Отравленная роза (СИ)

Сон долго не шел, Люциус лежал в темноте, думая о своей гордыне и глупой мелочности, когда она едва не умерла на его руках, хрупкая, способная носить тысячи масок, абсолютно несчастная Аллегра с надуманными пороками и предрассудками… К черту Уэмпшира, к черту Лорда, к черту все на свете, дело не стоит таких глупых, безрассудных жертв…

Свет ударил сквозь веки. Тупая боль в животе, все тело ослабло словно тряпица. Я не ощущала ног, они онемели, значит, спала в одном положении. Неудобную позу с трудом удалось сменить, но движение сопутствовалось резями и коликами. В голове всплывали смутные картинки. Помню рукоять ножа, торчавшую из живота, пронзающую мягкие ткани, но последним воспоминанием стал кабинет и приказ Диппи доставить Малфоя сюда. Я не умерла? На дыхание едва хватало сил. Голова отказывалась подниматься, кружилась… Во рту стоял неприятный терпкий привкус зелий вперемешку с кровью. Глаза открылись, и от яркого света я слабо заморгала. С трудом приняла сидячее положение. Моя спальня, рядом на тумбочке куча пустых и наполненных флакончиков. Рука нащупала края разорванной мужской рубашки, спустилась ниже. Бинты опоясывали вокруг торса. Приложив ладонь к ране, я почувствовала укол новой боли. Не зажила еще, слишком серьезная. Найдя среди зелий обезболивающее, я выпила флакон до дна и поморщилась. За ним последовало восстанавливающее. Моя сила сейчас ослаблена, нужны стимуляторы. Мерлин, я жива… Что произошло дальше? Посмотрев на тонкие запястья, я поняла, что приняла свой облик, когда это случилось? Немного знобит, или в комнате так прохладно? Свесив ноги с кровати, я попыталась встать, что удалось не без усилий, но выпрямиться оказалось сложнее, сильно болел живот. Рука машинально потянулась к голове, ведь я не ощущала груза волос, и правда, они были короткими. Все же у меня есть моя внешность. Часы, мирно тикавшие на столике, показывали половину седьмого утра, до слушания девять часов, возможно, я успею прийти в себя. О, Люциус, наверное, в ярости из-за срыва планов. А где Гормус?

— Диппи!

Эльфийка моментально появилась в комнате.

— Госпоже не следует вставать, — пропищал она тревожным голосом.

— Всё нормально, где пленник?

Домовики были предупреждены об «ожидаемом» госте.

— Внизу в подземелье, господин Малфой приказал запереть.

— Хорошо, где сам Люциус?

— Еще спит.

Глаза расширились, неужели его величество решило остаться и проконтролировать ситуацию. Сильно печется о своей заднице в глазах Лорда.

— Что вчера было? — спросила я.

Ответы слуги меня ошеломили, а главное, ввели в ступор действия Малфоя. Он что, спас мне жизнь? Сердце ёкнуло. Не может быть… На смену шоку пришла логика, он сделал это для себя, как банально… Но как бы банально ни было, он вытянул меня с того света, вернул ненужное сокровище, именуемое существованием…

— Подай завтрак в кабинет и эспрессо, — скомандовала я, сбрасывая с себя испачканную кровью одежду.

— Госпожа уверена, что сможет есть? У вас поврежден желудок.

Существо так искренне беспокоилось за мое состояние, преданность эльфов — все что у меня осталось.

— Да, мне уже лучше, — отчего-то мягко произнесла я. — Спасибо.

Слуга поклонилась и испарилась для выполнения приказа. Когда холодная вода коснулась лица, определенно стало легче. В зеркале отражалась Аллегра времени Хогвартса — непростительная ностальгия прошлого. Хоть волосы совсем немного отрасли, но я оставалась все тем же мальчишкой, юнцом, влюбленным в своего декана, глупым, бесшабашным ребенком с хрустальными надеждами и чистой любовью. Где же я растеряла крупицы того доброго света, той милой девушки, строгой старосты, мечтающей о простом человеческом счастье? Всплеск воды. Зеркало поплыло разводами, немного искажая отражение. Я не такая, я больше не такая…

Все предопределено, дело проиграно, маскарад больше не нужен, потому что главная актриса упала в оркестровую яму и свернула шею. Finita la Comedia. Даже Люциус не мог поспорить с обстоятельствами, что были против него. Перебинтованная Аллегра вряд ли сможет довершить начатое, нужно что-то делать с пленником в подземелье. Теперь его можно просто убить, а министерство сочтет пропавшим без вести. Все оказалось напрасно… Люциус поднялся с кровати и устало потер лицо. Совсем не выспался, да еще и мышцы немного ныли от вчерашних попыток завести сердце. Слава Мерлину, она жива. В жизни Люциуса ничего бы не изменилось с её смертью, но почему-то она стала какой-то частичкой, словно дальней родственницей, на похоронах которой он бы мог прочитать речь.

Он принял легкий душ и вышел из комнаты, решив проведать пострадавшую, но дверь спальни была открыта, а хозяйки не было. Неужели и тут ее дар поработал на славу? Да не может быть, ранение не совместимое с жизнью не могло так быстро затянуться, даже при помощи стимуляции со стороны способностей. Несомненно, не имей их, она бы умерла еще до прихода Люциуса. Но так быстро восстановиться…

Он проследовал к одному из немногих мест в доме, используемых хозяйкой, но в кабинете тоже было пусто, лишь остатки завтрака и недопитый кофе покоились на подносе на письменном столе. Где ее носит? Люциус хотел лично убедиться, что все в порядке, узнать насколько сработала уникальность её крови. Тихие шаги, нерасторопные, приближались по коридору. Немного неровная поступь, словно ленивая, выдавала недостаток здоровья. Уже привычные длинные волосы, бледная, сгорбленная, как старушка, приближалась к нему.

— Доброе утро, Люциус, — почти уверенный голос отдавал болезненной хрипотцой, которая изо всех сил скрывалась.

— Зря вы встали, Аллегра, лучше соблюдать постельный режим.

— Спасибо, но мне уже намного лучше.

Слабая улыбка тронула бледное лицо с темными кругами под глазами. Они вошли в кабинет.

— Вы плохо выглядите, не стоит испытывать судьбу, — посоветовал Люциус.

— У нас слишком много дел, чтобы позволять себе отдых.

— Вы собираетесь идти на суд в таком состоянии? — удивленно, с небольшим нажимом спросил он.

— Думаю, к обеду мне станет легче, — обнадеживающим голосом произнесла она. — Не беспокойтесь, у меня все под контролем.

Он глубоко вздохнул и цокнул.

— Думаю, стоит отменить затею.

Непонимающий взгляд, она словно застыла, не в силах поверить в услышанное.

— Вы верно шутите? Люциус, мы проделали огромную работу, и потом, невыполнение приказа грозит вам…

Волшебник поразился искренности сопереживания в словах, нет наигранности, масок, нет подоплеки о предстоящей уплате долга. Просто беспокойство, невероятно…

— Я знаю, чем мне это грозит, вопреки всему, теперь это не важно, я не позволю вам вновь рисковать, это исключено.

— Я обязана вам жизнью, Люциус, — тихо произнесла она, с трудом опускаясь в кресло.

Молчание повисло в кабинете. Благодарность, добрые слова…

— Если не считать, что именно я поставил вас под удар, — ухмыльнулся он.

Грусть в серых уставших глазах.

— Договор отменяется, я сделаю это просто так, — с внезапно появившейся силой в голосе, уверенно произнесла Аллегра.

— Меня не волнуют условия, ваша жизнь и конспирация куда важнее, — настойчиво отговаривал Люциус, на что она лишь помотала головой из стороны в сторону. — Аллегра, прекратите, посмотрите на себя в зеркало, мое положение не стоит безрассудных жертв.

— То, что вы считаете безрассудством, теперь является моим долгом.

Пошли разговоры о жизни, Люциус поджал губы.

— Прекрати, — перешел он на ты. — Ты ничего не должна мне.

— Если вы отказываетесь от дела, я завершу его в одиночку, — отведя взгляд в сторону окна, произнесла она. — И потом, всё ведь уже готово.

Откуда вдруг такое самопожертвование? Она вновь удивляет, признаться ожидать подобного не приходилось.

— Что произошло вчера?

Словно неловкость прокралась…

— Магглы, — в голосе появился скрежет. — Все шло по плану, я напоила Маршала, мы вышли из паба, но в темном переулке, откуда я собиралась его аппарировать на нас напали.