Тысяча и одна ночь (СИ)

***

Это был только сон, удивительный сон

Осветивший дорогу мою.

И душа всколыхнулась тогда: это Он!-

Тот, кого я так сильно люблю!

( Отрывок из стихотворения Галочки Н. «Тот, кого…..» ).

 Часть первая:  Аннушка.

Маленькое предисловие.

    Хотелось бы сразу пояснить мой многоуважаемый читатель, дабы у вас не возникало вопросов. Это не вымысел, данные события действительно происходили в конце восьмидесятых годов двадцатого века, в одной из квартир города Ленинграда – чему автор данных строк, и был свидетелем.

1. Ночь первая.

    Смеркалось. Анна Андреевна подошла к окну, ей в лицо дунул приятный и, удивительно свежий ветер, она встала на носочки и, вдохнув полной грудью – захлопнула раму. Затем подойдя к кровати – откинула одеяло, поправила подушку, повернулась и задом плюхнулась в тряпки. Койка прогнулась, но как всегда выстояла, пружины под матрацем пропели колыбельную, женщина закрыла глаза.

    Сон пришёл через пару минут и, как всегда пришёл не один, а вместе с девятьсот восемьдесят первой серией про Чебурашку. Обычно за ночь Анна Андреевна успевала просмотреть пару таких серий, а то и целых три, но тогда она уже не успевала позавтракать и, сломя голову неслась на работу, в трамвайный парк, где уже на протяжении последних десяти лет, работала слесарем по ремонту подвижного состава.

    Правда по началу, её карьера складывалась довольно таки удачно, а именно – с секретаря заместителя директора по кадровой политике. И пока она была в форме, то успешно справлялась со своими обязанностями. Работа, в общем-то, не тяготила девушку и, заключалась в том, что надо было всегда находиться на рабочем месте, и ждать, когда у начальника будет хорошее настроение, и он займётся конкретно, уже ей напрямую.

    Но руководитель был уже старенький, и хорошее настроение посещало его крайне редко – а по  сему, творческой работы было не так уж и много. Так же с годами, стали нарастать комплексы профнепригодности – вес стал зашкаливать, а годы стали убегать. И тогда начальник Арчибальд Петрович, пожурил её для начала, а затем, недолго думая решил применить более серьёзные санкции. Тем более что он не выдержал соблазна и, взял к себе на работу, ещё двух секретарш – более молодых, с длинными ногами и круглыми попами, умеющих стоять на тумбочке и отдавать «честь» как положено – что его лично, как бывшего военнослужащего,  очень забавляло, и скрашивало тяжёлые, трудовые будни настоящего.

    Наконец решившись, он сказал ей напрямую:

    — Прощайте Аннушка!  Да вы особо не переживайте, я старый солдат своих не бросаю.

    И с лёгкой руки перевёл её обычным слесарем в цех по ремонту подвижного состава – навсегда! С формулировкой «Временно, на три месяца, в виде наказания, за разврат на рабочем месте». Правда Арчибальд Петрович так и не указал в документе – с кем именно развратничала его секретарша. Ибо о себе он предпочёл особо не распространяться.

    И, между прочим, Арчик был прав, сказав что – «своих он не бросает», - как оказалось, он их просто выбрасывал.

    Но мы отвлеклись. И так, мой многоуважаемый читатель, давеча мы оставили Анну Андреевну спящей и, смотрящей девятьсот восемьдесят первую серию про Чебурашку.

    Чебурашкой была шубу из синтетического меха, о которой вот уже много лет мечтала героиня.

    Всегда ей снилась одна и та же картинка, ибо серии мало чем отличались друг от друга. Всё начиналось с того места, как они с мужем Николаем, наконец-таки накопив нужную сумму денег –  шли в магазин за покупкой.

    Муж улыбался ей, она улыбалась мужу и, встречные люди тоже, чувствуя передаваемую им от них радость, так же в ответ начинали улыбаться. Казалось что, всем и вся становилось на сердце весело и легко. Весь мир преображался. Воробьи весело перепрыгивали с ветки на ветку. Старый подвальный кот, только что получивший крепкого пинка, от смеющегося дворника, весело хихикая, перелетал им дорогу! Даже рыжий пёс, сидевший на привязи у дверей магазина, глянув в лицо Аннушки громко начинал смеяться!

    Но в этот раз всё произошло не так как обычно. Неожиданно, Анна Андреевна почувствовала, что кто-то обнял её сзади и, мощно всем телом прилип к ней. А через  секунду, этот некто, уже пытался овладеть ею.

    Она хотела немедленно возмутиться, ибо никогда в предыдущих сериях, ничего подобного не происходило.

    — Вы сума сошли! Что вы себе позволяете! — закричала испуганная женщина, и попыталась вырваться из цепких объятий насильника.

    Но не тут-то было – так как всё завертелось и, заходило ходуном. Женщина хоть и пыталась выдвинуть свой протест, но, тем не менее, в состоянии борьбы сама не понимая от чего – стала легонько поддавать, навстречу движению.

    А вокруг, всё заходилось от хохота, даже неподвижно стоящие два манекена за стеклом и, те стали переглядываться, тыкать в сторону Аннушки пальцем и, стыдливо хихикать!

    Внезапно хохот стал переходить в стоны.

    — Ещё! Ещё! — позабыв обо всём, восклицала несчастная  женщина, и вот, что-то  жгучее, страстное и прекрасное, захватило всё её тело, с биением сердца оно сжималось и разжималось, замирало и выпрыгивало  и… наконец, вырвалось из заточения!..

    "О! Как же это было прекрасно"! — торжествовал внутренний голос женщины.

    Ноги вытянулись, и стали мерно подёргиваться, а по всему телу побежали мурашки – причём их было так много, что сразу всем, места в кровати уже не хватило и, большинство, из них срываясь с простыни – громко шлёпалось об пол и, разбегалось по комнате – прячась по углам –  кто куда!

    Анна Андреевна с закрытыми глазами неподвижно пролежала ещё минут десять, не в силах пошевелиться.  А потом ещё пятнадцать, но уже осознанно – дабы не вспугнуть тот прилив блаженства, случайно свалившийся ей на шею – из запрещённого цензурой в те годы сна.

    Когда смех прекратился, а видение неизбежно исчезло, она приподнялась на койке, открыла глаза и огляделась. Вокруг не было ни души.

    — Что это было!? — произнесла Аннушка.

    Проведя рукою ниже живота, и убедившись, что там остались, чьи то следы преступления – Анна Андреевна бросилась в туалет. При этом включив свет в коридоре, и проверив, не спрятался ли кто в квартире, но, не обнаружив никого, села на унитаз и дёрнула ручку. Унитаз брезгливо зарычал, выразив тем самым неудовольствие и, облил её снизу крепко и обильно – в этот раз сработав как **биде, ибо по натуре своей, слыл приколистом. Вся мокрая, она вернулась в комнату.

    — Так, что же это было? — вновь спросила себя недоумевающая женщина.

2. Ночь вторая.

    Рабочий день прошёл обычно, не будем описывать, мрачную рабочую стезю, дабы это всё было, как всегда нудно и однообразно. Вся перепачканная в грязи ремонтного цеха, Анна Андреевна, на конец то, скинула с себя робу и встала под душ. Воды горячей не было, и все ополаскивающиеся работницы, время от времени повизгивали от холода.

    После купания, Аннушка села на скамейку, достала из куртки пачку «Беломора», чиркнула спичкой и закурила. Сделав пару затяжек, она задумалась.