Осторожно, женское фэнтези. Книга 1 (СИ)

— Как мило, — скривилась я. — Благодарю за заботу. Нелишне, учитывая, что моя куртка осталась в клубе.

— Элизабет, не нужно, — попросил ректор устало. — Вы не ребенок, а взрослая умная девушка, и должны понимать…

— Что если бы мои записи не оставались неизменными при смене реальностей, меня бы тут не было, — закончила я резко. — Я это понимаю, милорд.

Демонстративно не глядя на него, я прошла мимо Оливера и уселась на его рабочее место. Пододвинула к себе стопку чистой бумаги и чернильницу.

— Я готова. С чего начинать?

— С протокола совещания, — ректор положил передо мной лист с машинописным текстом, но тут же накрыл его ладонью, не дав мне сразу взяться за переписывание. — Насчет клуба… Возможно, это успокоит вас немного: я просил инспектора действовать по возможности деликатно и не раскрывать участников друг перед другом. Их пригласят в отдельные комнаты, опросят и отпустят. Никого не заставят снимать маску при всех.

— Некоторые уже сорвали их в сердцах, когда только появилась полиция, — проговорила я, не поднимая на него глаз.

— Разве Огненный Череп не учит магов сдержанности и самоконтролю? Считайте, что открывшие раньше времени лица провалили испытание на верность традициям общества.

Я решила не продолжать эту тему. Даже если большинство членов клуба остались в масках и сумели сохранить свою личность в тайне, вряд ли завтра они как ни в чем не бывало соберутся снова. Приятно уже то, что Оливер подумал об этом. Учитывая серьезность ситуации, мог и не вспомнить.

— Почему полиция появилась именно тогда, когда я была на ринге? — руку он убрал, но я не спешила приниматься за работу, решив разъяснить все до конца. — Не верится, что это была случайность. Вы ведь были там с самого начала?

— Был, — не спорил с моим утверждением ректор. — Собирался посмотреть ваш бой.

— Но прервали его, — высказала я с упреком.

— Вы проигрывали.

— Что? Вы… — я задохнулась от негодования и стыда: получается, он считал, что спас меня от позорного поражения? — Мы дрались на равных! Я могла победить!

Оливер покачал головой.

— Кошка играла с вами, Элизабет. Со стороны это было хорошо заметно, поверьте. Когда я подал сигнал полиции, игра ей уже наскучила.

Ну знаете ли!

Я со злостью воткнула перо в чернильницу и резко выдернула, посадив на бумаги и стол россыпь мелких клякс.

— Не ждите, что я поблагодарю вас за это! Лучше бы позволили мне проиграть, если уж не верили в мою победу!

— Дело не в том, во что я верил или нет, — тон ректора стал ледяным. — Дело в том, что вы были нужны мне здесь, в этом кабинете за этим столом, а не в лечебнице, стонущая от синяков и ушибов.

— Сногсшибательная честность!

Я решительно придвинула к себе протокол и принялась быстро переписывать слово за словом. Надо же оправдывать ожидания! Дата, место… Председательствует лорд-министр… в присутствии…

— Хотите кофе? — примирительно спросил Оливер.

— Хочу, — буркнула я, не отвлекаясь от своего занятия. — И шоколадное пирожное.

Я прекрасно осознавала, что для студентки подобные требования — невероятная наглость, но решила, что как уникальная копировальная машина имею право на элитное техобслуживание.

— Пирожных нет, — судя по снисходительной улыбке в голосе, ректора мой тон не задел, а скорее позабавил. — Есть просто шоколад. Будете?

— Буду, — вздохнула я.

Хоть чем-то подсластить горечь этого вечера.

Странно все-таки сбываются мечты. Вот уже Оливер Дин’эрт Райхон самолично варит для меня кофе с кардамоном и корицей, а после услужливо подносит чашку с ароматным напитком и блюдце с неровными кусочками шоколада, который сам до того колол угрожающего вида ножом, а меня это отчего-то не радует. И вовсе не оттого, что специям в кофе я предпочла бы сливки. Хотя предпочла бы…

- “Создать экспертную комиссию из числа сотрудников академии”? — с удивлением и толикой радости зачитала с выдержку из решения совещания. — Вам поручили самому создать комиссию, которая будет контролировать продвижение расследования? Значит, к нам не пришлют никого со стороны? Это же хорошо, да? Не выносить сор из избы, как говорят…

— Так говорят? — недоверчиво прищурился ректор. — Действительно?

— Да. Я… я о том, что к нам не пришлют никого со стороны, кто станет раздавать указания, путаться под ногами и вставлять палки в колеса… так тоже говорят…

— Кого они могут прислать? — поморщился Оливер. — Мы в королевской академии магии. Лучшие специалисты по всевозможным проклятиям, темным чарам и ритуалам, здесь, у нас. А лорд-министр не спешит демонстрировать сомнения в моей компетентности, присылая соглядатаев. Проблема не в этом.

— А в чем?

Милорд Райхон молчал так долго, что я уже решила, что он мне не ответит. Но ошиблась.

— Проблема в доверии, Элизабет, — проговорил он медленно. — Я не знаю, кому могу доверять. Потому что не знаю, как изменилась реальность. Что настоящее, а что появилась по чьему-то желанию. Понимаете? Я верю инспектору Крейгу. Он профессионал своего дела, честный, беспристрастный, неподкупный. Я знал его еще в те годы, когда сам был студентом… И тут же думаю: а знал ли? Реальность изменилась, и в той, прежней, быть может, не было никакого инспектора Крейга. Или же он был пьяницей и взяточником. Опустившимся опиоманом, который чудом заполучил описание древнего обряда и решил изменить свою судьбу. Перекроить ее, пустить по новому пути, чтобы на старости лет получить то, о чем всегда мечтал: должность, уважение коллег, заботливую супругу и десяток внуков… А затем начинаю размышлять, что инспектор может думать обо мне. “Это же Оливер Райхон, — наверное, думает он. — Тот самый Олли Райхон, который на первом курсе дважды ночевал в участке, а на втором устроил поджог. Его не вышибли из академии только потому, что его папаша был на короткой ноге со старым ректором. И вот он сам — ректор. Стал им всего в тридцать шесть. Как это могло случиться, если не с помощью обряда, стершего из жизни несколько человек?”…

— Он так не думает, — сказала я уверенно.

— Откуда вам знать?

— Он говорил, что доверяет своей интуиции. Уверена, она и в этот раз его не подвела.

— Пытаетесь меня утешить? — невесело усмехнулся Оливер.

— И в мыслях не было. А… что вы подожгли?

— Что? — он не сразу понял, что, рассуждая, сболтнул лишнее. А поняв, стушевался, но лишь на миг. — Вы не о том думаете, Элизабет. Я говорил о другом.

— Да, о доверии, я поняла. Реальность меняется, и подозревать можно кого угодно… Просто я всегда считала, что вы были отличником во время учебы.

— Я был отличником, — хмыкнул он, поняв, что я теперь от него не отстану. — Но успеваемость и дисциплина — разные вещи. Вы, как никто, должны это понимать.

Один-один.

Но все же я с удовольствием бы продолжила разговор о юных годах милорда Райхона. Если бы этот самый милорд не напомнил мне, зачем я здесь. Незапланированный сеанс откровенности закончился, пора было снова браться за перо.

Утомительная и бесполезная работа. Самыми ценными сведениями, содержавшимися в документах, были имена, которые однажды могли забыться. А в остальном — общая информация о пропавших, не дающая ни единого намека на то, что с ними случилось. Но я послушно переписывала все, что велел Оливер, в надежде, что потом мы снова сможем поговорить хотя бы несколько минут до того, как он проводит, а вернее, помня его методы, переправит меня к общежитию и пожелает доброй ночи.

Я уже почти управилась, когда, порядком меня напугав, в тишине кабинета раздался телефонный звонок.

Оливер снял трубку и долго слушал кого-то, изредка бросая в ответ короткие “да”, “нет” и “понятно”. Взгляд его рассеянно блуждал по книжным полкам, а затем вдруг переметнулся на меня, став сосредоточенным и подозрительным. Сделалось не по себе.

— Это инспектор, — сказал мне ректор, закончив разговор. — Полиция закончила опрашивать людей в клубе.

— Да? И как? Удалось узнать что-либо интересное?