Men na guil edwen (СИ)

Лириан искренне не понимала реакции матери и брата Тауриэль, и от этого любопытство еще больше разжигалось в ее душе.

— У моей сестры были не очень приятные полгода, — произнес Леголас. — Я бы сказал, что это целая история.

— У нас много времени, — произнесла Лириан, осмотрев безоблачное небо. — Расскажи мне. Если вы не против, — добавила она, обращаясь к Анариэль.

— Ты все-равно узнаешь об этом, — королева закрыла книгу. — И лучше, если это случится до того, как ты встретишься с Тауриэль.

По спине Лириан пробежал холодок от мраморного голоса Анариэль. Ничего хорошего из рассказа принцесса не ожидала.

— Я начну, — Леголас поудобнее уселся у костра, скрестив под собой ноги. — Это был теплый летний день июня…

========== Глава 30. Сердце принцессы ==========

Комментарий к Глава 30. Сердце принцессы

муз. сопровождение:

Thomas Newman - I choose you

Sleepign at last - Saturn

___________________________

(глава по техническим причинам будет отбечена в течении суток)

Анариэль подобрала полы светлого платья, серебристыми ленточками струящееся по юбке, и спустилась на нижний ярус чертогов своего мужа. Пересекая широкий коридор, где располагались мастерские, она заметила Леголаса: сын хмуро разглядывал наконечники стрел, которые, судя по всему, он только что взял от мастера.

— Что-то не так? — поинтересовалась Анариэль, подойдя поближе.

— Все в порядке, — ответил Леголас, все так же хмурясь.

— Тебя что-то беспокоит? — материнское сердце никогда не обманывало.

Леголас остановил взгляд синих очей на серо-голубых глазах матери, пронзающих его насквозь. Даже у отца не было такого взгляда.

— Нет, мама, — покачал головой принц. — Не беспокойся обо мне…

Королева совсем недавно вернулась с той стороны завесы, но успела убедится, что ее мальчик стал более скрытным. Сын большую часть времени молчал, перебирая в голове мысли, думая, что-то анализируя. Пытаться вытянуть из него что-либо было равносильно вытягиванию вяза из земли, дергая за тоненькую ветвь.

— Леголас, я с самого утра не видела твою сестру, — сменила тему Анариэль. — Не знаешь, где она может быть? Хочу поинтересоваться, почему она так часто пропускает наши семейные трапезы.

Леголас грустно поджал губы, которые превратились в тончайшую полоску, и кивнул:

— Она на верху, на тэлене высокого дуба. Там, где отец построил мне в детстве дом, помнишь?

— Как я могла забыть, — улыбнулась Анариэль, а поймав саркастический взгляд сына, погрозила ему пальцем.

Леголас усмехнулся, затем, резко посерьезнев, произнес:

— Мама, поговори с ней. Ей сейчас очень тяжело…

— Что с ней случилось? — нахмурилась Анариэль, а в глазах королевы читался страх.

Леголас молча посмотрел матери в глаза.

— Это все из-за того гнома? — спросила Анариэль. — Сына погибшего Подгорного Короля?

Леголас грустно кивнул. Принцу очень не нравилась связь сестры с гномом. Да, Лириан смогла его убедить, что этот народ не такой уж и плохой, а в благородности сравнимы с эльфами, но Леголас все-равно не хотел, чтобы Тауриэль связывала свою жизнь с Кили. Однако, ее страдания печалили его еще сильнее.

Тауриэль сидела на любимом тэлене и смотрела в проем между деревянной стеной и ветками дерева. Погода отражала состояние души принцессы — небо затянули серые облака, все цвета мира словно утратили краски и потускнели, а северный ветер задувал сквозь густую листву, вызывая мелкую дрожь у принцессы.

— Бельчонок мой, — тихо произнесла Анариэль, неслышно поднявшись на тэлен. — Опять сидишь одна, я совсем тебя не вижу с нами, родная.

Тауриэль взглянула на мать и отвернулась:

— Я просто… мне иногда хочется побыть одной…

Анариэль вздохнула: как же королеве было сложно вновь вернуть теплоту и взаимопонимание, что царили в их семье восемь веков назад. Она не всегда понимала — дети ведут себя так из-за того, что что-то случилось, что им плохо или трудно, или же для них это нормальное состояние. Вернувшись из плена тьмы, эльфийка словно заново узнавала своих собственных детей, это угнетало душу королевы. Но день за днем белые пятна заполнялись красками, она старалась много общаться с членами своей семьи, восстанавливать упущенные годы жизни.

Королева присела рядом с дочерью и обняла ее за плечи:

— Расскажи мне все, без утайки. Когда ты была маленькой, ты рассказывала мне все-все свои тайны. Я была хранительницей твоих секретов, помнишь?

Тауриэль всхлипнула:

— Помню.

— Что случилось, моя милая? — Анариэль ласково смахнула слезинку со щеки принцессы.

Тауриэль не знала, с чего начать, как рассказать маме, как передать всю ту боль, что испытывала сейчас эльфийка.

— Я не знаю, помнишь ли ты, но когда ты была заперта в своих покоях, я рассказывала тебе об одном гноме. Его зовут Кили и…

-… и он сын погибшего в Битве Подгорного короля, — мягко перебила Анариэль. — Я помню все, что ты мне говорила. Я помню, как рассказывала о той ночи, когда гномы были за решеткой. Что ж, твой отец в своем репертуаре, — королева с мгновение помолчала. — А Кили красиво говорил, не правда ли?

Тауриэль посмотрела на мать, слегка нахмурив лоб. Что она имеет в виду?

— Дорогая, когда последний раз вы виделись? — спросила королева.

— После Битвы… тогда мы были на Вороньем Пике, пришел гном из его отряда и сообщил о смерти дяди и брата…, а потом за мной прибежал Леголас… он рассказал про тебя и я ушла, — Тауриэль посмотрела на мать, которая слегка улыбнулась при последних словах дочери.

— И вы познакомились накануне? В ночь, когда отец посадил их в темницу?

Тауриэль покивала, понимая, как смешно это звучит, особенно для матери.

— Мама, ты не понимаешь… мы говорили всю ночь, он столько всего мне рассказал. Ты просто не слышала его голоса и не видела его глаз. В них словно солнце сияло! И я спасла его, мама. А после, он лежал в бреду и шептал мое имя. Мое… — тихо закончила принцесса. — А с последнего месяца прошлого года от него нет вестей… Думаешь, он забыл меня, да? Думаешь, он говорил не правду? Но зачем?

— Родная моя, — Анариэль поправила растрепавшиеся медные волосы дочери, — я не могу этого знать. Не могу однозначно сказать, были ли его слова искренни, и какие цели он преследовал… был ли уверен в том, что их отряд вернет себе украденное Королевство. Но, милая, что было бы, если бы он пришел? Ты можешь себе представить, что сказал бы твой отец?

— Я бы… он… мы бы доказали, что наша любовь настоящая! — пылко заявила Тауриэль. — А ты бы помогла нам, повлияла на него, — снизила громкость голоса принцесса, — ведь так было всегда…

Анариэль не смогла сдержать улыбки: дочь сильно заблуждалась в своих суждениях.

— Бельчонок, а что было бы дальше? — продолжала подталкивать дочь к верному решению Анариэль. — Ты бы ушла жить под горой? Без благословения своего отца? Стала бы серой тенью в этом забытом светом месте?

Тауриэль не верила своим ушам:

— И ты думаешь, как он? Мама, я думала, ты поймешь меня и… и поможешь мне…

— Дорогая, от Кили нет вестей уже полгода. И я сильно сомневаюсь, что они появятся…

— Наверное, он в делах… Воссоздает новое королевство, — хваталась Тауриэль за соломинку.

— Такая сильная любовь, что он не нашел несколько дней, чтобы прекратить твои муки? — меньше всего на свете Анариэль хотела делать больно дочери, но если не убедить ее сейчас, потом будет в сто крат больнее.

Тауриэль обессилено опустила руки и привалилась головой к материной груди. Она устала. Устала ждать, верить, надеяться. Она устала его любить той слепой любовью, которой любила на протяжении стольких месяцев. Бесполезно.

— Я не знаю, как мне быть, мама… может, я сама к нему съезжу? — от внезапно пришедшей в голову прекрасной на ее взгляд мысли Тауриэль даже выпрямилась, воодушевленно глядя на мать.