Падение во грех (СИ)

Ведь только пожертвовав всеми близкими можно дойти до Мечты….

Только пожертвовав всеми близкими….

====== Глава 57 ======

Темнота… вонь… и холод… глаза, что смотрят на всё это уже каким-то пустым, мёртвым взглядом… стеклянные глаза, в которых нет уже ничего… даже боли….

Мне кажется, что меня охватывает безумие… бесчувственность, о которой я так долго мечтала… мне уже так больно, что я не могу что-то чувствовать. Сквозь тьму порой проступают видения… лица родных… м это едва ли не заставляет меня кричать… тело рвёт болью, но меня охватывает холод… оцепенение… мне кажется, что я не человек, а пластмассовая кукла….

Мне кажется, что это тьма, эти стены душат меня… порой всё плывёт перед глазами, и словно какие-то призраки обступают меня со всех сторон… а потом возвращается боль… вечная, беспросветная агония….

Я дрожу от страха, я начинаю задыхаться. Ужас терзает меня, боль окончательно взяла надо мной вверх… я боюсь всего… я боюсь сойти с ума… я боюсь… я боюсь подчиниться….

Иногда у меня из груди вырывается смех. Странный, хриплый, безумный… я начинаю ядовито смеяться над всем, над всем, что случилось… я начинаю ядовито смеяться над собой… хотела получить свободу? Рвалась на волю? Вот, получай настоящую тюрьму!

Я – больше не человек. Я лишь комочек вечной боли, вечных терзаний и страхов. Я не знаю, смогу ли я когда-нибудь ходить... перестанет ли когда-нибудь боль терзать меня при каждом вздохе… я окончательно искалечена, я убита, измученна… я – ничто….

Когда ты уже не чувствуешь ни рук, ни ног… когда твоё тело – сплошная рана… когда твоя душа окончательно убита… когда ты уже не человек, а просто замученное создание… жизнь навсегда потеряна для тебя. И смерть, смерть… ты бесконечно зовёшь к себе смерть… ведь это – единственное, на что ты ещё надеешься….

Охранники в этой тюрьме… большинство из них смотрят на заключённых, как на нелюдей. Так уж устроен образ мыслей большинства человеческих существ… почему-то все они считают, что люди – единственные стоящие существа на Земле… если же ты не человек, над тобой можно издеваться, тебя можно унижать, можно мучить… почему-то люди считают, что они – единственные существа, которые имеют право на жизнь.

А те, кто так или иначе связался с демонами – уже не люди. Те, кто убивал, те, кто хотел уничтожить мир – тоже заслуживают пыток. Так просто… люди всегда готовы мучить других, если им скажешь, что это можно… я сомневаюсь, что они действительно испытывали ненависть к Айону или ко мне… ведь никому из охранников мы ничего не сделали… но достаточно было сказать этим людям, что нас можно мучить, что мы заслужили страдания – как все с радостью начинали это делать….

Возможно, мы и заслуживаем смерти… возможно, этим людям, рабам Системы, нужно убить нас, чтобы выжить самим… но они не хотят этим ограничиваться… люди всегда с удовольствием попытают кого-то, дай им только волю….

Но всё же… есть здесь один охранник, Роберт. Когда-то он тоже был заключённым, и только угрозами его заставили стать охранником… он всегда пытается помочь нам, заключённым… по мере своих сил….

Благодаря ему в каждой камере есть склянка с ядом. В нашей она запрятана за отодвигающейся кирпич. В первый же день, когда я только попала в тюрьму, Роберт показал мне её… тогда я лишь презрительно фыркнула, сказав, что буду держаться до конца… но теперь….

Я больше не могу! Ведь я… ведь я больше не человек… я искалеченное существо, я то, что не может теперь даже дышать… я теперь ничто, у меня нет ни желаний, ни мыслей… я – всего лишь комочек боли… я хотела свободы, но угодила лишь в ещё более кошмарную клетку… мне остаётся только умереть… только умереть….

Я тяжело сползаю с лежанки, ощупью нахожу лампу, ту самую лампу, что кто-то забыл когда-то в нашей камере… теперь она нужна мне, как никогда… я зажигаю свет, он бьёт по глазам, но вот они привыкают, я начинаю видеть предметы… тот самый кирпич… я отодвигаю его и вынимаю склянку с ядом… руки дрожат, болят… кровь течёт на пол ручьями… больше нету сил… я подношу яд к губам….

Но вот голос Айона… решительный, уверенный, жёсткий, насмешливый… он словно парализует меня. Я продолжаю сжимать в руках склянку с ядом, но уже не решаюсь глотнуть. Его слова вселяют в меня надежду, заставляют увидеть себя со стороны, заставляют презирать себя, и вместе с тем придают веру. Не смей сдаваться, Ева… не смей….

- Ты хочешь поступить так, как поступают все слабаки? – говорит Айон. Я перевожу на него взгляд. Аметистовые глаза так уверенны, так решительны… а на бескровных губах лёгкая усмешка. – Убежать, даже не попытавшись что-то изменить?

Я опускаю голову. Я смотрю на грязный, вонючий пол. Он окроплён кровью… моей кровью… больше не человек… замученное, искалеченное создание….

Попавшее в новые оковы, подвластное Системе….

- Я просто… просто устала… чувствовать, как Система играет со мной… – говорю я глухим голосом. – Я просто не могу… терпеть жизнь, подвластную Системе… не могу чувствовать, как она калечит меня….

Аметистовые глаза пронзают меня насквозь. Ясный, решительный взгляд… уверенный, гордый, непокорный. Я поднимаю глаза….

Я вижу его раны. Ужасные раны, покрывающие всё тело. Пол у его ног окрашен кровью… я вижу, что его черты лица искажены мукой, лицо покрыто слоем грязи. Белые волосы теперь спутаны и тоже покрыты грязью… но всё же….

На губах его усмешка. Прежняя усмешка, та самая, с которой он выходил победителем из битв с Системой. Да, это та же уверенная, презрительная усмешка… я чувствую это.

Несломленный, гордый, свободный… он мучается также, как и я… но он… он не собирается умирать….

- Мало кто может и вовсе знать правду, – говорит Айон, усмехаясь уголком губ. – А ты знаешь. И просто бежишь? После всего, что сделала? Оставить всё… да, так было бы проще. Но в таком случае, если бы все, кто знает правду, сдавались бы, то не было и надежды. А пока есть знания, есть и надежды, – в голосе Грешника звучали сухость и лёгкое презрение.

Из моей груди вырвался какой-то странный звук. То ли стон, то ли всхлип – понять сложно. Всё моё тело пронзил новый приступ жуткой, всепоглощающей боли, и я скорчилась на полу, сдерживая стоны. Перед взглядом появилась пелена, но даже сквозь неё я видела уверенные, решительные аметистовые глаза….

- Но ведь я… я столько сделала, чтобы вырваться из Системы, из этой ловушки… – проговорила я срывающимся голосом. – И что теперь? Лишь оказалась в новых оковах, попала в ещё более кошмарный плен… в тот день я думала, что мои страдания закончились, но они лишь усугубились… я больше не хочу… попадать из одной клетки в другую, ещё более жуткую клетку….

Айон посмотрел на меня своим пронзительным взглядом, после чего криво усмехнулся.

- Терпи, – сказал он. – Иначе ты никогда не вырвешься из этого круга. Твой страх, твои страдания – это пища Системы. Чем больше ты хочешь сдаться, тем больше она будет ломать тебя.

Свет лампы отражается на его лице. Тусклый свет начинает мигать. А меня вновь пронзает боль, такая дикая, что я едва подавляю крик….

Сегодня суббота… ко мне никто не пришёл, чему я несказанно рада… но завтра… завтра снова….

Воскресная пытка… я ещё держусь, сжимая зубы, закусывая губу до крови… я не кричу… чтобы со мной ни делали, мне удаётся подавить крик… я не покорилась им… я до сих пор не покорилась….

Но что если… что если когда-нибудь я истрачу последние силы… и сдамся… что если когда-нибудь, я покорюсь….

А что если… что если я уже истратила последние силы? Что если я больше не смогу… терпеть?

- Но ведь завтра… снова… – прошептала я окровавленными губами.

Айон внимательно посмотрел на меня, после чего сказал, чуть более мягко, чем обычно:

- Это не навечно. Нужно лишь вытерпеть, пока у нас не появится возможность выбраться отсюда. Мы не останемся тут, это я тебе обещаю.

Я качаю головой… как трудно верить в этом… как трудно….

- Сколько ещё можно терпеть? – говорю я почти шёпотом. – Сколько ещё нам предстоит вынести? И… можно ли ещё после всего этого стать свободным, если… если тебя здесь делают калекой?