Призрачная любовь (СИ)

Олег ответил коротким смешком.

— Молодость, молодость. Жажда подвига и славы!

— Да пошел ты, — дернулся Мишка. — Видал я твою славу на Майдане, в белых лакированных галошах! — Выдал, и сам опешил, от состряпанной, в запале эмоций, тирады. — Ты — пожил. Тебе, может быть, сдохнуть, — даже на руку. Ты же любитель новых впечатлений, которых теперь — хоть отбавляй. А мне только двадцать! Я бы с удовольствием ещё годков, эдак, пятьдесят потянул. Можно и с хвостиком. У меня на мою жизнь планы были. Я хотел закончить учиться, влюбиться, жениться, простроить дом, вырастить детей, поглядеть на внуков. Иногда по выходным с друзьями ходить на футбол, на рыбалку, просто на банальную пьянку, ругаясь из-за этого с женой. Вести ребёнка в школу! Учить с ними уроки. Состариться, наконец, стать мудрым. И без страха глядеть на закат.

И ничего этого у меня никогда уже не будет! Понимаешь? Ни-ко-гда. Потому что здешние туманы — это совсем другое, иное, ненастоящее. Я так и останусь двадцатилетним. Потому что вслед за твоей дочерью ввязался в это дерьмо. — Мишка поймал себя на мысли о том, что злится на Ленку, как если бы она была в чем-то виноватой. Но в чем её вина? — Меня озноб до сих пор прошибает, — сменил он тему, чтобы отделаться от неприятного, необъяснимого чувства раздражения, — как вспомню эту тварь за раковиной, дрочившую растекающийся под руками член! Фу, мерзость.

Олег молчал, понурив голову. Мишка дотронулся до его руки, про себя удивившись, что осязательные чувства ни как не изменились:

— Нельзя это так оставлять, понимаешь?

Дверь распахнулась, на пороге возникло ангельское, иначе не назовешь, видение. Девица-красавица, не старше двадцати. Волосы — золото. Глаза — васильки. Выражение лица благостное и умиротворенное.

— Михаил Зеленков, — пропело видение. — Следуйте за мной.

Михаил повиновался. Что ещё ему оставалось?

Они проплыли, — неизвестная девушка впереди, она за ней, — в комнату, по внешнему виду больше всего напоминавшему библиотеку. Шикарно обставленную.

Загадочный свет издавали светильники в виде светящихся сталактитов. Белые диваны и кресла были разбросанные в шахматном порядке, с таким расчетом, что, где бы усталость вдруг неожиданно не накатила, ты сразу сумел подарить отдых усталому телу. Если же приходила охота работать, к вашим услугам оказывались столы из красного дерева, за ними возвышались стулья на витых ножках (слава богам, без позолоты). И повсюду высились длинные стеллажи, заваленные бесчисленным количеством свитков и папок.

Девушка в белой тунике, красиво вышагивающая перед ним, подвела Мишку к группе людей, восседающей за одним из центральных столов. Больше всего мужи напоминали античных патрициатов. Белоснежные тоги и золотые лавровые венки, значительные, задумчивые выражение гладко выбритых лиц. Внимательные, доброжелательные взгляды, на дне которых плескались ум и суровость.

— Михаил Зеленков, — поклонилась девушка, перед тем, как отступить на шаг назад.

За спиной Михаила высветился голубой экран, и в нем, одно за другим, замелькали лица. Мужские и женские. Красивые и не очень. Начиная от времени, когда люди вместо одежд, носили шкуры, и до дней современности.

— Ветвь Аравиэля, — прокомментировала девушка. — Душа данной единицы ведет начало от аметистов. Выкристаллизовавшись, дозревала в ясене. Птица — орел. Животное — волкодав. Возраст — средний. В людской ипостаси имел воплощение в трех мирах: Кентуарии, Лосе, Земле. Во всех воплощениях принадлежал лишь к одной расе: человеческой. На Земле воплощался в пятый раз. Все пять раз, как и положено, по Договору, воплощение происходило в одном роду.

У Михаила челюсть все-таки отвисла. У него, оказывается, такая богатая биография, — закачаешься. Он, Михаил Зеленков, — воплощался аж!!! — в трех мирах. Почему же, теперь, когда он все-таки мертв, он не может вспомнить ни одного?

— Простите, что перебиваю, — встрепенулся он. — Если я правильно понял, то успел прожить не одну жизнь?

— Именно, — с улыбкой кивнула девушка.

— Но я ничего не помню! — возмутился Мишка.

— А вы на что надеялись? — пожал плечами один из мужчин. — Что после смерти станете богом, и все тайны мироздания прикроватным ковриком покорно лягут у ваших ног?

Именно так он и думал. И многие другие смертные — тоже. Жаль, что реальность, в очередной раз, оказалось совершенно далекой от представлений.

— Нейлинэ, — вступил в разговор ещё один мужчина, — дайте нам краткое описание предыдущих четырех воплощений на Земле.

Михаил навострил ушки на макушке. Даже на Земле среди его современников были популярны тесты и гороскопы, по теме: "Кем ты был в прошлой жизни?". Эпоха Кашпировского и Чумака плавно уходила в прошлое, вместе с памятью о длинной очереди за колбасой и вечном дефиците. Уходила, игриво помахивая на прощание хвостом с кисточкой, за которой держались различные Глоба и Гробовые.

Но здесь, в "Мировой Библиотеке", как обозвал про себя залу Мишка, информация была, что говорится "из первых рук" и "проверенных источников".

Девушка кивнула.

Экран мигнул.

На нем изобразились бесконечные смешенные леса. Камера, по началу, словно бы скользила сверху, а потом приблизила к себе изображение. Видимо, здешние патрициаты не плохо знакомы с техническими новинками.

— Первое воплощение происходило на территории Египта, в период начала Нового Царства. Рождение пришлось в правление царствования Тутмоса I.

Мишка с трудом перевел дыхания. Египет! Жаркие пески и пирамиды, — оказывается, он вовсе неспроста всегда болел им.

Нейлинэ продолжала повествование:

— Как известно, Новое Царство началось с момента осуществления Египтом завоевательной политики, давший толчок дальнейшему расцвету. В то время дельту Нила наводнили племена гиксосов, — как их тогда называли, — "царственных пастухов". Это были кочевые скотоводческие племена из Передней Азии, перешедшие через Суэцкий перешеек, и постепенно расселяющиеся в дельте Нила. Они почти полностью захватили власть в Нижнем Египте, образовав свою династию правителей и свою столицу — Аварис.

На синем экране возникло изображение Древнего Верхнего Египта

— Однако полностью подчинить себе весь Египет гиксосы так и не смогли. Хотя поражение потерпели не сразу.

Царь Сенекра в Фивах, собрав войско, двинулся на север, но был разбит. Его сын, Камос, сумел дойти почти до самого Авариса, но захватить его также не сумел. Окончательную победу над племенами гиксосов удалось одержать фараону Яхмосу, Амасису I, сыну Сенекры и младшему брату Камоса, за это жрецы обожествили его имя. Освободив Египет от гиксосов, Ясмос стал основателем восемнадцатой династии фараонов и положил начало Новому Царствованию в Египте.

Его жена, царица Яхмос-Нефертари и одновременно единокровная сестра, стала первой "супругой Бога", то есть жрицей бога Амона.

Миша с интересом слушал рассказ. Он любил историю. Хотя и не понимал, какое отношение к нему могут иметь события трех-тысячителетней, с половиной, давности.

— Наш воплощенный в первый раз на Земле родился в 1540 году до н. э., во времена царствования Тутмоса I. Отцом мальчика был довольно известный для того времени человек, но его имени история не сохранила. Он был одним из могущественных жрецов при храме Амон-Ра в Карнаке. Матерью мальчика по имени Сип, стала рабыня-азиатка. С детских лет мальчик выказывал пытливый ум; легко обучался ремеслам, и, прежде всего — инженерным и архитектурным премудростям. Сипа не плохо мог управляться с оружием, особенно с боевым топором.

Отец признал в нём свою плоть и кровь. Мальчик получил хорошее, для своего времени, образование. Быстро поднимался по карьерной лестнице того времени, — не без протекции и денежной мзды со стороны отца-жреца.

В 1524 году до н. э. Сип вошел в личную охрану царевны Хатшепсут, которая ещё при жизни отца стала "Супругой Бога", как и её бабка, верховной жрицей бога Амона. Отношения Хатшепсут и одного из приближенных телохранителей, из официальных, вскоре стали близкими. История знает нашего воплощенного под именем Сененмута.