Release my soul (СИ)

- Влюбиться в человека? – на миг Кейра даже ожила, вскинув голову и позволяя увидеть в глубине потухших глаз какой-то странный огонек, тут же, правда, скрывшийся без следа, - Что за шутка такая? Единственное, на что годятся люди, кроме служения – существовать в качестве пищи, поскольку их страх очень даже неплох не вкус, - утешение, что ей попыталась предоставить Айне, взгляды на жизнь которой были еще по-детски чисты, для девушки оказалось лишь глупой шуткой. Помнила она этого парнишку, долгое время не решающегося пригласить ее на танец. Краснел, бледнел, заикался, но так и не осмелился. А ее человек без каких-либо способностей не интересовал совершенно. Он был бесполезен.

Конечно, выбор спутника жизни для старшей дочери рода Д’Эндарион не основывался на титуле или чистоте крови, изначально привязанный к призрачной цепи. Но если уж теперь, в положении ассэ, пусть и лишь официальном, раз все оказалось иллюзией, она и станет кого-то искать, то он должен стать инструментом в ее руках. Да и родители бы не одобрили кого-либо из низших возле своей дочери, ведь прекрасно же знали, что это не могло бы быть той вечной любовью. На тех, кто склонял головы перед аристократией, не имевших дара, первородный брак не распространялся: они не были созданы Высшими, они пришли на Альтерру уже позже. Это хоть немного, но облегчало задачу поиска. Зато оставалось еще как минимум семь рас, населяющих Ирльхейн – одно из самых крупных государств Альтерры, управляемое Альянсом Тринадцати. А ведь кроме него существовало еще как минимум девятнадцать ему подобных, разве что меньших размеров. И что, ей теперь отправляться в вояж по межмирью, пытаясь рядом с каждым ощутить то самое тянущее и оглушающее чувство, как было с Уалтаром? Ей и жизни на это не хватит. Тем более что в родных землях она хотя бы может ориентироваться по цвету ауры, сразу отметая спектр от желтого до зеленого, характеризующий низших, и от коричневого до красного, к которому относились представители иных государств. Их деление на классы Кейре не было известно, в отличие от царившего в Ирльхейне: все вариации от фиолетового до стального выдавали аристократа, степень силы которого регулировалась насыщенностью оттенка ауры. Чисто черную имели рахны, чьи тела были покрыты короткой и колючей темной шерстью, а сами они могли похвастаться шестью руками, против привычных большинству нелюдей двух. Боевой ипостасью, как уже можно было догадаться, являлся огромный ядовитый паук.

И, надо сознаться, что черноволосая экра уже не раз возблагодарила Небеса за принадлежность Уалтара к сэннам, не отличавшимся столь экзотичными особенностями своего тела. При одной мысли о том, что ее вечный супруг мог оказаться большим пауком, бросало в дрожь.

Правда, теперь такой гарантии уже никто дать не мог.

Комментарий к — V —

Ирльхейн – своеобразная игра слов с древнего. Ir’lus ch’ane. Призрачные цепи надежды.

========== — VI — ==========

На заре своего существования Альтерра напоминала Сады Трехликой в том представлении, какое сейчас имели о них обитатели межмирья благодаря описаниям и рисункам из книг, что хранились в большинстве Библиотек. Наполненная светом и теплом, едва лишь получившая разделение на территории, которые закрепились за определенными божествами, она была девственно чиста. Кристальная вода озер, бескрайняя синь небес, плодородная почва, связь с природой и стихиями у только что сотворенных существ. Пресветлая Мать медленно, но верно штришок за штришком набрасывала картину своего мира, постепенно заполняя его своими детьми и корректируя по их потребностям.

Из трех аметистов, нашедшихся в горстке камней, что оставались с Богиней в момент ее изгнания, появились Высшие: Агнус, Эфрен и Тайсс. Они не были ни темной, ни светлой стороной: образованные из пыли драгоценных кристаллов и крови Трехликой для связи, эти «дети» стали носителями первородной магии, что могла течь лишь в жилах их потомков. Тех, что будут вылеплены их руками. Самых дорогих сердцу созидательницы. Из осколков хрупкого хрусталя родились сэнны, занявшие территории над облаками, где парили скалы с ровно срезанной поверхностью, словно бы перевернутые вниз своей вершиной. На одном таком «островке» мог раскинуться целый небольшой город, а для удобства связи между оными небесным детям были дарованы крылья из завихрений воздушных потоков, появляющиеся в любой момент и зависящие лишь от объема силы сэнна. В их владении в большинстве своем оказались ветра, и редкие представители своей расы доходили до управления льдом.

Из лезвия стального кинжала, который Пресветлая Мать так и не смогла выбросить однажды, сотворились инцы – теневые драконы, не восприимчивые к холодному оружию, не владеющие огнем и не умеющие летать. Основной их особенностью была способность к маскировке, превосходное владение любым клинком, даже если бы они держали его впервые в своих руках, и регенерация, отличная от других. Кто-то по глупости назвал подобную способность бессмертием, создав очередную легенду. На деле все обстояло несколько иначе: инцы были способны провести больше времени в туманном лабиринте, не переходя за Грань, вплоть до момента, пока смерть их тела не будет зафиксирована, а после вернуться к живым по собственному желанию. Вот только действовало это не на все случаи с отхождением к Вратам. Иначе бы получилось идеальное существо. А такого допустить не мог никто: тем самым бы пошатнулось хрупкое равновесие.

Реки и озера заполнили орны, существа с зеленоватым оттенком кожи, водянисто-голубыми глазами и перепонками между пальцев. Выбираясь на сушу, они сбрасывали змеиный хвост, получая вместо него самую обычную пару ног, но вот кожа не всегда полностью заменялась на тонкую человеческую. Кроме управления водной стихией, они неплохо владели ментальной магией, хоть и до уровня Высших им было далеко. А характер представителей данной расы – такой же скользкий, как и их тела – как играл им на руку относительно выведывания необходимой информации, так и вынуждал остальных лишний раз с ними не искать контакта.

А самые первые представители этих рас, не успевшие еще расселиться по своим основным местам обитания, были собраны под крылом своей главной Матери на небольшом изолированном острове посреди океана, из-за чего потом кто-то создал легенду, будто прародители всех древних родов пришли с той стороны, где луна встречается с зеркальной водяной гладью. Изначально главным светилом была именно эта бледнолицая дева, половину суток проводившая на небосводе, после своего ухода за горизонт уступающая место солнцу на такую же половину дня. У этих детей не было никого, кроме них самих и главной Богини, а потому они друг другу стали ближе, чем иные братья и сестры. А еще все эти дети были созданы по двое и скреплены первородной цепью. С одной стороны, такое действие со стороны Трехликой должно было сразу на корню обрубить все проблемы связанные с созданием семьи и обретением счастья, а с другой… ни в одном мире еще нельзя было обойти судьбу и характер, ни в одном мире невозможно было достичь полной гармонии и идиллии.

Широко улыбающаяся невысокая девочка с аккуратно заплетенными рукой старшей подруги косичками цвета меда и румянцем на щечках-яблочках держала в руках детеныша скорпионохвостой иррлы, что доверчиво тыкался влажным серым носиком в ее ладошки. Обычно эти малыши никому не доверяют, равно как и взрослые особи, редко признающие кого-то равным себе. Не хозяина, нет. Именно равного. Но почему-то к девчушке, что обнаружила явно потерявшийся – ведь не могла родная мать его бросить – комочек с алыми глазами, он вместо того, чтобы ощериться и попытаться атаковать хвостом, вдруг сделал пару неуверенных шагов на слабых лапах, вяло мяукнув. И теперь крайне довольная собой златовласка, предвкушающая восторженную реакцию остальных, неспешно направлялась на поляну, где сейчас играли ее братья и сестры. О, их восхищенные взгляды, брошенные в ее сторону, всегда заставляли зеленовато-серые глаза сиять как-то особенно, а внутри что-то теплело от осознания того, что в эти моменты она стоит на ступеньку выше.