Империя. Цинхай (СИ)

- Что-то произошло? Не держи в себе, прошу, поделись.

- Дами, милая, - Энди стиснул её пальцы. – Я бы не хотел, чтобы ты волновалась.

- О, прошу, неизвестность – самое худшее, я сейчас надумаю себе!..

- Нет-нет, не надо, ничего такого… - покусав губу, босс мафии цокнул языком: - Мы говорили с Чаном обо всём, что происходит и происходило… О Хангёне, о Николь…

- Как она? – заботливо поинтересовалась Дами, хотя ничего не испытывала к той худосочной блондинке.

- Уже поправилась полностью, но это не отменяет того, что кто-то желал ей смерти…

- Конечно, но так хорошо, что с ней ничего не случилось!

- Мы долго беседовали с Чаном, иногда к нам присоединялся Николас, и… - Энди посмотрел на Дами в упор. – Мне неприятно тебе это говорить, но Чан твёрдо уверен, что за всем этим стоите вы: ты и твой брат.

- Что?! – отпрянула девушка, стукнувшись спиной о спинку. – Энди, но я же…

- Я сам так не думаю, - сказал он, и Дами ощутила, как обмякли её ноги. Если бы супруг заподозрил её тоже, она бы не знала, что и делать! Столько надежд у неё возложено на то, что она сумеет вертеть этим человеком, приручив его до конца! И вот, он верит ей. Отлично! – Я не привык подозревать кого-либо, не имея доказательств. Тебя почти всё время охраняли и охраняют Марк и Джексон, а эти двое бы никаких преступлений не скрыли. Что касается других твоих охранников… - Дами похолодела. – Ты можешь и не знать, а они могут быть подосланы твоим братом для того, чтобы избавиться тут от всех нас! – Дами резко поняла, что любые разговоры о высылке Цянь в ближайшее время будут ей не на пользу. Придётся отложить. Тем более убийство.

- Это невозможно, Джиён поженил нас для того, чтобы наладить контакты и установить мир между Сингапуром и Цинхаем!

- И подкопаться к Синьцзяну? – «Это само собой» - подумала Дами, но внешне глупо похлопала ресницами. – Ты не представляешь себе, насколько убедил себя Чан в виновности Джиёна! А тот случай, когда драконы встречались с золотыми? Мы с тобой уже выяснили, что это не слух, а чистая правда. А если всё-таки был сговор? А если Дракон договорился с золотыми действовать заодно и порешать всю западно-китайскую организованную преступность? – «Отрицать я этого не могу, а вдруг так и было?» - согласилась Дами в мыслях, вновь похлопав ресницами. – Боже, я знаю, что ты к этому непричастна и тебя Джиён не посвящает в свои дела, но, дорогая моя Дами, нельзя отнекиваться от очевидных, странных совпадений!

- Каких ещё совпадений?!

- Все покушения начались после нашей свадьбы. До появления у меня людей Дракона никто и никогда не подвергался опасности. Не подозрительно ли?

- Кому угодно удобно начать так делать, чтобы подставить брата, потому что дураку ясно, что он будет первым подозреваемым, - проворчала Дами, сокрушаясь. – А вместе с ним и я! Неужели ты думаешь, что он настолько бессердечен, чтобы запихнуть единственную сестру в место, где её все заподозрят во всех смертных грехах, а их ещё и сотворит он сам?

- Примерно такого мнения о Джиёне все, кто о нём что-либо знает, - иронично хмыкнул Энди. Они замолчали. Дами уставилась на обложку закрытой книжки, заводив пальцем по её торцу. Муж следил за её ребячливым движением.

- Проведи расследование, вытряси все мои вещи, возьми мой телефон – изучи его от и до! Допроси, устрой очную ставку с охранниками, - взяв всю волю в кулак, Дами подняла взор, успевший стать взором Орлеанской Девы, защищающей родную страну от интервенции. И ей помогала в этом честность, ведь в интригах власти она действительно не была замешана, не успела впутаться. Да, пыталась добывать информацию для Джиёна, но разве это такое зло, как покушения на жизни? – Я ни в чём не виновна, мне нечего скрывать и прятать.

- Я знаю, Дами. Я – знаю, - убежденно повторил Энди.

- Что же тогда хочет твой добрый друг?

- Развод, - сказал мужчина, и Дами чуть не потеряла сознание. Она не думала, что так испугается этого слова! А ведь целые недели после венчания она не могла и мечтать о таком, но не теперь… Теперь, когда Энди Лау сулит ей верховенство над своей судьбой, когда она могла бы перестать слушаться брата, когда Цинхай мог бы стать её царством, её спокойной гаванью… – Чан попросил, чтобы я развёлся с тобой, он видит в этом выход.

- Но как же…

- Не может быть и речи, само собой, милая моя, - вновь потрепал он ободряюще ей руку. – У нас будет ребёнок, Дами. Я никуда вас не отпущу.

- Господи, Энди! – встав, девушка пересела ему на колени и обняла за шею, уткнувшись в него и чуть не плача. Тревоги на самом деле были, но то, как они продемонстрировались – от начала и до конца было рисовкой и отрепетированным спектаклем. Энди погладил её по спине, целуя прядки волос. – Дорогой, как он может просить такое? Это же наше дело, наше с тобой дело!

- Я и не маленький мальчик, чтобы мне давали такие советы, - успокоил он. – Я сам решаю, когда и что мне делать. Не волнуйся, Дами, ты, главное, береги себя. Не трать нервы. Чан в Цинхае не указывает.

- Я боюсь, я теперь так боюсь!

- Чего, милая жена моя? – взяв её за лицо, посмотрел ей в глаза Энди.

- Разлучиться с тобой, - не думая, выпалила она, - остаться без тебя! Мне так хорошо с тобой, Энди, мне так спокойно, так радостно… Каждый раз, как ты уезжаешь, я будто и не живу, только жду, когда же ты вернёшься?

- Милая моя, - тронутый, погладил её опять по голове муж и поцеловал.

- Ты же всегда будешь со мной, правда? – вжавшись в него, спросила Дами. – Мы же будем вместе?

- Всегда, любимая, всегда! – поднял её на руки Энди и отнёс на кровать. Девушка, видя, как он поддался в очередной раз чарам, и раздевается, игриво и зазывающее смотрела на него. В ней поднялось возбуждение, не от любовных ласк или красивого тела, как с Джином, а от управления мужчиной, от того, с какой нежностью он обходился с ней, как терял от неё голову. От силы его страсти по отношению к ней, теряла голову и Дами, любя в Энди любовь к себе. Это было удивительное чувство, и оно дарило наслаждение, почти сравнимое с той исступленной любовью, которую они щедро черпали с Джином.

Комментарий к Угроза разлукой

* жёлтая лилия – трава забвения в китайской литературе

** тонур – тандыр в Западном Китае

*** Ванличанчэн (стена в десять тысяч ли) – Великая китайская стена

**** «ты носишь зелёную шляпу» в Китае означает «тебе изменяет жена»

========== Перемены, смены и измены ==========

Ранняя цинхайская осень унесла дождливые дни, расчистила небо. Цвели в садах очередные цветы, уже не тем невинно-скромным видом, что по весне, и не теми яркими, напористыми ароматами лета, а новыми, зрелыми, бархатными оттенками и дурманящими запахами плодов и поспевания урожая. Пернатые журавли и бакланы до последних тёплых дней обитающие у Кукунора, на его Птичьих островах, кречетали, пролетая над головами; на ветках и под крышей, раздавался щебет залетевших ненароком в малолюдное предгорье поползней, горихвосток, тибетских ложносоек и зуйков; одни обсуждали грядущие перелёты, другие судачили о погоде и зимней кормёжке. Листва по-прежнему зеленела, не выдавая смены сезона, но были те, кто узнавал сентябрь и без календаря, и без отчётливых признаков. Не зверь, хотя кто-то посчитал бы его и таковым, но животное – человек. Сандо. Наёмник, проведший множество недель своей жизни, сгрудившихся в месяцы, в походах, в одиноких странствиях, в горах, под открытым небом, на берегах рек и озёр, в местах столь бесшумных, что собственное дыхание бьёт по барабанным перепонкам оглушительным боем. Он умел, внюхавшись в ветер, сказать, кто прошёл по земле с той стороны, откуда он дул, он мог определить по палитре заката завтрашний холод, или по поведению мошкары близящийся ливень.

Сандо казалось, что он сжился с природой и давно растворился в ней, оставшись в стороне от людей и их мелких, бессмысленных забот и суетливых влечений быстротечной жизни, большинство радостей и страданий в которой - мнимые. Суть золотого, долг золотого выкристаллизовали какую-то совсем иную от обычной мужской сущность. Возможно, именно такими по-настоящему и должны были бы быть все настоящие мужчины, но, поскольку Сандо видел, что радикально отличается от них в своих обязательствах, целях и свершениях, то признал в себе другую, отколовшуюся породу каменно-железного человека. Исключение из правил лишь подтверждает правило.