался на них. Самое грустное в подобных покушениях на нашу семью, это то, что, скорее всего, друг на друга покушаются именно братья и сёстры. Но ты не конкурент в борьбе за наследство отца, за тобой охотиться незачем. – «Интересно, а не могла ли провидица под девятым сыном подразумевать как раз какого-нибудь зятя?» - подумалось Джину, но он отогнал эту безумную догадку.

- Значит, ты считаешь, что на Хангёна и Николь покушался кто-то из вас же?

- Я могу бесконечно предполагать, но это безрассудно без доказательств. – Вики сомкнула ладони на руке Джина. – Но ты скажи, что думаешь о моём решении? Согласен ли ты объявить о нас, о себе, в качестве моего жениха? Это выручило бы нас обоих, к тому же, подтвердило бы, что у тебя по отношению ко мне что-то серьёзное…

«Мне нужно срочно поговорить с Дами, нам необходимо объясниться! Она должна понять, узнать и понять, в какие дебри меня утянуло, в какую трясину. Простит ли она мне не только измену, но и брак? Посчитает ли его недействительным, каким я считаю её брак с Энди? Неужели не смирится, как я, с ролью наблюдателя?». Душа паниковала, предвкушая нелёгкую беседу и тяжёлые последствия, но Джин хорошо помнил слова и советы Сандо. На первом месте у них сейчас Дзи-си и его ликвидация любой ценой. О Дами заботится Энди. И Джин сказал:

- Боже, Цянь, я и мечтать не мог, не смел подумать, что окажусь достойным быть не поклонником, а мужем!

Эмбер оказалась выносливой. Нет, и Николь никогда не отказывалась заниматься любовью хоть всю ночь напролёт, но это были разнообразные ласки, передышки с разговорами, и в результате она физически утомлялась, удовлетворенная возлюбленным. С Эмбер же вышло иначе. Сандо хотел выжать её, как чёртов апельсин в соковыжималке, изнурить и повергнуть к своим ногам, как происходит часто с женщинами, которые встречают достойного любовника – они расстилаются перед ним, боготворят его половой орган, язык, пальцы, всё, что доставило им несравненные удовольствия. Но двухчасовая скачка без перерывов не сломила Эмбер. По крайней мере, не в большей степени, чем самого Сандо, почувствовавшего впервые за плечами три с лишним десятка лет. Затрахавшие друг друга оба, они расползлись на противоположные края кровати. «Ладно я, пытаюсь её свести с ума и обезоружить, но неужели она пытается сделать со мной то же самое?» - покосился на вытиравшую от пота лоб партнёршу, и сам обтёр лицо изгибом локтя. Свет падал из ванной, в которую, отдышавшись, шмыгнула Эмбер. Вольный брат сел и огляделся. Если рвануть на обыск сразу? Но где и что искать? Вряд ли девушка пробудет в душе долго. В конце концов, нужно для начала и засечь, сколько она моется по времени? Сандо посмотрел на часы. С Николь они принимали душ вместе… Чёрт! Чёрт, чёрт, чёрт! «Изыди, ведьма!» - выругался он на блондинку и нашёл глазами телефон Эмбер. Естественно, тот на пароле. Но если она и имеет запрещенные связи, то наверняка удаляет сообщения сразу после прочтения. Как и информацию о вызовах. Золотой встал и подошёл к прикроватному столику, на котором поблескивал стеклянными флаконами расставленный парфюм. Мужские марки. Он принюхался к ним, закрыв глаза. Надо запомнить. Вода в ванной выключилась, и он вернулся к своей половине кровати, начав одеваться.

Эмбер вышла голая, беззастенчивая, промакивая себя полотенцем, совсем как это делают парни.

- Уходишь? – спросила она.

- Хочу отоспаться, а для этого предпочитаю уединение.

- Я тоже люблю спать одна, - улыбнулась она. Сандо едва не скрипнул зубами. Что, совсем не купилась на него? Что за нынешнее поколение? Что ему надо? В его юность жаркого секса хватало для завоевания сердца. Он двинулся к двери с майкой в руке. – Это же нас ни к чему не обязывает, правда? – спросила Эмбер вслед. – Ты сам по себе, я сама по себе – так?

- Совершенно верно, - кивнул Сандо. Повернул дверную ручку.

- Но… - Он остановился. – Ты же ещё придёшь?

Усмешка победителя не сорвалась на уста, но расплылась по нутру.

- Поглядим, - отсалютовал наёмник, и покинул спальню Эмбер.

Комментарий к Перемены, смены и измены

* луча либре – мексиканские бои без правил, реслинг

** напоминаю, что в Китае «варвар» (дословно «бородач», т.к. в античной Европе дикари отличались в первую очередь небритостью) обозначается словом «левополый», т.к. в Древнем Китае дикари отличались в первую очередь стороной одежды, которой запахивались сверху.

========== Убийственные отношения ==========

Удачный момент для объяснений (если выяснения личного характера вообще могут быть сопричастны с какой-либо удачей) выпал после приезда Хангёна. Энди, встретив гостя, отлучился на пару дней по своим криминальным делам, и Джин, убедившись, что Виктория занята чаепитием с любимым братом, извернулся проникнуть в спальню к Дами, попросив Сандо приглядеть за обстановкой, постоять на шухере. Пришлось переждать уборку комнаты, где перестелили простыни, взбили подушки, вытерли пыль и сменили тюль, отправив прежний в стирку. Жена Уоллеса Хо – старшая над горничными, Руби, тщательно проверяла каждый угол, самозабвенно и качественно исполняла обязанности, возложенные на неё. После покушения на Николь, она лично следила за каждым блюдом, которое готовилось и подавалось на стол Дами, с тщательностью ученого изучала подозрительное вокруг хозяйки. Следовало отдать должное Энди в умении организовывать вокруг себя верных и ответственных людей. Достойных он нанимал семейными подрядами, как Уоллеса и Руби. Их пятилетняя дочка тут и там бегала по особняку, живя в том же месте, где и родители, не оторванная от них, впитывала в себя преданность синеозёрным и воспитывалась по правилам почтения и подчинения клану Лау, от которого и осталось четыре человека, Энди с молодой супругой, да его племянники. Главарь мафии, негласный правитель Цинхая, господин не видел ничего плохого в том, чтобы его дом оглашал детский смех, и кроме этой девочки под крышей роскошного «дворца» можно было увидеть ещё ребятишек от семи до двенадцати лет, сыновей и дочерей поваров, конюхов и садовников, безвыездно на летний сезон проживавших здесь. Разве вёл бы себя какой-нибудь другой предводитель бандитской группировки так, окружая вполне бытовыми радостями, детским весельем и единением семей прислуги свой собственный очаг? Вокруг Дракона, говорят, детей не бывает за сто метров, Дзи-си только и способен, что плодить детей, но не заниматься ими, гонконгцы ведут беспорядочную жизнь, в которой дети – расходная статья по пункту «алименты», Джокер окружён поставщиками, головорезами, сутенёрами и наркотиками, но никак не детьми, Ямашита – тоже не из той материи. Из всех больших боссов Джин знал только одного человека, приемлевшего под носом младенцев – Бан Ёнгука, но тот в полном смысле слова бандитом никогда не был, а потому ассоциировать с ним Энди Лау странно. Настойчиво и упорно не хотелось золотому видеть в сопернике и муже возлюбленной что-то доброе, порядочное или благородное. Тогда пришлось бы признать возможность на счастье в этом браке, и подтвердить свои подозрения, что Дами не выглядит разбитой и горемычной возле того, за кого выдавали её насилу.