Сильнее всех преград (СИ)

Уизли окаменел, сжимая палочку в кулаке. Поттер вылез из-под дивана и выпрямился.

- Я сказала: бросайте! – провизжала Беллатриса, крепче прижимая лезвие кинжала к горлу Грейнджер.

На коже выступили капельки крови.

- Ладно! – крикнул Поттер и швырнул на пол отнятую у Беллатрисы палочку. Уизли сделал то же самое. Оба подняли руки.

- Молодцы! – злорадно улыбнулась Беллатриса. – Драко, подними палочки! Тёмный Лорд скоро будет здесь, Гарри Поттер! Близится твоя смерть!

Драко быстро подобрал палочки, лихорадочно соображая, как ещё помочь Поттеру в этой безвыходной ситуации.

- А пока, – негромко проговорила Беллатриса, прерывая бешеный поток его мыслей, – я думаю, Цисси, нужно заново связать этих маленьких героев, а Сивый пусть позаботится о мисс Грязнокровке. Я уверена, Сивый, Тёмный Лорд не пожалеет для тебя девчонки после того, что ты сделал для него этой ночью.

При последних словах над головой всех присутствующих послышалось какое-то странное дребезжание. Все посмотрели вверх. Громадная хрустальная люстра дрожала всеми своими подвесками. Вдруг она оборвалась и полетела вниз. Беллатриса стояла прямо под ней; она едва успела отскочить, уронив Грейнджер. Люстра грохнулась о пол грудой цепей и хрусталя, накрыв Грейнджер и гоблина, который так и не выпустил из рук гриффиндорский меч. Во все стороны брызнули сверкающие осколки; один из них прилетел Драко в лицо и рассёк ему щёку. Он прижал руку к окровавленному лицу, забыв о волшебных палочках в другой руке, и нарочно ослабил хватку, видя, как Поттер перепрыгнул через кресло и подлетел к нему...

Все три палочки без труда оказались у Поттера, и тут же раздался крик:

- Остолбеней!

Кого-то оторвало от земли, кажется, Сивого, подбросило к самому потолку и с треском швырнуло на пол. Беллатриса вскочила на ноги, размахивая серебряным кинжалом, а Нарцисса нацелилась волшебной палочкой на дверь.

- Добби?! – вскрикнула она. Даже Беллатриса оцепенела. – Ты! Это ты обрушил люстру?

Крошечный домовик рысцой вбежал в комнату, наставив трясущийся палец на свою бывшую хозяйку.

- Не тронь Гарри Поттера! – пропищал он.

- Убей его, Цисси! – завопила Беллатриса, но тут опять раздался треск, и палочка Нарциссы, вылетев у неё из рук, приземлилась у дальней стены.

- Ах ты, дрянная мартышка! – зашлась криком Беллатриса. – Как ты смеешь отнимать палочку у волшебницы? Как смеешь не слушаться хозяев?

- У Добби нет хозяев! – пропищал эльф в ответ. – Добби – свободный домовик, и он пришёл спасти Гарри Поттера и его друзей!

Жжение в метке стало невыносимым. Драко смутно сознавал, что у беглецов осталось всего несколько секунд до появления Волан-де-Морта.

Поттер бросил Уизли одну из волшебных палочек, потом нагнулся и выволок из-под люстры стонущего Крюкохвата, всё ещё сжимавшего меч. Взвалив его на плечо, он схватил Добби за маленькую ручонку.

Они впятером повернулись на месте, чтобы трансгрессировать, а вслед им через всю комнату летел кинжал Беллатрисы...

====== 24. Препятствия ======

Эту ночь Малфой-мэнор и его обитатели запомнили на всю оставшуюся жизнь. По полу гостиной, как какой-то мусор, были разбросаны израненные, измученные, истерзанные тела; одежда на них вымокла в лужах крови и, засохнув, встала колом, а воздух во всём доме был пропитан ненавистью, жестокостью и насилием.

На хозяев поместья Волан-де-Морт не обратил никакого внимания: полностью проигнорировал Люциуса, ползающего по холодному полу на коленях, и Нарциссу, покорно склонившую голову в ожидании возмездия. Драко был с ними, рядом, готовый в любой момент принять на себя гнев Тёмного Лорда, готовый во что бы то ни стало защищать мать, хотя она-то как раз была единственной в их семье, у кого сохранилось главное оружие – волшебная палочка.

Едва забрезжил рассвет, Волан-де-Морт покинул мэнор, оставив после себя лишь кровь, боль и мученические стоны. Несколько часов кряду Драко помогал отцу выволакивать из гостиной тела, оттирать от крови стены, приводить комнату и коридоры в приемлемый вид – вручную, без всякой магии, наблюдая на его заострённом осунувшемся лице бессильную злобу. Знал ли он, волшебник из древнего чистокровного рода, знал ли он когда-нибудь, что будет руками отмывать кровь, как простой человек, как магл? Драко невесело усмехнулся. Он был готов поспорить на что угодно, что отец даже не допускал такой мысли.

Ближе к полудню Драко зашёл в комнату матери – попрощаться. Из гостиной доносились обрывки гневных фраз Люциуса и Беллатрисы: не на шутку напуганные яростью Волан-де-Морта, незримые следы которой ещё долго будут напоминать о его визите, они обвиняли друг друга в очередном провале, ведь Поттер ускользнул прямо у них из-под носа. Драко поджал губы, невольно слушая их: эта перебранка – лишь выброс эмоций и трёпка нервов, а виновны тут все, и он – больше всех.

Нарцисса сидела с шитьём в руках, но её глаза были обращены к тусклому свету из окна: день с самого утра был пасмурный, и небо набухло свинцом, как будто вобрало в себя все не пролитые человечеством слёзы и было готово в любую секунду обрушить эти тонны воды на людей, суетящихся там, внизу.

Драко прикрыл за собой дверь, и Нарцисса перевела на него отрешённый взгляд, который сразу стал осмысленным.

- Уходишь, – скорее утвердительно, чем вопросительно сказала она.

- Да, – отозвался он и, помолчав с мгновение, добавил в каком-то порыве жалости, смешанной с сыновней любовью: – Поехали со мной, побудешь немного в Лондоне, отойдёшь от этого кошмара.

Нарцисса улыбнулась уголком рта.

- Драко, ты же знаешь, что я не соглашусь. Я не оставлю отца. А ты поезжай, мы будем только рады, если ты как можно скорее покинешь это место. Меня саму мутит от всего, что произошло и происходит тут всё время, с тех пор, как дом стал штаб-квартирой... в каждом запахе мне чудится кровь и пот, в каждом звуке – крик боли, в каждом слове – этот холодный, высокий голос.

Драко осторожно забрал у неё пяльцы с канвой и отложил в сторону.

- Что я могу сделать для вас? – приглушённым голосом спросил он. – Это моя вина. Моя, как всегда. Разумеется, я узнал Поттера сразу. Но...

- Ты не выдал его, – закончила за него Нарцисса, – и правильно, мой мальчик. Я тоже не хотела выдавать эту девочку, Грейнджер, но слишком поздно спохватилась. Драко, – она решительно посмотрела ему в глаза, – я порой разрываюсь надвое. Твой отец сам уже давно разочаровался в идеях Пожирателей, да только боится признать это и заставляет меня продолжать прислуживать Лорду. А во мне всё бунтует против него, против этого безумства. Ведь эти ребята... ох!

- Мам, успокойся, – Драко мягко погладил её плечо, – я чувствую то же самое. И я признаю: я чертовски рад, что они сбежали. Если кто и может победить Тёмного Лорда, то только они. Дамблдора нет, в школе царит произвол, так что...

Вдруг Нарцисса перехватила руку сына.

- А как твоя Астория, с ней всё в порядке?

Несколько секунд Драко с изумлением смотрел на мать: после этой чудовищной ночи она помнит о его возлюбленной и беспокоится за них обоих, хотя пора подумать о самой себе: ей оставаться в этом доме, больше похожем на место казни, ей сталкиваться каждый день с Пожирателями смерти, с их злобой и жестокостью... Всё-таки она истинная Блэк, стойкая и мужественная.

- Когда мы попрощались на вокзале, с ней всё было хорошо, – ответил Драко с лёгкой улыбкой; мысли об Астории имели своё особое, неповторимое действие. – Надеюсь, и сейчас тоже.

- Ты ведь к ней едешь? – в голубых глазах Нарциссы сквозило одобрение.

Драко кивнул, выпрямляясь и по привычке щупая карман, где всегда лежала палочка. Сейчас он был пуст.

- Тем более поехали со мной в Лондон, я вас познакомлю.

Нарцисса чуть качнула головой.

- Мам, ты спрашиваешь о девушке, которую никогда не видела, но при этом почему-то не хочешь узнать её поближе, – он нахмурился.

- Всему своё время, Драко. Но знай, что я давно приняла её. Я вижу, что с тобой происходит, когда ты о ней говоришь; более того, я знаю, что ты на самом деле её любишь. Для матери этого более чем достаточно – чтобы её ребёнок был счастлив.