Империя. Цинхай (СИ)

- Но… - произнесла она, прервавшись. Дочитала. Записка растворилась в её длинных и широких рукавах. – Господи, я же умоляла тебя быть осторожным! – рявкнула приглушенно Дами так, как делают это капризные истерички. В ней что-то было от таковой, но не так утрированно. Хотя выглядело натуральнее некуда: слабовольная, глупая, молодая девица, всунутая в брак с богачом, но решившая, что ей всё сойдёт с рук. Джин улыбнулся, тотчас подавив это веселье. – Ты клялся, что никто не узнает! Сволочь! Зачем я доверилась? Зачем вообще связалась с тобой! Как, как ты узнала?! – обернулась Дами через плечо, зная, что Цянь всё слышит. Та осторожно появилась в проходе.

- Какая разница?

- Ты права – уже никакой… - процедила Дами, пристыжено отводя лицо.

- Или тебе любопытно знать, как прятать следующих любовников? – подошла ближе Виктория, скрестив руки на обтянутой ципао груди. Джин впервые обозрел этих двух девушек рядом. Они и раньше попадались ему одновременно и близко друг с другом, но прежде он не видел никого, кроме Дами, не задавался идеей сравнения. Сейчас же это возникло само собой. Хрупкая и обиженная возлюбленная, немного бледная (после обеда её тошнило, так что скоро всем станет известно о её положении), и дочь Дзи-си с царственной осанкой, идеальным цветом лица, яркими глазами, бровями, губами – лик красоты. Но Джин стоял и любовался Дами, ему хотелось обнять её и поцеловать в шею, зарывшись носом в волосы. – Учти, я не ослаблю своего внимания, - сказала Цянь, - я не позволю надевать на Энди зелёную шляпу****!

- Как ты печёшься о моём муже! – прошипела Дами. – Может, это мне стоит присмотреться внимательнее? Может, не только как дочь ты его любишь?

Джин испугался, как бы Вики не дала пощёчину собеседнице. Он тогда сорвётся и попытается остановить руку, которая посмела бы подняться на Дами, но китаянка была выше этого. Она лишь изогнула брови-полумесяцы.

- Я в этом доме соблюдаю приличия. Чего и тебе желаю.

- Что ж, если это всё, - постаралась прийти в себя, или сделать вид, что приходит в себя, Дами, - то я пойду. Нет желания больше оставаться в таком приличном обществе! - И, подождав, когда Джин юркнет в своё укрытие, она распахнула дверь, махнув телохранителям, чтобы следовали за ней. – Мы передумали пить чай! – огласила она уже в коридоре. Цянь сама закрыла спальню, обернувшись к появившемуся в очередной раз дантисту.

- Вот видишь, а ты переживала! – приблизился он к Виктории, положив ей руки на талию. Она ощутила неловкость, посмотрев на них. Только что видевшая, как расстались любовники, ставшая виновницей этого, девушка испытывала что-то неприятное, какую-то замаранность. Ей хотелось этого мужчину, но в то же время он только-только слез с другой, он ещё не избавился от картинок голого тела предыдущей перед глазами, что бы он ни говорил, всё равно послевкусие держится дольше, а она не хочет наслаиваться на другие отношения, она хочет более непорочного, начатого с чистого листа. – Что с тобой, Вики? – поднял её лицо за подбородок Джин, попытавшись поцеловать, но она чуть посторонилась.

- Я не преувеличивала, Джин, я предпочитаю соблюдать приличия.

- Я знаю, Вики, знаю, - шепнул он ей в самое ухо и поцеловал его. Она прикрыла веки, силясь не трепетать.

- Ты не сказал ей, что ты и я…

- Если тебя волнует хоть немного моё благополучие, ты должна понять, - поймал ход её мыслей Джин и перебил. – Стоит Джиёну узнать, что у меня роман с дочерью Дзи-си – оставит ли он меня при сестре, здесь? Оставит ли вообще в живых, заподозрив, что я спелся с его врагами? – Веки Цянь открылись, под ними внимало понимание. – Пока мы не определимся с тем, как видим своё будущее – не в наших интересах болтать о том, что между нами.

- Счастье любит тишину, - улыбнулась устало Виктория. – Я и сама не любительница посвящать кого-либо в личное… И ты прав. Дами теперь может затребовать поменять ей телохранителя?

- Зависит от степени её обиды, - пожал плечами Джин, сам продолжая уповать на благоразумие «драконихи», как любят выражаться другие золотые. – Может, меня и отзовут.

- Нет, - замотала головой Виктория. – Я найду способ оставить тебя здесь, - пообещала она, и Джин удивился её твёрдости. Что же, он не удобно подвернувшаяся возможность для романа, не случайный попутчик? Она действительно хочет оставить рядом с собой именно его?

- Вики… - тронул он её щёку.

- Ступай, мне нужно подумать, - попросила она его приглушенно и отошла от двери. Не настаивая и видя какое-то смятение в китаянке, Джин послушался и удалился.

***

Всё было понятным и в глубине души даже ожидаемым. Дами изначально готовилась к тому, что их с Джином могут поймать, придумывала оправдания и отговорки, представляя, что именно Энди узнает обо всём первым. Это бы грозило наверняка смертью, поэтому мольбы, слёзы, взывающие к жалости и заверения в любви заучивались и проигрывались в голове Дами, она иногда репетировала перед зеркалом наиболее выигрышные позы для каких-либо случаев: для драматизма, для соблазнения, для того, чтобы вызвать в супруге раскаяние, чтобы развеселить его. В тоске будней госпожи Цинхая Дами проникалась любимыми забавами брата – артистизмом, искусством обмана и играми с чувствами людей. Но вот, её собственные чувства под ударом. И до того не любившая Викторию больше прочих, теперь Дами готова была её возненавидеть. Она изобретала предлог, чтобы услать её подальше, хотя в идеале её можно было бы убить. Убить! Она даже знала, кто сделает это, не оставив улик. Джиён приставил к ней Сандо, лучшего наёмника, обязанного подчиняться её власти. Если ему отдать приказ убить Цянь – он это сделает. Во дворце столько грязи и покушений, одним больше, одним меньше! Никто ничего не докажет, как не выяснилось и с предыдущими несчастными случаями. Почему Джин сам не подумал о возможности убрать Викторию? Она знает о них то, что может их погубить! Неужели Джин не боится за их сохранность? Впрочем, он же золотой, он не убивает детей и женщин. А мог бы, мог! Размышляя о том, как же Цянь вышла на их роман и о том, что Джин вряд ли убьёт эту китаянку, Дами накрутила себя до ревности, уже не к мужу, а к возлюбленному. Не могли ли эти двое войти в сговор? Да нет, это джиёновская паранойя, паранойя Дзи-си, что не бывает преданности и верной любви. Её возлюбленный – золотой, он не сплёл бы интриг за её спиной. И всё-таки мысль о приказе Сандо – благодатная…

От нервозности к апатии и обратно, Дами проводила следующие дни, мучаясь от утерянной возможности соединяться по ночам с Джином и постоянно думая о том, как выйти из положения, как всё вернуть, где найти удобный час и угол для встречи? Когда не засыпалось, или делалось дурно по утрам, Дами впадала в уныние и начинала считать, что ничего уже не исправить, и счастье её уже никогда не вернётся. Однажды эта меланхолия даже довела её до слёз в подушку, пока никто не видел. Но потом позвонил Энди и предупредил, что возвращается. И все немного ожили, засуетились, стали готовиться к встрече хозяина, возвращающегося из Синьцзяна. Дами эта перспектива не радовала ещё неделю назад, но теперь, испытавшая мрачное одиночество и потеряв половину почвы под ногами, она вместе со всеми ощутила, что даже соскучилась по главарю синеозёрных.

Супруг пришёл к ней в спальню, стряхнув пыль с дороги и зайдя по пути ненадолго в кабинет. Дами встала с кресла и обняла его, обвив шею. Энди прижал её к себе не очень крепко, чтобы не сдавить. Поцеловавшись, они разъединились и улыбнулись друг другу.

- Мне так не хватало тебя! – вполне искренне призналась Дами. У неё почти вызрела мечта: устранить Викторию, но для начала она попробует сделать это мирно, без пролития крови.

- Приятно это слышать, - погладил её по голове Энди и подвёл обратно к креслу. – Как ты? Всё хорошо?

- Иногда накатывает дурнота, но голова уже почти не кружится больше.

- Я рад, милая, очень рад, - присел он тоже, пододвинув стул, чтобы держать жену за руку. Помолчав, он вздохнул. Дами заметила, что его нагружают какие-то думы.