В поисках будущего (СИ)

Я смотрю на ингредиенты, лежащие перед нами, на котел, в котором еще даже ничего не кипит. Аманда открыла книгу на нужной страннице, но ничего еще не сделала. Неудивительно. Мы с ней оба хреновы в Зельях, так что мы из тех, кто «сидит и ждет».

– Ты хоть представляешь, как это делать? – шепчу я, краем глаза глядя на профессора Монтегю, который очень занят ничегонеделанием у доски.

– Нет, но знаю, что сидя и ничего не делая, ничего не сварить, – шипит она в ответ. И начинает работать над отмериванием ингредиентов. По крайней мере, эту часть работы трудно расхерачить, так что мы оба с этим справляемся. Хоть какое-то начало.

Я смотрю, как она отмеряет ингредиенты и откладывает их для дальнейшего смешивания. Я не должен на нее так смотреть. Это странно, как-то неправильно, будто я переступил какую-то невидимую черту. Но в то же время я не могу не делать этого. В последнее время все, что я делаю, – это только смотрю на нее.

И мы заканчиваем зелье и каким-то образом умудряемся обойтись без взрывов. Это чудо, конечно, потому что, уверен, вам было бы трудно найти двух менее компетентных в зельях уровня ПАУК людей. Но, наконец, мы вышли, и мы выбираемся из подземелий назад к нормальной цивилизации.

Ну, настолько нормальной, какой она может быть, когда люди шепчутся за твоей спиной.

Остаток дня проходит скучно, и весь день я продолжаю смотреть на Аманду и задаваться вопросом, правда ли это сумасшедшее предположение, что она так же смотрит на меня. Я не знаю, какого черта со мной не так. Я, нафиг, помешан, наверное, потому что я не могу это прекратить. И если она заметит, то решит, что я свихнулся, потому что это точно ненормально – смотреть вот так на своего лучшего друга. По крайней мере, я так думаю.

И конечно, этой ночью мы напиваемся нахер.

Это то, что происходит все чаще и чаще с течением года. Думаю, все считают, что раз уж это наш последний год, то какая нахер разница, если мы проведем большую его часть, напиваясь? Каждый уикенд общая гостиная заполнена напившимися и обдолбанными людьми. Количество наркотиков в школе становится уже просто ужасающе велико, и у наших родителей случился бы инфаркт, если бы они знали хотя бы половину того, что происходит. Аманда ненавидит дурь, и она никогда, никогда этим не пользуется.

Но она не против того, чтобы напиться до потери сознания.

Сегодня, так же как и во всякую другую пятницу. Некоторые пытаются трахнуться, некоторые друг на друга орут, а некоторые уже так перепились, что ничего не могут сделать. Каким бы веселым не был алкоголь, он может наводить ужас, потому что заставляет тебя делать вещи, которые ты не сделал бы иначе. Наверное, поэтому все так и происходит.

Аманда полупьяна к тому времени, когда вдруг решает, что ей нужна книга из библиотеки, и я, наверное, должен был позволить ей идти самой, доставать эту долбаную книгу и покончить с этим, но я предлагаю пойти с ней. И мы идем. Я пытаюсь держаться, но в моей голове столько всего, что трудно даже сформулировать связную мысль, не то что связать их все. Кажется, будто последние несколько дней были совершенно безумными, и я уже не мог ясно мыслить. Алкоголь только придает дополнительный эффект.

Мы немного болтаем, пока идем к библиотеке, и ее настроение кажется лучше, чем было в последнее время. Я только могу предположить, что это связано с несколькими порциями огневиски в ее организме. Не очень понимаю, как это вдруг пробудило в ней жажду учиться и брать в библиотеке книги, но мне ли спрашивать?

Библиотека пуста, потому что, ну, кто ходит в библиотеку в вечер пятницы? Как оказалось, никто кроме нас. Ставлю на то, что моя мама обитала в библиотеке по вечерам пятницы, – она как раз такого типа – но точно не я, так что как-то странно быть тут одному. Она такая большая и пустая, это почти жутко. Аманда долго роется на полках, разыскивая книгу для ее домашнего по Гербологии. Не знаю, зачем она вообще старается, ведь не станет же ее папа ее заваливать. И вообще, кому нужен ПАУК по Гербологии, если только вы не собираетесь учительствовать или что-то вроде того (а Аманда не собирается).

– Не могу достать, – раздраженно говорит она, когда наконец решает, что ей нужно. – Помоги.

Довольно глупая просьба, потому что я лишь где-то на пару сантиметров выше нее. Я вообще довольно маленький, это досталось мне от мамы, потому что мои папа и сестра ненормально высокие. Лэндон слишком мал для своего возраста, но и он может вырасти выше нас всех. Но хотя я и ненамного выше нее, я все же могу приподняться на цыпочки и дотянуться до книги, которая ей нужна.

Но это бессмысленно.

Потом я вспомнил о том, о чем мы часто забываем – о магии. Я использую призывающее заклинание, чтобы достать книгу, и вручаю ее ей. Она рассеянно вертит ее и кивает.

– Вроде что надо, – радостно говорит она. – Готов идти назад наверх?

Но тут она роняет книгу, и мы одновременно наклоняемся, чтобы поднять ее. Это такой штамп, но в эту секунду мы оказываемся очень близко лицом к лицу. И она очень странно на меня смотрит, словно замечая, что мне хочется схватить ее, поцеловать и посмотреть, что дальше – в конце концов, уверен, это явно написано на моем лице.

Но я этого не делаю.

Я просто на нее смотрю, а она смотрит на меня. А потом она встает, оставляя книгу лежать на полу. Я поднимаю ее, встаю и протягиваю ей.

– Спасибо, – бормочет она. И это странно. Я не знаю, почему, потому что это не в первый раз, когда мы близко друг к другу стоим. Мы знаем друг друга почти с рождения, так что я не понимаю, почему теперь все так странно. Хотя это ложь, потому что я знаю, почему. Это странно, потому что она мне нравится, так, как я и не думал несколько недель назад.

И я хочу, нахрен, знать, чувствует ли она то же!

– Почему ты на меня так смотришь? – тихо спрашивает она несколько секунд спустя. Она чувствует себя неуютно, и мне жаль, что я заставляю ее испытывать неловкость, так что я отворачиваюсь и отвожу от нее глаза.

– Извини, – мямлю я. Но это все еще странно, и я все еще хочу знать. И жидкая храбрость, которой я недавно напился, не помогает мне просто развернуться и уйти. И я это делаю.

Я спрашиваю ее.

По крайней мере, пытаюсь.

– Ты когда-нибудь думала, что могло бы быть, если бы мы… – это предложение трудно закончить, а она странно на меня смотрит.

– Если бы мы что? – спрашивает она, когда становится ясно, что я не закончу вопрос.

Я все еще не могу закончить. Я просто стою там, как идиот, с, наверное, ужасно тупым выражением лица, потому что несколько секунд спустя Аманда начинает тихо хихикать. Не знаю почему, может, потому, что пьяна.

И тогда я ее целую.

Я не собирался на самом деле, не думаю. Не то чтобы это было обдумано заранее, я имею в виду, я думал об этом, но я не планировал ничего такого на самом деле. Но вот оно. Я ее целую, и она тут же перестает хихикать.

А потом она отстраняется.

Ну, вот теперь это по-настоящему странно, и она выглядит так, будто у нее приступ паники или что-то вроде. Я чувствую, будто и у меня сейчас будет то же самое. Это ужасно. И мне действительно хочется, чтобы у меня был маховик времени, чтобы я мог вернуться на несколько секунд назад и все изменить.

– Зачем ты это сделал? – тихо спрашивает она и очень серьезно на меня смотрит. У меня ощущение, что мы оба немедленно протрезвели.

У меня нет ответа, так что я просто опускаю глаза и ничего не говорю.

– У тебя есть девушка, – продолжает она, как оказалось, не обращая внимания на то, что я не ответил.

На этот вопрос я отвечаю.

– Нет, у меня нет, – это скорее бормотание, чем ответ, но я знаю, что она расслышала, потому что она требует объяснения.

– Тогда кто она?

Я пожимаю плечами. Я все еще не подымаю глаз и ничего не говорю. Я не знаю, кто мне Мария. Я просто знаю, кем она не является.

Но Аманда не собирается мириться с этой хренью, потому что она резко обрывает меня.

– Она беременна, – ровно говорит она. – Она ждет твоего ребенка, так что, может, тебе стоит с этим разобраться.