Грим (СИ)

*

С того дня Малфой навещал Гермиону каждый вечер. Они разговаривали, обсуждали разные темы, часто и с азартом спорили и почти всегда оставались при своем мнении. А иногда просто молчали. В их молчании не было натянутости, неприязни и желания как можно быстрее уйти. Им хорошо и спокойно в обществе друг друга.

В один из таких вечеров Драко по уже сложившейся привычке трансгрессировал в свою квартиру. Он обнаружил Гермиону на кухне. Она отвечала на письма своих друзей.

— О чем пишут твои ненаглядные друзья?

— Привет, — Гермиона радостно улыбнулась. — Гарри и Рон описывают в письмах квиддичный матч против Слизерина, сетуют, что я не видела игру и не присутствовала на вечеринке в честь их победы. Они там такое устроили — наш декан был в бешенстве. Мальчишки!

От нежности в ее голосе Малфоя передернуло.

— Джинни пишет о последних сплетнях в Хогварсте, кто с кем встречается и тому подобное.

— Ты любишь сплетни?

— Нет. Но они бывают интересны, — Гермиона рассмеялась. — А мне приходится врать им про моего отца…

— Ничего лучше я не придумал, — немного раздраженно произнес Драко.

— Ты все отлично придумал! — искренне заверила его Гермиона. — Принял мой облик, разобрался во всех переходах Хогвартса, отпросился у директора, собрал мои вещи, попрощался за меня с друзьями. Я в восхищении, Грим.

— Ох, не просто же добиться вашего восхищения, мисс Грейнджер, — шутливым тоном произнес Драко и прибавил уже серьезно: — У меня для тебя подарок.

Малфой вытащил из кармана мантии узкую длинную коробочку, протянул ее Гермионе. В коробочке оказалась волшебная палочка.

— Попробуй выполнить заклинание.

Гермиона дрожащей рукой прикоснулась к волшебной палочке, ощущая теплое гладкое дерево.

— Акцио, чашка!

Чашка послушно прилетела в ее руки.

— Грим, я не…

— Если откажешься, я уйду, — угрожающе заявил Малфой. — Палочка принадлежала моей матери, я не сразу решился отдать ее тебе.

— Спасибо, — произнесла Гермиона. — А то я не знала, как мне снова объяснять Оливандеру потерю волшебной палочки. Хм, надо попробовать более сложное заклинание.

Гермиона сосредоточилась и уверенно произнесла:

— Экспекто патронум!

Из ее палочки вырвалась серебристая выдра, сделала несколько кругов по кухне и испарилась.

— Кто тебя научил?

— Гарри. Он гений в Защите от Темных Искусств. Овладел Патронусом в тринадцать лет, такое не многим под силу. А мне Патронус всегда дается с трудом, в отличие от всех остальных заклинаний. Не знаю, почему. А какой у тебя Патронус?

— Я не умею вызывать Патронус, — горько произнес Грим. — В моей жизни не хватает счастливых воспоминаний.

Жалость и капля недоверия.

Так предсказуемо.

*

— Где ты постоянно пропадаешь?

— У меня важные дела, Блез.

— Раньше у тебя было время для друзей. Я вижу тебя только на уроках и в Большом зале. А потом ты загадочным образом пропадаешь или запираешься в своей комнате и не отвечаешь.

— Я учусь играть на скрипке, поэтому ставлю заглушающее заклинание, дабы не ранить ваш нежный слух моей неумелой игрой. Такой ответ тебя удовлетворит? — Драко отвернулся от Забини, намереваясь покинуть общую гостиную. Он и так уже опаздывал на важную встречу.

— Не паясничай, Малфой, — угрюмо произнес Блез. — Твое поведение напоминает всем нам времена шестого курса…

— Всем нам?

Злость. Своя собственная.

Драко резко развернулся. Забини испуганно попятился и налетел на стоящий позади него стол. Послышался грохот падающих книг, звук разливающейся жидкости, несколько недовольных восклицаний.

— Твои глаза…

— Следи за тем, что говоришь, Блез.

Внезапно гостиная погрузилась в темноту — погасли факелы, огонь в камине. По комнате прокатился недовольный гул слизеринцев. Когда свет зажегся, Малфоя в гостиной уже не было. Блез так и остался стоять, растерянно оглядываясь по сторонам.

*

Ветер свистел в ушах, далеко внизу мерцали огни Лондона, но в этот раз Малфой не получал привычного удовольствия от полета. В голове вертелись слова Блеза. Его друзья думают, что он опять замыслил что-то связанное с Пожирателями. Как неприятно, как больно, черт возьми.

Да, Малфой отдалился от своих друзей, что скрывать, он полноценно не общался с ними со дня возвращения в Хогвартс.

Но на это были причины.

Как объяснить им свое поведение? Может, сказать правду?

«Я — оживший труп. Я — грязный убийца.

Куда я постоянно пропадаю?

Рыщу по миру в поисках зла и уничтожаю его, потому что не могу не убивать. Это сильнее меня.

Пэнс, дорогая, я свел с ума твоего дядю. Прости.

Блез, тот маньяк в Министерстве тоже я. Не извиняюсь. Никто из убитых ведь не был твоим родственником.

Да, и… Я не жалею.

Что бы еще добавить?

Я знаю, когда вы мне лжете. Ваши эмоции для меня — открытая книга, часто довольно посредственная. Для меня ваши проблемы: снятые баллы, невыполненное домашние задание, отказ девчонки, тупые гриффиндорцы — пустой звук, ничто. Не обижайтесь. Хотите, расскажу вам о своей проблеме? Она у меня всего одна. Хотя даже не проблема — это судьба, неотвратимая, неизбежная, фатальная. Я умираю… Каждый день жизнь по крупицам покидает меня, насколько это вообще возможно у трупа».

Что же ответят его друзья на подобное заявление?

Малфой расхохотался, но из-за ревущего ветра не услышал своего смеха. Драко мог бы сейчас вернуться в Хогвартс, провести время с друзьями, обсуждая с ними какие-нибудь темы, проигранный ими матч с Гриффиндором.

Но он не станет тратить время на бессмысленнее разговоры. Не так он хочет проживать жизнь.

Внизу куранты Биг Бена пробили полночь.

«Минус еще один день от моей жизни», — подумал Драко и трансгрессировал.

Он всегда хорошо видел в темноте. Но с недавних пор лучше любого человека. Зрение, обоняние и слух заметно улучшились с появлением способностей Грима.

Он увидел Гермиону сразу. Она сидела на широком подоконнике, задумчиво глядя в окно, и, кажется, не заметила появления Драко. В ее руке была чашка. Малфой принюхался. Кофе.

— Здравствуй, Грим.

Заметила.

— Не спится.

— Как видишь. Сегодня первый раз за неделю не идет снег, и на небе видны звезды.

— Ты прямо-таки юный звездочет, — с сарказмом произнес Грим.

— Нет. Я всего лишь восхищаюсь красотой мира, в котором живу. Кофе будешь? — без перехода спросила Гермиона. — Из твоих личных запасов.

— Буду, — ответил Драко и присел рядом с ней.

Гермиона взмахнула волшебной палочкой — в его руках появилась чашка. Драко зашипел от боли, фарфор обжег ему руку.

— Извини…

— Сам виноват, — отмахнулся от нее Грим. — И зачем ты восхищаешься красотой мира?

— Зачем? Странный вопрос, — протянула Гермиона и сделала глоток кофе. — Просто наслаждаюсь, а вдруг завтра мне не представится такого шанса. Никто из нас не вечен. Кто знает, доживу ли я до утра?

— Доживешь.

Они пили кофе молча. Малфой смотрел на звезды, размышляя о словах Грейнджер. Восхищаться красотой мира вполне в ее духе.

И в его.

Наслаждаться каждым мигом своего существования, пытаться запомнить этот мир. Память — единственное, что у него останется там. Хотя он не знает этого, но надеется.

Его время летит слишком быстро. И он все чаще проводит его в обществе Грейнджер.

Есть ли здесь скрытая причина? Да какая к черту разница? Ему все равно. Нет времени думать, анализировать, понимать что-то. Только жить.

— Грим, я почти две недели сижу взаперти и не выхожу на улицу, как рекомендовал мистер Добсон. Я так скоро с ума сойду. Мои легкие требуют чистый свежий воздух. — Гермиона замерла, не решаясь продолжить. — Может, прогуляемся?