Бездушная

– Я делаю что-то не так? – тихо спросила она, нервно облизнувшись.

Кровь бросилась в голову от этого зрелища, и на несколько мгновений дар речи пропал.

– Если ты не хочешь… – выговорил я, тяжело дыша, низ живота болезненно ныл от скопившегося напряжения.

– Я хочу, – перебила она уверенно, и пальчики чуть сжались на моём достоинстве, причиняя сладкую боль.

И наклонила голову, нежно обхватив головку. Перед глазами засверкали звёзды, и я откинулся, крепко зажмурившись и сдаваясь под напором сошедших с ума желаний. А уж я-то как хотел!.. Когда Нира начала двигаться, мир завертелся, реальность отдалилась, и я погрузился в ощущения, запустив пальцы в тёплый шёлк волос Финиры. Это было волшебно, она безошибочно нашла нужный ритм, не позволяя мне сорваться раньше времени, останавливаясь в последний момент, когда я уже готов был шагнуть за сверкающую грань. Её юркий язычок находил все нежные местечки, заставляя дыхание сбиваться, из горла вырывались короткие стоны, и мои пальцы всё сильнее сжимали влажные пряди. Я превратился в обнажённый нерв, натянутый до предела, тронь – и посыплются искры. В какой-то момент Финира вдруг отстранилась, но нахлынувшее разочарование не успело погасить сжигавший меня огонь желания. Она приподнялась и впустила наконец в себя, дав заполнить до конца, подарив ошеломительное ощущение обладания ею, моей трепетной, нежной девочкой.

Наш общий стон нарушил тишину ночи, я резко выпрямился, прижав Ниру к себе и впившись в приоткрытый, влажный рот, сминая его поцелуем, выпуская наконец скопившуюся страсть и утоляя жажду. И теперь двигаться мы начали вдвоём, растворяясь друг в друге, чувствуя каждой клеточкой нарастающий восторг, один на двоих. Долгожданное освобождение стремительно приближалось, но я из последних сил сдерживался, просунул ладонь между нашими телами и безошибочно нашёл горячий, влажный бугорок, спрятанный в нежных складочках. Мягко нажал, ускоряя ритм, приподнимая бёдра, погладил… Наградой мне послужил длинный глухой стон прямо в губы, и в следующее мгновение я сорвался вслед за Нирой, стискивая податливое тело, прильнувшее ко мне, выпивая её крик очередным поцелуем и чувствуя, что именно в этот самый миг бесконечно счастлив. По-настоящему.

Мы далеко не сразу вернулись во Дворец. Прислонившись к ножке скамейки, я поудобнее устроил на себе Ниру, мечтательно улыбаясь и глядя на звёздное небо, раскинувшееся над озером. Тёплый ветерок обвевал разгорячённую кожу, принося приятную прохладу, ноздри щекотали запахи цветов, воды и свежести. Прижавшись щекой к светловолосой макушке, я тихо улыбался, впитывая в себя царившую вокруг атмосферу умиротворения, слушая, как быстро бьётся сердечко Финиры. Дивный вечер, во всех смыслах. Нира вдруг пошевелилась и спросила, не поднимая головы:

– Аллард, а с другими девушками у тебя всё так же?..

– Нет, – не задумываясь, ответил я, и хотя она затронула весьма щекотливую тему, моё настроение ничего не могло испортить.

Для себя я уже принял решение и менять его не собирался, неважно, какие сложности придётся преодолеть. Нира всё же приподнялась, пристально посмотрела мне в глаза, и её серьёзное личико вызвало очередную волну умиления.

– Твоя работа, тебе ведь придётся быть с ними, да? – продолжила она расспросы, и я даже обрадовался, что мы именно сейчас всё обсудим.

– Не придётся, – твёрдо ответил я, запустив пальцы в слегка растрёпанные локоны.

– Почему? – она смешно нахмурила брови.

– Ты ведь этого не хочешь, – мягко ответил я, пропуская шелковистые пряди, почти уже сухие.

Финира выпрямилась, села рядом, на её лице появилось сосредоточенное выражение.

– Я понимаю, что это твоя работа, и тебе это надо, но… – она запнулась, подбирая слова. – Мне неприятно думать, что ты окажешься с кем-то из других девушек, – призналась Нира, и в голосе звучало неподдельное удивление и немножко растерянность, она беспомощно посмотрела на меня.

– Этого не будет больше, – успокоил я её, погладив по плечу, любуясь изящным изгибом шеи, аккуратными холмиками груди с тёмными сосками.

– Но тебе же надо избавляться от чужих чувств, – тихо произнесла Финира. – Ты сам говорил…

– Есть другой способ, в Соборе, буду приходить туда, – уверил я Ниру.

«Если успею», – пронеслась не слишком радостная мысль, но я прогнал её. Дороги назад нет, и гарем я точно использовать больше не буду. И если раньше я мирился с тем, что приходится использовать девушек, то теперь не собираюсь. Теперь у меня есть Нира, и обижать её не хочется совсем, как и впускать в свою постель кого-то другого, даже по необходимости. Нет, не нужен мне никто кроме Финиры. Она склонила голову к плечу, морщинка на её лбу разгладилась.

– Тебе в самом деле не будет плохо? Ты не обманываешь меня? – настойчиво спросила она. – Я могу потерпеть…

– Глупостей не говори, – оборвал я её, обняв и снова притянув к себе. – Ещё не хватало тебе снова что-то там терпеть, Нира. Не будет больше никаких других девушек, точка. И забудь об этом.

– Хорошо, – едва слышно отозвалась она и затихла.

Через некоторое время мы всё же собрались, я захватил поднос с пустой посудой, и придерживая Финиру за талию, отправился обратно во Дворец. Всего на мгновение замешкался перед поворотом в женские покои, потом мысленно махнул рукой и пошёл дальше. Надо будет утром попросить Чали перенести вещи Ниры, потому что в комнату, где она жила первые дни, моя подопечная вряд ли вернётся. Не пущу. Засыпать, ощущая тяжесть её головы на плече, оказалось ужасно приятно, и не сомневаюсь, проснуться, бережно сжимая в объятиях сонную и такую уютную Финиру, окажется не менее приятным переживанием.

Лессель не хотелось возвращаться в свои покои после неожиданной прогулки к художнику. Ирбет, кажется, так его звали. Та картина, с водопадом… Лесси вновь и вновь возвращалась к ней в воспоминаниях, и откуда-то из прошлого звучал задорный девичий смех, «Поймай меня, сестрёнка!», и в груди становилось тесно от странного щемящего ощущения. Только вот дальше память отказывалась впускать, сколько бы Лессель не пыталась. Как зовут ту девушку, её сестру, где они жили, что с ней случилось – это оставалось по-прежнему неизвестным.

Бездушная брела вперёд, размышляя, где бы провести время до самого вечера так, чтобы ни с кем не столкнуться – девушку тянуло побыть одной, день выдался слишком насыщенным, – и она вспомнила разговор с Карателем, Аллардом. Если в Собор вход свободный, и запретов нет…

– Лессель! – голос Силанны раздался совершенно неожиданно, и в нём звучало непонятное волнение.

Лесси вскинула голову и остановилась – ноги привели её в один из бесчисленных внутренних двориков с неглубоким бассейном, посередине которого бил фонтанчик, а вокруг росли цветы с ярко-синими венчиками. Лан, одетая, как обычно, весьма откровенно, в длинное платье из прозрачной ткани, скреплённое только на шее узким золотым воротничком, стояла около бассейна и с нервной улыбкой смотрела на Лессель, ломая пальцы. Под платьем на ней не было ничего кроме тонкой цепочки на поясе, проходившей также между ног Силанны.

– Привет, ты гулять ходила, да? – выпалила она, шагнув навстречу.

– Привет, – тихо ответила Лессель, настороженно глядя на Лан.

Она ещё не решила, хочет ли встречаться с ней после того, что было днём в купальнях, Лесси вообще пока не вспоминала лишний раз об этом.

– Я хотела поговорить с тобой, – на одном дыхании произнесла Лан, в её голосе скользнули просительные нотки. – Пожалуйста, Лесси, – она умоляюще посмотрела на собеседницу.

Поколебавшись, Лессель присела на низенькую скамеечку и кивнула.

– Хорошо, – согласилась она.

Силанна однако не стала садиться, прошлась перед ней и заговорила.

– Я… извиниться хотела, Лесси. Наверное, ты не очень привыкла к такому, я понимаю, если не захочешь со мной видеться, понимаешь, я тоже не очень люблю подобные развлечения, но… – она запнулась, переводя дух, повернулась к Лессель и продолжила. – Понимаешь, я не могу отказать Кору, – голос Силанны упал до шёпота, она отвела подозрительно заблестевшие глаза. – Просто не могу.