Нашествие гениев (СИ)

— Да как мы можем опоздать, мы же не записаны на экскурсию, — озадачилась я. — Мы же просто экспозицию старинных приспособлений для изготовления пастилы пришли посмотреть!

— И не надейся, — фыркнул Кэль, сиявший «Роджером» на пузе. — Я нас записал по телефону перед тем, как за тобой зайти.

Вот пройдоха! Но почему-то на душе так тепло стало… Спасибо ему сказать, что ли? Ладно, скажу, если он не устроит ничего кошмарного за этот турпоход…

Михаэль доскакал до собиравшейся во дворе «фабрики» толпы и подрулил к полной женщине с толстой папкой.

— Я заказывал два билета, — надменно бросил он, протягивая дамочке деньги. Ясно, значит, они таки с Дживасом вчера играли… Как не стыдно, Мэлло! Играл-то Мэтт, а не ты, а денежки тебе достались… Хотя у него на сигареты наверняка уходит не меньше, чем у тебя на эту экскурсию уплыло…

Женщина сцапала денежки и вопросила его фамилию. Вот ведь последовательность, а! Кэль сдал явки и пароли, и мы были приняты в группу любителей сладкого лакомства. Через некоторое время подошли еще двое сладкоежек, и дама заявила, что сейчас начнется экскурсия. И впрямь, минут через пять двери небольшого одноэтажного дома в старинном стиле распахнулись, и оттуда выплыла дама в костюме крестьянки девятнадцатого века и черном с алыми цветами павлопосадском платке. За ней вышел мужичок в костюме дворового, и они начали рассказывать о музее, отвесив «гостям дорогим» земной поклон. Затем нас провели в просторную светлую комнату, где вся толпа из пятнадцати человек была встречена радушной «хозяйкой» купчихой Чуприковой и усажена наблюдать за представлением. Начался спектакль. Простые посадские жители девятнадцатого века говорили о своем, о «наболевшем», собирали приданое, спорили, ругались и мирились, удачным тонким юмором заставляли гостей смеяться, грустить вместе с ними из-за разочарований и проблем… Действо это меня так захватило, что я забыла о собственных неурядицах и полностью погрузилась в атмосферу, почувствовав себя жительницей посада девятнадцатого века. Наконец, представление завершилось, и я с удивлением обнаружила, что прошел всего час. Бывает же! Я думала, мы тут часа три сидим. Правду говорят: «Счастливые часов не наблюдают». Как мне, однако, для счастья мало надо! Какая я непритязательная…

Однако хоть спектакль и закончился, экскурсия к финалу не подошла. Нашу шумную толпу повели в сад, где садовник поведал о том, как ухаживать за яблонями. Все, бегу разводить антоновку, ага… Сия часть меня интересовала мало, а вот Кэль информацию впитывал, как губка. Это у него профессионально-гениальное — вряд ли мафиози хоть раз в жизни держал в руках лопату. Ну, разве что трупы прятал… Короче говоря, из сада мы потопали в производственные помещения, где нас встретили кондитер Захар Евграфович и его помощник Ваня, припахавшие всю толпу к труду и обороне. Они пытались убить в нас обезьян? Удалось! Потому как мы с удовольствием приняли участие в старинном пастильном производстве: намывали яблоки в барабане Рейса, вынимали из них сердца при помощи сердцевынимателя (нет, вы прикиньте! А я раньше тупо на четыре части резала. Я тоже хочу такое приспособление!), протирали и уваривали пюре в котле Кеслера, взбивали мутовкой пастильное тесто и высушивали его на русской печке. Короче говоря, мы с Кэлем и еще тринадцатью сладкоежками теперь кондитеры. Если не сложится с психологией, не пойду, как советовал геймер, в суши-бар, а отправлюсь в производители пастилы. А что, натурпродукт! Сладкий, вкусный, да еще и полезный. А производство хоть и дико тяжелое, но безумно интересное.

Под конец мы встретились с самим «хозяином» заведения — купцом Петром Карповичем Чуприковым, чья жена уже накрыла стол, и мы с огромнейшим удовольствием пили чай с пастилой. Короче говоря, когда нас вежливо выпроводили, настроение у меня просто зашкаливало за отметку «отлично», и я была готова обнять весь мир. Пойти, что ли, глобус в объятия заключить?.. Михаэль тоже был доволен. Он улыбался, с любопытством смотрел по сторонам и внимал пожеланиям всего наилучшего от купца с супругой. Всего экскурсия длилась лишь два часа, включая представление, но это было безумно интересно, и казалось, что мы здесь уже целый день. Я сделала мысленную пометочку обязательно привести сюда Юльку и собиралась было неохотно поскрестись к воротам, как была перехвачена Михаэлем, возмущенно заявившим:

— А купить пастилу? L меня убьет, хоть он к этому и не склонен, если я без нее вернусь!

Как-то мне вдруг стало грустно…

— Это он посоветовал сюда прийти? — вяло спросила я, а Кэль фыркнул.

— Вот еще, у меня свои мозги есть!

О, а вот теперь мне опять хорошо. М-да, он на меня странно действует… Мы прошлепали в небольшой магазинчик, где Мэлло, узревший шоколадную пастилу, с маньячным блеском в глазах затарился огромным ее количеством. Кажись, он способен есть не только темный немецкий шоколад, но и «производные»… Также было накуплено множество других сортов, и я подумала, что арийский кошелек нехило похудел, а ведь мы прикупили еще варенье из яблок и щербет, а поймав мой вожделенный взгляд (я разве что слюни не пускала от восторга), направленный на огромного петушка на палочке, Кэль рассмеялся и приобрел ко всему прочему сию дивную конфетину. Выползли мы обедневшие, но довольные, немец тащил две нехилые сумки сладостей, а я с энтузиазмом зарабатывала кариес, загрызая леденец на палочке.

— Спасибо, Михаэль, — тепло улыбнулась я вполне себе мирному на данный момент арийскому мафиози.

— Ага, — кивнул Кэль и усмехнулся. Довольно так усмехнулся, скажу я вам!

Мы пошлялись по посаду, поглазели на местную архитектуру, поболтали о представлении, которое Михаэлю, кстати, очень понравилось, и он запланировал прийти сюда еще раз, когда сменят спектакль, и решили возвращаться. Петушок на палочке был нагло мною изничтожен, и в трамвай я вошла уже без этой сахарной мечты идиота, впавшего в детство, то есть меня, несчастной. Доехав до нужной остановки за веселым и очень содержательным разговором, мы выпали из трамвая и не спеша пошли домой. Настроение у нас обоих просто зашкаливало, и я не хотела возвращаться, но Михаэль пер две тяжеленные сумки, а он не вол и даже не Шварценеггер, хоть и мафиози.

— Спасибо, — снова сказала я, когда мы подошли к подъезду. — Ты меня из глубочайшей депры вытянул.

— Да ладно, — отмахнулся он, довольно улыбаясь. — Я же говорю: я друзьям всегда помогаю.

— Михаэль… — я замялась, не желая портить настроение ни себе, ни ему, но не спросить не могла, а потому все же отважилась и задала вопрос: — А почему ты решил меня причислить к числу своих друзей?

— А это не очевидно? — вскинул бровь он, и сапфировые глаза слегка затуманились грустью.

— Из-за того, что я тебя понимаю? — выдвинула теорию я.

— Нет, — хмыкнул он. Да уж, плохо у меня с теориями. — Вернее, не только, — а может, и не совсем плохо… — Ты захотела меня понять, поняла, и к тому же сумела меня самого заставить себя понять. Так что «спасибо», наверное, я тебе должен говорить. Но не буду — ты же сама этого хотела. А я вот захотел, чтобы ты стала моим другом. Потому что мало кому можно доверять, а если человек, не зная тебя лично, о тебе волнуется — это уже показатель, разве нет? А ты умудрилась не возненавидеть меня даже после того, как я тебя чуть не придушил. Потому я не хочу терять такого человека. Того, кто сумел меня принять, скажем так.

Я улыбнулась и кивнула.

— Спасибо.

— Хорош меня благодарить, — отмахнулся Михаэль, снова приходя в благодушное настроение. — Не ради благодарности стараюсь. Пойдем лучше L осчастливим!

— О да, он в восторге будет, — усмехнулась я, и мы поднялись на второй этаж.

Рюзаки, ясен фиг, обрадовался сладости и тут же уселся пить чай. Ниар последовал его примеру, заявившись минут на пять позже, а Дживаса в квартире подозрительно не наблюдалось. За время прогулки с Кэлем я почему-то решила больше не дуться на геймера, ведь он сказал правду, а потому поинтересовалась у L о его судьбе, но тот сказал, что Дживас умотал, ничего никому не сказав, и даже Мэлло лишь пожал плечами. Интересно, что задумал этот лемуристый Штирлиц?.. Ягами тоже не наблюдалось, но его судьба была известна: он умотал к Васятке. Ну все, эти двое нашли друг друга… Так, умри яойное мышление! Ты здесь не к месту! Ягами принадлежит L!.. Тьфу ты! Умри, я сказала!