Release my soul (СИ)

- Я не совсем понимаю, о чем вы говорите, - медленно, взвешивая каждое слово, протянула черноволосая экра, стараясь лишний раз даже не шевелиться. Напряжение передалось и неусидчивой Айне, замершей с чудным платьем бледно-желтого цвета в руках. Переводя взгляд с родителей на сестру и обратно, младшая дочь рода Д’Эндарион ощущала себя несколько лишней в этой комнате. Но просто покинуть спальню не могла, словно боясь, что ее присутствие обнаружат. Потому оставалась стоять подле огромного шкафа, чуть ли не изображая из себя живую статую.

- Уалтар при тебе ничем не демонстрировал своего беспокойства? Возможно, что-то говорил о нестабильности в округе, - предположил лорд Ардал, делая пару шагов вперед и останавливаясь у резного кресла, на котором недавно сидела, завершая свой утренний туалет, их старшая дочь. Теперь же на обитый дорогой тканью из Западных земель предмет мебели устало опустилась хозяйка особняка, все так же не сводя глаз с владелицы спальни. Чувствуя себя под этими взглядами, как под перекрестным обстрелом, девушка внутренне содрогнулась. Она до сих пор не совсем понимала, к чему ведут родители.

- Вы же знаете, что он всячески оберегает меня от сведений о внешней обстановке, - качнув головой, Кейра нахмурилась, - Кроме какого-то странного типа, после беседы с которым он был, кажется, чуть раздражен или даже утомлен, я не видела ни одной причины для его плохого настроения.

- Какого типа? – напрягся глава рода Д’Эндарион, отчего на миг расслабившаяся девушка ощутила, что ее вновь зажали в ментальные тиски. Прислонив украшенные двумя тонкими кольцами пальцы к вискам, она попыталась вызвать в памяти четкий мыслеобраз, но силуэт вчерашнего господина упорно смазывался, не желая выдать хоть одну значимую деталь.

- Водник, совершенно точно водник, - это, пожалуй, все, что помнила Наследница, - Мне кажется, у него были хорошие способности к иллюзорной магии, потому как взгляд постоянно с него соскальзывал, а внешний вид совершенно не отпечатался в памяти. Но больше, к сожалению, я ничего сказать не в силах. А в чем, собственно, дело? – расспросы с раннего утра для родителей были столь нетипичны, что Кейра уже могла построить с полтора десятка гипотез о происходящем. Зря, наверное, она вчера не вытянула из жениха подробности того разговора, из-за которого мужчина был так мрачен. В следующий раз она постарается не допустить на прием подобных скользких типов. Да что там – даже теневиков заставит остаться за закрытыми дверями, чтобы не портили настрой своими вечными докладами. Она и без них прекрасно знает, что происходит в столице и на окраинах, великолепно осведомлена о внутренней и внешней обстановке в межмирье. Она и так почти ежедневно поддерживает с ними связь, как и многие явные или не явные члены Альянса, а также претендующие на место в оном. Но на вечерах подобного рода никаких политических разговоров быть не должно. И уж тем более никаких тайных агентов Альянса.

- Твое бракосочетание отменяется, - три слова, ворвавшиеся в сумбурно перетекающие из одного в другое размышления, были явно не теми, что жаждала услышать любая женщина. Тем более она. Опустившись на постель, чтобы не выдать никак собственного беспокойства, старшая дочь рода Д’Эндарион чуть прикрыла глаза, приводя мысли в порядок. Ждала столько лет, подождет еще несколько дней. Это ничто по сравнению с предшествовавшим сегодняшнему дню сроком.

- Сколь серьезны должны быть причины для такого заявления? – ей стоило огромной выдержки не задать куда более эмоциональный вопрос, но она не имела права.

- Уалтар Эр’Кростон находится в ожидании перехода за Грань.

- … - ни одного слова не сорвалось с губ ошеломленной экры, легкие которой разом покинул весь воздух. В аметистовых глазах плескался ужас, тесно сплетающийся с недоверием. Мелко подрагивающие руки неосознанно сжали край искусно вышитого покрывала. Со стороны, где стояла, замерев, Айне, донеслось ошеломленное восклицание: девочка куда хуже контролировала свои эмоции в силу возраста, а потому не смогла сдержать реакцию. Если уж ее эта новость вогнала в состояние искреннего шока, каково должно быть сейчас сестре?

- Хвала Высшим, что тебя не было рядом с ним в те минуты, - вздохнула первая леди рода Д’Эндарион, - Похоже, они решили, что одной смерти тебе хватило, и уберегли от повторного визита к Вратам, - одно лишь предположение о том, что они могли бы вновь потерять девочку, вызывало дрожь. В какой бы строгости и официозе ни росли дети, любовью они не были обделены. И ни одни традиции клана не могли убить материнский инстинкт и заботу, не могли заглушить сердце. Даже нося громкий титул, женщина оставалась в первую очередь матерью.

- Но вы же спасли меня однажды! – забывшись, Кейра сорвалась на крик, на что ей тут же указал лорд Ардал, одернув дочь.

- Ты думаешь, что это было так просто? Щелкнула пальцами, пробормотала пару фраз, и готово? – леди Орлэйт понимала негодование ребенка, но действительно не могла ничего сделать. Они не Боги. Не Высшие. Они не способны по одному своему желанию воскрешать из мертвых и отзывать почти достигшую Врат душу обратно в тело. То, что им когда-то удалось вернуть к жизни дочь, можно считать подарком Небес, удачным стечением обстоятельств. Не найди девочку слуги вовремя, не обнаружься подходящая жертва, окажись даже сама женщина чуть более уставшей и истощенной после подавления очередного восстания, Трехликая бы уже приняла две души: матери и дочери. Сейчас возможности что-то сделать для Уалтара Эр’Кростона не было ни по одному из трех пунктов. Его тело слишком поздно обнаружили, подбирать равноценную замену уже попросту не было времени, и провести ритуал могла бы только Кейра. Но рисковать ее жизнью – девушки, что не сильна в магических искусствах в принципе, да и не обучена redire d’anim в частности – никто бы не посмел.

- Нет, конечно, но… - не имея возможности закончить фразу, темноволосая экра как-то стушевалась, после чего изменившимся, жалобным голосом, так ей не свойственным, сбиваясь, произнесла, - Мы… он… правда умрет?

После ухода родителей и Айне, что хотела остаться, но старшая сестра без лишних слов захлопнула за ней дверь – не хотелось срываться на смотрящей с такой жалостью девочке – словно бы и солнце покинуло спальню. Резко ставшее ненужным бледно-лиловое платье – официальный цвет клана – теперь вызывало желание изрезать его на тонкие-тонкие ленты. Бездумно водя ладонью по струящейся ткани, изредка зацепляясь за особо крупные камни, Наследница, чуть покачиваясь, невидящим взглядом смотрела в стену напротив. Все в ту же. С гобеленом. И перед размытым от слез взором Алая и Белая луна сливались воедино, напоминая поглощающую этот мир кровь. Еще несколько ударов сердца, и не останется ни одного светлого пятна на картине – все заполнит эмоция боли. Все укроет пелена ужаса и страданий. И будут ими захлебываться слабые люди, будут рушиться города, стираться с лица межмирья государства. А она будет наблюдать за ними, мельтешащими, аки муравьи, безрезультатно тыкающимися куда-то носом, словно слепые новорожденные малыши иррлы, жалящие скорпионьими хвостами своих собратьев. И пока они будут выгрызать себе клочок свободной земли, где можно спастись, на ее лице продолжит блуждать полубезумная улыбка от какой-то странной теплоты внутри.

Теперь уже ничего не страшно. Теперь она снова одинока и не имеет никаких сдерживающих факторов. Теперь ей снова некого терять.

Интересно, когда наступит ее смерть, обещающая новое перерождение? Успеет ли она к этому моменту хотя бы занять место в Альянсе? Или уже следующим утром в спальне найдут лишь ее хладный труп, потому что большего развлечения Высшие уже не получат, а значит, ее ждет новая судьба в другом зеркале.

Не выпуская из рук ставшую противной и скользкой ткань, черноволосая экра упала на бок, подтягивая колени к груди и все так же смотря куда-то вперед. Ей казалось, что она проваливалась в кошмарный сон наяву, когда уже начинается путаница между реальностью и вымыслом. Какая-то ее половина твердила, что нужно подняться с постели: скоро придут служанки, готовые одеть невесту к обряду соединения, который она так ждала. Другая, ехидно смеясь, предлагала облегчить работу тому, кто придет по ее душу, и совершить самоубийство. И что-то внутри говорило, что она еще не сполна расплатилась за свои грехи.