В поисках будущего (СИ)

– Почему ты ничего не делаешь, когда трезв?

Наверное, потому, что я никогда не был достаточно трезвым, чтобы попробовать. Не знаю, с чего она взялась меня пилить. Она сама пьет. Все пьют. И я ненавижу, когда она начинает это. Но я ей этого не говорю. Вместо этого я пытаюсь найти светлые стороны.

– Люди не лгут, когда пьяны.

– Ты бы солгал, даже напившись веритасерума, – тут же спорит она, с вызовом приподнимая брови.

Серьезно? Не понимаю, зачем я стараюсь.

– Почему ты все время мне грубишь?

И Кейт смеется невеселым смехом и качает головой.

– Зачем ты пришел?

– Я уже сказал, чтобы извиниться.

Она с громким треском ставит чашку на стол и выпрямляется.

– Тогда извиняйся.

– Прости.

– За что?

И теперь моя очередь закатывать глаза.

– Не знаю. Думаю за то, что я всегда все нахер разхреначиваю и никогда не бываю достаточно для тебя хорош.

– Точно, – она неверяще качает головой. – Это всегда я и моя вина, верно?

– Ну, что бы я ни делал, это всегда не то, что ты хочешь, так? – не могу поверить, как легко с ней поругаться. Я здесь только пять минут, и мы уже пререкаемся. Она не выглядит слишком изумленной.

– Джеймс, ничто из того, что ты делал, и близко не касается меня, – она снова скрещивает руки на груди и откидывает голову назад, чтобы недолго посмотреть на потолок. – Это всегда связано с тобой. Так было, и так всегда будет.

– Точно. Потому что я эгоистичный ублюдок, который не думает ни о ком, кроме себя. Так?

– Так всегда было, – она серьезно смотрит на меня, потом немного наклоняется и кладет локти на стол. – Не знаю, почему я позволила себе думать, что может быть по-другому.

– Ты никогда не давала мне шанса.

И это правда. Не давала. Никогда не верила в то, что я говорю, и не доверяла мне. Отказывалась давать мне шанс доказать, что я честен, когда говорю некоторые вещи, и всегда ненавидела все, что я делаю. Мне не выиграть.

Но она, кажется, с моими доводами не согласна. Она недоверчиво смотрит на меня несколько секунд, а потом расширяет глаза:

– Ты серьезно?

Я киваю.

– Я давала тебе шансы с тех пор, как мне пятнадцать исполнилось! И каждый раз, когда я это делала, все кончалось тем, что я ощущала себя полным дерьмом!

– А ты думаешь, я нет?

Я даже не знаю, что происходит. Мне просто так плохо. Как будто каждая часть меня болит, и мне всего лишь нужно, чтобы хоть что-то одно было нормально. Мне так хреново. Во всех смыслах этого слова. И я просто… Я просто хочу ее.

Но я не знаю, как это исправить.

Я роняю голову на руки и просто закрываю глаза. Не знаю, зачем я сюда пришел и чего я ожидал. Это проигранное дело, и я только делаю все хуже каждый раз, когда пытаюсь это изменить.

– Почему мы делаем это, Джеймс? – ее голос глух и грустен. Она больше не выглядит сердитой, но и не похоже на то, что она хочет поцеловать меня и помириться. Но я не знаю, как ответить на ее вопрос, поэтому я просто качаю головой, не поднимая ее со своих рук.

– Ты с ума меня сводишь.

Я позволяю локтям соскользнуть вниз, и через секунду моя голова и ладони уже на столе. Мне плохо. Мне хочется блевануть, и мне хочется спать. Я чувствую легкую дрожь в груди и сразу же пытаюсь это остановить. Тщетно, конечно, и я чувствую слезы на своих ладонях. Я сильно прикусываю губу, пытаясь остановить все это, но от этого мое дыхание только становится еще менее ровным.

Блядь.

– Я не знаю, почему всегда делаю тебе больно, – бормочу я, пытаясь остановить свой плач. Я понимаю, что, наверное, выгляжу такой бабой, но я не могу остановиться. Кроме того, это не в первый раз, когда я выставляю себя перед ней идиотом. Она всегда могла устроить, чтобы кончалось именно так.

Но, если честно, я даже неуверен, почему плачу. Может быть, из-за всего сразу. Столько всего накопилось, и я должен был знать, что в итоге все это взорвется. Боже, иногда я себя ненавижу.

Лучше всего в Кейт то, что она достаточно хорошо во мне разбирается, чтобы понять, о чем я, даже если я несу какую-то бессмыслицу.

– Мы пытались, Джеймс, – тихо говорит она. – Мы пытались, и это не сработало.

Я чувствую себя еще хуже, когда поворачиваю голову, не поднимая ее, и смотрю на Кейт.

– Мне нужно, чтобы это сработало, – честно говорю я. Не знаю, откуда это взялось, но я знаю, что это правда.

– Я бы хотела, чтобы сработало, – она кажется честной, грустной и убитой. И я снова плачу.

Я сажусь прямо, надеясь, что это поможет мне перестать выглядеть придурком. Не помогает, и я вытираю глаза, чтобы идиотские слезы исчезли.

– Все вокруг такое дерьмо, – говорю я немного отчаяннее, чем хотел.

– Мне жаль твоего дядю, – тихо говорит она, опуская голову и глядя в свою чашку.

– Кейт, пожалуйста, – шепчу я, сглатывая комок в горле. – Просто дай мне еще один шанс…

Я даже не думал, что настолько пьян, отчего все выглядит еще более жалким. Но я не могу заставить себя об этом волноваться. Я буду умолять, если придется. Если до этого дойдет. Я просто… Она мне нужна. Я хотел бы выразить все это словами, но не могу.

И конечно, я просто великолепен, когда нужно довести ее до слез. Ее глаза увлажняются, и она пытается проделать тот же трюк с кусанием губы, что и я. Ей он тоже не очень помогает, и она прячет лицо в ладони на несколько секунд, прежде чем собраться и выпрямиться.

– Не могу, – серьезно говорит она, явно стараясь контролировать свой голос. – Прости… Я просто, просто не могу больше…

– Но почему? – я отлично понимаю, каким смешным и жалким я выгляжу, но сейчас мне плевать. Я чертовски уверен, что и раньше бывал перед ней смешным и жалким. Мне нечего терять сейчас.

Кейт выглядит печальной и запутавшейся, и я не могу понять, о чем она думает. Я встречаю ее взгляд, и она несколько секунд смотрит на меня, не мигая, прежде чем покачать головой.

– Потому что я обо всем забываю, когда я с тобой!

– О чем?

И она продолжает качать головой:

– Я забываю, как это больно… Как будто, – она издает прерывистый вздох. – Как будто рядом с тобой все так хорошо… И я забываю. Забываю, как это больно, когда все кончается.

Иногда я ее не понимаю. Иногда она говорит загадками, и иногда она говорит вещи выше моего понимания. Сейчас один из этих случаев. Но я знаю, о чем она говорит. Когда нам вместе хорошо, это потрясающе. Она заставляет меня чувствовать такое, чего никто и никогда и близко не мог. Но когда все становится плохо, это больно. И все же я не знаю, как это сказать. Но мне плевать. Все, что я могу сказать, это правду, потому что я слишком устал для чего-либо другого.

– Это не должно заканчиваться…

И тут Кейт отталкивает стул и встает. Она идет в коридор, и я сразу же иду за ней. Мне плевать, если это намек на то, что мне пора. Я не в настроении для этикета.

– Мы можем сделать так, чтобы все удалось, – искренне говорю я, обращаясь теперь к ее затылку. И тогда она останавливается и поворачивается.

– У нас никогда ничего не удавалось, Джеймс!

– Мы можем сделать это, – снова говорю я, и мой голос немного опадает, потому что я отвлекаюсь на ее внезапную близость. Она так близко, что я могу слышать ее дыхание.

– Мы не подходим друг другу, – она говорит это медленно и твердо и старательно избегает моего взгляда, глядя мне за плечо.

– Ты – единственное, что мне когда-либо подходило, – говорю я, не думая, и, когда произношу это, понимаю, насколько по-женски это прозвучало, но я не смог остановиться. И тогда мои глаза снова начинают наливаться слезами, но я заставляю их остановиться. Я не буду этого делать. Я не буду плакать.

Но это тяжело, когда каждая часть твоего тела болит.

И тогда Кейт смотрит на меня. Ее взгляд насторожен и напряжен, и кажется, что она изо всех сил старается сосредоточиться. Но она отвлекается на нашу близость. И я знаю, что она этого хочет. Хочет меня. Этот взгляд я могу узнать.

– Зачем ты это со мной делаешь? – тихо спрашивает она, и ее голос звучит серьезно и болезненно.