В поисках будущего (СИ)

– Чего ты хочешь?

– Травки, – отвечает она, не колеблясь. – Или таблеток. Хороших таблеток, – поясняет она и пожимает плечами. – Неважно. Дурь.

– Роксана, ты не должна употреблять наркотики, – говорю я своим лучшим строгим голосом.

Но она лишь закатывает глаза.

– Брось это дерьмо, Лили. Не тебе говорить.

Я стараюсь выглядеть раздраженной, но уверена, что получается только скучающей.

– Ладно, – выдавливаю я. – Достану тебе что-нибудь. Тогда ты сделаешь?

Рокси радостно улыбается:

– Договорились.

И вот так она отправила меня на поиски наркоты. После утра на двойной трансфигурации я использую самый легкий способ, чтобы достать Рокси ее «награду». Самый легкий способ – это, конечно, другой мой двоюродный. Тот, что немного постарше и менее манипулирующий, чем наша маленькая миленькая Роксана.

Луи ест огромную порцию жареной индейки рядом со своими друзьями, когда я нахожу его в Большом Зале в обед. Просто отвратительно, что пятнадцатилетние мальчишки могут пихать в свой рот, правда? Я проскальзываю на скамью рядом с ним, и трое мальчишек возле него поглощают еду, зачарованно уставившись на меня. Такой эффект я оказываю на мальчишек, так что это все неудивительно.

– Что надо? – спрашивает Луи, делая большой глоток тыквенного сока, чтобы протолкнуть индейку в глотку.

– Нужна твоя помощь, – просто отвечаю я. – Нужна дурь. Достанешь мне?

Луи запихивает в рот еще один огромный кусок и качает головой:

– Я пуст, – говорит он с набитым ртом. – Извини.

– Боже, Луи, – злобно говорю я. – Что с тобой, нахрен, такое? – он пожимает плечами. – И закрой свой гребаный рот, когда жуешь, это омерзительно.

– Я могу достать, – я оборачиваюсь на сказавшего это, и это худощавый мальчишка с темными волосами и кривым ртом.

– А ты, нахер, кто? – спрашиваю я, не озабочиваясь вежливостью.

– Кеннет, – отвечает он, и улыбка у него такая же кривая, как и рот. – Могу тебе что-нибудь достать. Что нужно?

Я презрительно на него смотрю:

– Трава. Или хорошие таблетки. Что есть?

– Могу достать что угодно, лапочка.

Я подавляю рефлекторную попытку блевануть.

– Меня зовут Лили, – ровно говорю я.

– Извини, Лили, – говорит он, мерзко усмехаясь. – Могу тебе что-нибудь достать.

Я приподнимаю брови и смотрю на него несколько секунд, потом поворачиваюсь к Луи, который пожимает плечами без особого интереса. Тогда я громко вздыхаю:

– Хорошо. Пошли.

Я веду его наверх, в гриффиндорскую башню, и, когда он пытается по дороге со мной поболтать, я приподнимаю руку, затыкая его. Это у нас с ним не для возможности «поболтать». Чем скорее с этим будет покончено, тем лучше. Просто идти рядом с ним по лестнице уже достаточно, чтобы меня затошнило.

– Вон, – резко говорю я группе второгодок, которые играют во взрывающиеся карты возле камина, когда мы входим в общую гостиную. Они тут же делают, как я сказала, и скрываются за дверью-портретом. Я ставлю руки в боки и поворачиваюсь, выжидающе глядя на Кеннета.

– Ну, и где дурь?

– Разве ты сначала мне что-нибудь не предложишь?

Я содрогаюсь и закатываю глаза.

– Что ты хочешь?

– Перепихнуться.

– Забудь, – я злобно суживаю глаза.

– Ну, хорошо, – он отступает быстрее, чем я думала. – Минет.

Я фыркаю и закатываю глаза.

– Мечтай.

Кеннет выглядит раздраженным и расстроенным.

– Слушай, тебе нужна дурь или нет? – нервно спрашивает он. – Бесплатно не получишь.

Он отвратителен. По-настоящему, серьезно отвратителен. И я думаю, меня в любую секунду стошнит.

– Я дам тебе денег, – медленно говорю я. – Сколько. Ты. Хочешь?

– Не нужны мне деньги. Поработаешь рукой?

– Уф! – я закатываю глаза и тесно скрещиваю руки на груди. – Хорошо. Но если ты скажешь хоть кому-нибудь, я нахер отрежу твои яйца ножом для масла, ты меня понял?

Он ухмыляется:

– Вполне.

Четыре минуты спустя (да, четыре минуты, гребаный мелкочленник и пяти не продержался!) у меня несколько грамм травы и свежевымытые руки. Так что я бегу искать Рокси, чтобы передать товар. Легче сказать, чем сделать, но когда я наконец ее нахожу, то обмениваю дурь на ее услуги, в число которых входит заклинание припухания от меня. Действительно выглядит так, будто ей врезали по лицу. Я целую ее в лоб, даю последние указания и отправляю на миссию.

Теперь ничего не остается, кроме как ждать.

Когда я нахожу Хьюго, ужин уже закончился, вернее, когда он находит меня. Его не было на послеобеденных уроках, и я не видела его за ужином. Только когда я сажусь в общей гостиной, чтобы повторить чары, он вдруг заявляется и становится рядом со мной со зловещим видом. Я медленно поднимаю на него глаза, потому что и понятия не имею, с чего это вдруг он так рядом со мной стоит.

– Что такое? – наконец спрашиваю я, когда он так ничего и не произносит.

Он просто расстреливает меня взглядом в ответ. Он продолжает тяжело смотреть на меня еще долго, а потом хватает меня за руку, выдергивает со стула и вытягивает прочь из общей гостиной в пустой коридор.

– Какого черта ты делаешь? – спрашиваю я, отдергивая руку и расстреливая его взглядом в ответ.

– Держись. Нахер. Подальше. От. Моей. Жизни, – он говорит со значением, сбивчиво, и его голос все громче и громче с каждым звуком.

– Ой, да наплюй, Хьюго, – говорю я, усмехаясь. Очевидно, Рокси проболталась или что-то вроде того. Каким-то образом он понял, что это я ее подговорила, она такая же, нахер, бесполезная, как и мои подруги. Но мне плевать. Он не будет со мной так разговаривать.

– Нет! – выкрикивает он. – Меня от тебя тошнит!

– Ой, ути-пути, – закатываю я глаза.

– Ты портишь людям жизни, ты это знаешь? – тут же говорит он. – Ты действительно расхерачиваешь людей, и тебе на это, нахер, плевать!

– Ой, да брось. Ведешь себя так, будто я кого-то убила. Это было смеха ради. Отнесись, как к гребаной шутке.

– Я даже не понимаю, как ты такой стала! – говорит он, и он действительно смотрит, будто с недоверием. – Ты просто… мерзость!

– Ой, а ты у нас долбаный святой, правда? – тяжело смотрю я на него. – Я пыталась оказать тебе услугу, но, уж поверь, я больше никогда этого не сделаю!

– Я не просил тебя ни о каких услугах. Я не просил тебя ничего делать! Ты просто… Ты просто суешь свой нос в чужие дела и делаешь все, что тебе, нафиг, захочется, потому что думаешь, что все на этой гребаной планете должны кланяться тебе и делать все, что, нахер, взбредет тебе в голову!

– Ты такое дерьмо, – я качаю головой. – В твой маленький мозг приходила хоть раз мысль, что, может, эта сука тебе врет? В этой истории что-то не так, Хьюго, и может быть только я это и вижу и пытаюсь спасти тебя от самой большой ошибки в твоей жалкой мелкой жизни.

– Просто держись, нахер, подальше! – говорит он, и на этот раз это почти взвизг. Словно я задела за живое, его лицо становится совершенно красным. – К тебе это не имеет отношения.

– Отлично! – выплевываю я в ответ. – Надеюсь, ты и эта жирная корова насладитесь подростковой беременностью и проживете великолепную жизнь!

Он быстро оборачивается, чтобы убедиться, что никто не подслушивает. Вокруг никого, и, когда он удовлетворяется этим, он снова поворачивается ко мне и сужает глаза.

– Просто оставь это, Лили.

Я тяжело смотрю на него, а потом отворачиваюсь, кипя от возмущения, и несусь назад в гостиную. Здесь не так уж много людей, большинство еще внизу на ужине. В любом случае, неважно. Мне не хочется болтать с ничего не значащими жалкими идиотами из этой школы. Они все просто куча сук и придурков, и меня уже просто тошнит от них всех.

И особенно меня тошнит от этого ублюдочного святоши, моего кузена, который думает, что может на меня орать, и ему за это ничего не будет. Ему стоило бы знать, что не стоит передо мной выебываться.

За мной всегда остается последнее слово.