Release my soul (СИ)

- С радостью бы предложила тебе убраться подальше, - процедила сквозь зубы Кейра, наконец, пришедшая в себя от двусмысленного предложения своей «жертвы», которыми оная сыпала всегда к месту и не к месту, - Но, поскольку наша беседа не завершена, вынуждена предложить проследовать за мной, чтобы переговорить наедине, - с него стоило взять как минимум молчание, желательно, подтвержденное клятвой, потому как верить кому бы то ни было просто на слово – глупо и неосмотрительно. Ей бы очень не хотелось, чтобы хоть одна живая – или не совсем – душа узнала о произошедшем. Ведь нужно подождать несколько месяцев, и все прекратится само собой, когда на ее бедре выжгут клеймо, сдерживающее «зверя», позволяющее контролировать свой разум и действия в двулунные ночи. А до этого момента она прекрасно справится сама, не посвящая никого в собственные проблемы.

Осторожно передвигаясь по саду по направлению к заднему входу в особняк, черноволосая экра пыталась понять, какие Высшие и за какие провинности подсунули ей этого типа вместо мелкого зверька или низшего, например. Ведь разорви она даже любимую иррлу своей матери, ответственность можно было бы спихнуть на лесных тварей или даже на мертвяков – в нынешнее неспокойное время это не новость. А вот с человеком подобное не прокатит, тем более с этим: весь Альянс на уши встанет, разыскивая. Точнее, даже не с человеком: обычный смертный скончался бы от полученных ран моментом и не пришлось бы заметать следы, а этот еще и приставать умудряется, отпуская по пути шуточки относительно ее несдержанности и изобретательности. Мол, еще ни одна дама его убить в порыве страсти не пыталась. Даже интересно, какой особо живучей расе принадлежит эта болтливая и извращенная зараза. И самое главное – он умудрился испортить ей столь долгожданный вечер. Теперь вместо того, чтобы наслаждаться приемом и дарить своему мужчине поцелуи, она мало того, что, похоже, умудрилась подарить их тому, кому совершенно не следовало, так еще и вынуждена сочинять оправдание для своей задержки. Пусть несчастный молится всем известным ему Богам, но она обязана вернуться к гостям и Уалтару в ближайшее время. У них большие планы на остаток вечера и эту ночь, и в них никак не входит обработка чьих-то ран и поиски чистой рубашки по размеру.

В юной головке промелькнула было прекрасная мысль завершить начатое да упокоить некроманта окончательно, но существовало внушительное препятствие: она не знала, как это сделать. И он еще мог быть ей полезен.

========== — IV — ==========

OST: Shikata Akiko - Kaseki no Rakuen

Всю ночь ей снились туманные лабиринты. Снова и снова пронзающие плоть осколки зеркал, счет которым она уже потеряла за время своих блужданий по реальностям и вероятностям. Новая, подарившая ей эту роль, пока казалась обманчиво прекрасной, словно мираж для изнывающего в пустыне путника. Впервые найденные узы первородного брака, человек, с которым она почти связала свою судьбу по велению сердца и судьбы. Правда ли это оазис ее покоя, который она наконец обретет, прекратив скитаться по мирам, или же снова из колоды вытянута карта-пустышка, на обратной стороне которой скалится во все три ряда острых зубов отвратная морда Стража Переходов? И за что вообще ей подарили это наказание?..

Утро, начавшееся с подозрительных вздохов прислуги, не могло считаться прекрасным. Ци, расчесывающая ее волосы, успела целых два раза, задумавшись о чем-то, сильно дернуть пряди, вызвав у Наследницы недовольное шипение: прежде подобных оплошностей низшая не допускала. Резко отобрав у девчонки щетку и вперив взгляд в ее взволнованное отражение, черноволосая экра поджала губы, отрывистым жестом приказывая слуге покинуть хозяйскую спальню. Оставшиеся – Тай и Зу – вздрогнули, опасаясь немилости старшей дочери рода Д’Эндарион, и едва не сбились в шнуровке, при помощи которой затягивали платье на худенькой женской фигурке. Мысленно готовясь отчитать девчонок, если они еще пару раз покажут свою рассеянность и осведомленность в том, что неизвестно самой экре, владелица спальни нахмурилась. Здесь было явно что-то не так. Страдания сердечного характера отметались: на первом месте у Ци, как и большинства подневольных низших в особняке, было служение господам. Да и они в целом не имели привычки показывать свои эмоции, ибо на оные никто бы внимания все равно не обратил. Тогда в чем дело?

Убрав густые волосы в тяжелую косу самостоятельно, Кейра поднялась из-за туалетного столика, отмахнувшись от возжелавших вплести в прическу ленту служанок, позволяя им покинуть хозяйские покои. Раздумывая над тем, насколько ей допустимо на правах невесты сейчас объявиться в гостевом крыле и поприветствовать будущего супруга, девушка окинула взглядом комнату, словно хотела в смятых простынях и разведенных по обе стороны от окна плотных шторах найти ответ на незаданный вопрос. Младшая сестра, оставшаяся сегодня здесь же, – отвлекать от мрачных дум обручившуюся, планы которой на вечер и ночь рухнули из-за возни с «жертвой» – зевнула, сползая с постели и лениво распахивая дверцы платяного шкафа. За что Айне любила ночевать у старшей, так это за обилие платьев, от которых разбегались глаза. Черноволосая экра сама всегда говорила, что неприлично носить один и тот же туалет два дня подряд, а потому не могла воспротивиться, если бы младшая одолжила у нее одну из вещей, вместо того, чтобы переодеться во вчерашнее. Да и странно было бы, если бы она явилась на завтрак в вечернем одеянии. Теперь предвкушающая процесс долгой увлекательной примерки тех нарядов, что так долго не покидали юный ум, Айне прикладывала их к себе один за другим, любуясь то сверкающими под лучами утреннего солнца золотыми и серебряными нитями, которыми был расшит лиф одного из платьев, то искусно сплетенным тонким кружевом, вставленным в зону декольте другого, дабы превратить излишне глубокий вырез в невинный.

Девичьи проблемы были прерваны стуком в дверь, после которого оная распахнулась, впуская главенствующую чету. Удивленная столь ранним визитом и все еще пребывающая в состоянии предчувствия чего-то недоброго, Кейра оправила платье и сделала шаг назад.

- Maman, papa, - чуть склонившись в реверансе, она опустила глаза. Эту обязанность так хорошо вложили в юную головку, что даже сейчас, когда обстановка была достаточно неформальной, а в спальне не присутствовало никого постороннего, Наследница по привычке встречала родителей как полагалось. Младшая сестра сделала то же самое, следуя её примеру и не выпуская из рук вешалки. Но не только традиции клана сыграли роль в таком официозе – лица старшей четы были непривычно холодны. Конечно, они никогда открыто не выражали свои эмоции, но обыденное бесстрастие не могло сравниться с тем, что исходило от них сейчас.

- Кейра, - сухой тон матери заставил старшую внутренне подобраться – он не сулил ничего хорошего. Смуглое лицо девушки чуть побледнело, пока его обладательница соображала, за что именно рискует получить выговор. Вроде бы не делала ничего такого, что не подобает леди, тем более той, за которой следит добрая половина клана. Несмотря на то, что она отнюдь не была хрупкой девочкой, боящейся сказать кому-либо слово поперек, опустить себя в чьих-либо глазах являлось недопустимым. А тем более показать неуважение к родителям собственными поступками. Неужто прознали про ночной срыв и теперь хотят отослать ее в Цитадель, избавиться, как от гнилого плода на здоровом деревце, опасаясь заражения остальных? Но кто мог выдать, ежели вчера они ни с кем не сталкивались, пробираясь в подвалы через черный ход? Кто был способен донести на Наследницу, не опасаясь ее гнева и расправы? Кто вообще присутствовал в столь позднее время в этом крыле, когда все, включая слуг, должны были находиться в той части, что отводилась под прием?

- Скажи, вчера не происходило ничего подозрительного в течение вечера? – обратилась к ней леди Орлэйт, едва заметно потирая кончик мизинца левой руки у основания ногтя, как делала всегда при сильном волнении. Что должно было случиться, чтобы всегда бесстрастная и хладнокровная супруга главы хоть как-то выдавала собственную нервозность? В этом плане, наверное, старшая дочь пошла в нее: с самого детства привыкшая носить непроницаемую маску спокойствия с налетом уважения к своему собеседнику, она никогда не демонстрировала даже искренней и громкой радости, что и говорить об остальном спектре эмоций. Айне, похоже, единственная из всех пятерых детей оказалась наиболее живой и открытой, и причину такой разности натур до сих пор никто не смог разгадать. Воспитывались девочки абсолютно одинаково, если не считать того, что в первый год Кейру баловали сильнее от того, что этот ребенок стал долгожданным для старшей четы. Но и не более. Послаблений не давали обеим девочкам никогда. И все же, в младшей дочери света и тепла оказалось столько, что даже традиции клана и близость к Альянсу не смогли его убить.