Империя. Цинхай (СИ)

Дверь в зал сдвинулась, и в него попыталась войти одна из горничных, втаскивая ведро воды и швабру. Успев сделать несколько шагов и не сразу сообразив, что происходит, она увидела, наконец, совокупляющуюся пару и, охнув, ахнув, начав извиняться и вдруг поняв, что не до выслушивания извинений этим людям, вынеслась прочь. Охолонутая стыдом Эмбер, потерявшая весь настрой, продемонстрировавшая невольно прислуге почти весь голый зад, стала выпихивать из себя Сандо, но он, потешаясь над этой ситуацией, задвигался быстрее и, лишь кончая, вышел из неё. Его обнаружение собственного голого зада перед кем-либо давно не волновало. «Если она хоть как-то связана с Шаньси, то им ни к чему знать, что я стерильный» - решил он, и оросил ноги своей партнёрши. Эмбер села, подтягивая к себе трусы и шорты.

- Чёрт, чёрт! – ругалась она, выворачивая одежду, но не спеша её надеть: озиралась, чем бы вытереться? – Теперь весь дом узнает, чёрт, Сандо!

- И что? Пусть узнает, - опустошенный и облегченный, завалился он на спину, прислушиваясь к приятному расслаблению мышц, к довольному организму, согласному на какое-то время стать примерным. Ему это и нужно, пусть все знают, что плевать ему на Николь, что никаких глубоких привязанностей не было, он просто спит с той или иной, потому что ему надо, потому что он – мужчина, пусть даже каменно-железный. А вообще-то, золотой. Сандо покосился на растерянную Эмбер и, поднявшись и взяв два полотенца, что всегда висели у орудий, одно протянул ей. Она кивнула с беззвучным «спасибо» на устах, и затёрла ноги. Сандо протёрся сам и, откинув полотенце, подсел к близняшке Генри. – Нормально всё?

- Ничего не нормально, - спокойно, как-то даже шутливо, хоть и с долей печали, стала продевать ноги, одну за другой, в бельё Эмбер. – Никакого удовольствия не дадут получить… Я за тебя рада, конечно, но мне тоже хотелось поймать кайф. А вышла лажа какая-то…

- Ну, с кем не бывает, - пожал плечами Сандо. Девушка на него посмотрела и, что подумала, то и сказала:

- Ну да, вольные братья Утёса – не для удовольствия созданы, глупо было надеяться.

- У нас и самих, знаешь ли, такой сахар редко перепадает, - хмыкнул он и поднялся. Изображать наёмника. Быть наёмником. Казаться наёмником. Не потерять в себе золотого. Не забыть о том, чего он добивается всем этим. – Приду к тебе ночью, - бросил он через плечо.

- У тебя ночью дежурство, - поймала его на заранее несбыточном обещании Эмбер.

- Ах, да! – изобразил забывчивость Сандо. – Вот же дерьмо собачье… - Он повернулся обратно. – Попроси Энди меня поменять, он же тебе не откажет?

- И как я объясню это дяде?

- Скажи, что я тебе кое-что задолжал, и нам нужно отъехать… или так и скажи, что перепихнуться надо.

- Энди, конечно, знает, что я не ягнёнок, - напялив шорты, встала Эмбер, отряхиваясь, - но он не любит, когда под его крышей ведут себя откровенно и развратно. К тому же, он знает о тебе и Николь… - начала девушка, но осеклась, поздно подумав, что нельзя вот так, после секса, упоминать бывших любовников и любовниц, отпечатки тел которых ещё не остыли на заново занятых условных постелях.

- Ради бога, ты же не считаешь Энди настолько дураком, чтобы он поверил в способность наёмника быть постоянным или порядочным?

- Значит, мне тоже не стоит быть дурой? – уточнила Эмбер. Сандо ответил молчаливой насмешкой. – Эх, знала бы я с кем связываюсь, когда просила позаниматься…

- Ой-ой! – пресёк её сожаления воин. – Знала бы бабушка – осталась бы девушкой. Чего ты начинаешь? Не хочешь – не приду. Вон, ещё успею догнать взбудораженную эротической картиной служанку…

- Стала бы я рассуждать об этом всём, если бы не хотела, чтобы ты пришёл? – риторически спросила Эмбер и взмахнула руками: - Я поговорю с Энди, думаю, он разрешит поменять дежурства ещё раз.

Сандо пропустил вперёд, на выход, даму и, в развалку выйдя сам, почёсывая меж лопаток спину, побрёл на обед. Он точно знал, во сколько приходят мыть зал после тренировок, он идеально рассчитал время, и слышал шаги приближающейся горничной. Сплетня о неразборчивом в половых связях наёмнике пролетит по всем быстро, и вскоре спасение жизни Николь забудется, забудутся и их тайные отношения, всплывшие наружу, все посчитают это утолением неуёмного пыла вольного брата. Заодно он семимильными шагами приблизился к Эмбер, получив доступ к её персоне, и спальне. Неплохо было бы там пошариться, поискать разного – вдруг обнаружится какая-нибудь улика? А если ещё и удастся ради ночного похождения вернуть график в прежние рамки, то Сандо убил одним выстрелом не двух, а трёх зайцев! «Вот это я понимаю, - похвалил он себя, - настоящее боевое искусство».

Просьба племянницы, откровенная, но не дошедшая до непристойности – Эмбер намекнула дяде, что ей симпатичен наёмник, и они хотели бы с ним «провести время», а как не уточняла, - вызвала сильное удивление у Энди. Он собственными глазами видел, как вольный брат трясся над Николь, едва не погибшей, если бы не он, и уверовал в способность младшей дочери Дзи-си пробуждать чувства даже в бесчувственных. И вдруг, по прошествии каких-то трёх недель, суровый убийца и телохранитель заводит новую интрижку. Может, ему всего лишь тешило самолюбие внимание к себе от таких значительных девчонок, дочерей самого Великого Уйгура? Или его настолько снедала скука, что он безотказно пробовал и ту, и эту? Энди попытался отговорить Эмбер связываться с Сандо, но та заверила, что сумеет постоять за себя, если понадобится, и не увлечется настолько, чтобы потерять голову. «Я не Николь» - подумала она про себя. Главарь синеозёрных уступил, решив и сам воспользоваться случаем и съездить с женой на озеро, куда они выбирались до сих пор лишь пару раз. Что могло быть лучше вечерней прогулки вдоль Кукунора, бирюзовой кромкой стегающего берег, разносящего крики чаек и благоухание солёного бриза? Закат уйдёт за чёрные контуры холмов, и окрасит фиолетовым и лиловым небо. Телохранителям объявили выходной, а супруги Лау отбыли с гвардией из преданных цинхайцев.

Джин обрадовано выдохнул, как шедший через пустыню и обнаруживший оазис, когда нашёл за дверью их комнаты Сандо. Жгучий брюнет по-пиратски точил кинжалы о ремень, с прищуром одного глаза, сверяя орлиным зрением остроту лезвия. Он всегда перед сном, на всякий случай, проверял всё своё вооружение.

- Неужели мы наконец-то поговорим! – рухнул в кресло рядом с товарищем Джин.

- Накипело? – хмыкнул второй золотой. – Как с драконихой дела?

- Всё точно так же, как в день нашего псевдорасставания. Я рад, что они с Энди отправились прокатиться, так я точно знаю, что они не занимаются… исполнением супружеского долга. И мне не надо смотреть на Дами понимая, что не могу больше к ней приблизиться. Это невыносимо!

- А Виктория что, не даёт? – поинтересовался Сандо.

- Да причём здесь это? Я говорю о невыносимости не быть рядом с любимой женщиной, а не о трудностях воздержания! – всплеснул руками над подлокотниками Джин. Успокоился, всё ещё довольный имеющимся шансом выговориться. – Вики и на самом деле решила поиздеваться надо мной, наверное, я что ни вечер осаждаю её, прихожу к дверям спальни, срываю поцелуи, а она заладила «нет, нет, не сейчас, нужно подумать, я не готова». Я не могу понять, играет она или всерьёз не в состоянии ещё возродить свою личную жизнь?

- Ох уж эти бабы, - привычно покачал головой Сандо, напоровшись на эту тему, - почему во всех делах обязательно хоть одна, да объявится? Куда проще было бы решать всё между собой, мужским кругом.

- Да, но какой бы был интерес? – улыбнулся Джин. – А сколько удовольствия!

- Если тебя прёт с мозгоебли – меня не очень-то. Ты намерен что-то предпринимать, или будешь как дохлый лосось, плыть по течению?

- Я бы активнее вёл себя по отношению к Цянь, настойчивее, но если узнает Дами… Представить не могу, что выйдет! Здесь нужна сноровка, как на минном поле.

- Да хоть бы и узнает, что тогда?