«Мы с тобой из разных миров...» (СИ)

На этих словах Стоик повысил голос, показывая верным слушателям, что начинается главная часть рассказа, а затем заговорил, но немного тише:

— Дракон перевёл на меня свои глазищи и попытался напасть ещё раз, и как только его челюсти сомкнулись передо мной, я нанёс удар щитом по его морде — эта бестия взвыла и попятилась назад. А я сдаваться не собирался! Сделал ещё шаг ему навстречу, быстро поднял свой меч, который лежал возле дракона, нанёс удар, и его чешуя предательски хрустнула под моим оружием. — Воин с большим удовольствием провёл большим пальцем по клинку меча. — Наконец-то эта тварь поняла, что дни её закончены. Израненная, она стала уползать от меня, помогая себе перебитыми крыльями. Жалкое зрелище. Но далеко дракону уползти не удалось — позади была каменная стена, в которую он упёрся своим массивным задом. А затем я пронзил голову этой твари своим мечом. ― Юноша сделал колющее движение в воздухе, показывая, как именно он пронзил голову рептилии. ― Железо вошло в его череп, как горячий нож в масло яка. — Викинг широко улыбнулся — воспоминания об убийстве Ужасного Чудовища грели его душу. — Поистине, хруст драконьих костей — услада для ушей.

Когда Стоик закончил свой рассказ, его слушательницы начали вожделенно вздыхать, наперебой повторяя, какой он герой, а друзья, не сомневавшиеся в браваде будущего вождя, лишь довольно улыбались и поздравляли его с успешно добытой головой Ужасного Чудовища, втайне завидуя его воинским талантам. Впрочем, хоть юноша и был доволен произведённым на жителей деревни впечатлением, слушать бестолковые хвалебные речи молодых драконоборцев ему было скучно. И… привычно. До омерзения привычно.

Именно потому он обратил своё пристальное внимание на мелькавшую в тени одного из несущих столбов тонкую фигуру. То была девушка. Тайно влюблённая в сына конунга. Впрочем, как и другие бабы этого острова. Стоик никогда не воспринимал её всерьёз: хоть дева и была хороша собой, но происходила она из очень бедной семьи. А разве уважающий себя вождь может позволить простолюдинке согревать его постель?

— Валка! Как тебе рассказ Стоика о бесславной гибели Ужасного Чудовища? — громогласный крик вывел рыжеволосого юношу из раздумий. Он поспешно повернул голову в сторону своего друга, с усмешкой смотревшего на хмурую шатенку. Все знали, что она относится к рептилиям как-то… неправильно. Не как подобает викингу. И многим нравилось подтрунивать над ней из-за этого.

Но шатенка не сводила глаз с сына вождя. Она смотрела на него с нескрываемыми презрением и злобой. Под таким взглядом юноша поёжился, а по спине пробежала стайка мурашек, принесшая с собой противный холодок. Викинг отвёл взор в сторону, не в силах больше смотреть в зелёные глаза Валки. Даже перед драконом он так не дрожал, как теперь пред хрупкой девой.

Через пару мгновений она резко развернулась и направилась прочь к выходу из Медового Холла. Тут же раздался громогласный смех викингов, а сам Стоик с непониманием смотрел вслед местной сиротке, оставшейся на попечении какой-то древней бабки, помощницы местной старейшины.

— И чем мы займёмся? — юноша, вдруг услышав тихий женский голос над своим ухом, перевёл вопросительный взгляд на его обладательницу ― пара серых глаз смотрела на него с нескрываемым вожделением.

— А чем хочется больше всего? — воин с вызовом взглянул на деву и подмигнул ей, а после широко улыбнулся и, взяв её за руку, направился к выходу из Большого Зала.

На Олухе уже вовсю царила непроглядная ночь, лишь частые факелы освещали своим скромным пламенем ещё не спавшее поселение. Кое-где курились слабые дымки разведённых костров, вдалеке слышалась редкая грубая скандинавская речь вышедших в дозор караульных, а о прибрежные скалы, будто дополняя ночную мелодию, звучно бились холодные морские волны.

Юноша и девушка, сокрытые царившее полутеменью, шли мимо пристани и о чём-то не очень увлечённо болтали, больше, наверное, из приличия, стремясь поскорее добраться до укромного уголка, где можно было бы, вопреки всем правилам, продолжить сегодняшний вечер.

Рыжеволосый викинг, в очередной раз повернув голову в сторону, уцепился зорким взглядом за знакомый силуэт, сидевший на влажных от моря досках древней пристани. Холодные ветра со всех сторон обдували хрупкую фигурку, будто бы стараясь прогнать её домой.

— Вообще-то, Стоик, неприлично пялиться на посторонних… гхм… девиц, — внезапно огрубевший девичий голос коснулся слуха юноши. Он перевёл недоумённый взор на свою спутницу, безмолвно спрашивая её, в чём дело. ― Ты уже находишься в обществе другой девы. ― Блондинка вдруг резко остановилась и, скрестив руки на груди, окинула викинга обиженным взором.

Сама же Валка, заслышав разговор, в котором участвовали знакомые ей голоса, встрепенулась и обратила внимание на стоящих поодаль сына вождя и его очередную спутницу. Осознав, что беседа шла о ней, шатенка встала с ветхих досок и уверенным шагом направилась прочь с пристани.

Поравнявшись со Стоиком и девицей, имени которой Валка не помнила, она с брезгливостью оглядела сначала блондинку, стоявшую от мужчины на непозволительно близком расстоянии, а затем перевела полный отвращения взор на сына вождя. Фыркнув себе под нос что-то ругательное, шатенка поспешила покинуть пристань и направилась в сторону Проклятого леса.

Рыжеволосый юноша с недоумением смотрел вслед обычно спокойной девушке, которую теперь будто бы подменили, ― никогда прежде она не проявляла агрессии к кому бы то ни было. Даже к своим обидчикам.

— Да чтоб тебя Хель утащила! — Стоик, как только хрупкая девичья фигурка растворилась за стеной тёмного леса, крепко сжал кулаки и грубо оттолкнул от себя надоедливую блондинку, старавшуюся всеми силами увести его подальше от треклятой пристани, где состоялась весьма неприятная для всех встреча. Что-то рыча себе под нос, словно разъярённый дракон, викинг, не обращая внимания на шипение спутницы, широким рваным шагом направился в сторону укутанной темнотой чащобы, куда вдруг понесло Валку.

До мужского обострённого слуха стали доноситься звуки ударяющейся о скалы воды ― рядом был водопад. Местная примечательность. Именно сюда «драконья сиротка», как Валку за спиной называли злые языки, любила приходить, когда ей хотелось побыть одной.

Пройдя ещё немного вперёд, к самым кустарникам, раскинувшимся подле края поляны, мужчина вдруг остановился, сжал переносицу, будто та внезапно нестерпимо заболела, а после поднял полный мольбы взгляд в давно потемневшее небо, словно пытаясь там, среди далёких звёзд, отыскать ответ на единственный вопрос: «Какого тролля я это делаю?»

― Ты об этом сотню раз пожалеешь, Стоик, ― тяжело вздохнув, викинг грубо раздвинул упругие ветки кустов и уверенным шагом направился к Валке, на ходу обдумывая гневные речи. — Ты своей головой хотя бы иногда думаешь? Что за лихо тебя понесло в лес, глупая женщина?

— А что забыл здесь ты? ― дева, сидевшая на камне, резко повернула голову в сторону и подняла на Стоика полный презрения взгляд.

— За тобой пришёл. Здесь опасно. Пойдём отсюда, — викинг хотел взять девушку за руку, чтобы увести её подальше от Проклятого леса, но она резко встала и повернулась к нему спиной. Валка, как оказалось, всё это время держала на руках крошечного зелёного дракона и гладила его, словно это был какой-то домашний питомец.

Стоик снова сделал шаг навстречу шатенке, надеясь на этот раз перехватить её руку и отвести в деревню. Но дева вновь отстранилась.

— Убирайся, — грубость и твёрдость, с которыми было сказано одно единственное слово, заставили мужчину оставить попытки силой увести скандинавку из чащобы.

Желание убраться из леса и оставить здесь выжившую из ума девицу у юноши было огромным, но он продолжил стоять на месте. Валка понимала, что уходить викинг не собирается.

Девушка, явственно ощущая спиной тяжёлый мужской взор, вздохнула, медленно опустилась на колени и выпустила пищащую Жуткую Жуть в траву, а потом нежно провела рукой по её чешуе. После этого Валка быстро встала и резко повернулась к викингу, который так и не соизволил покинуть пределы поляны, пока на то у него была возможность.