Страсть

Люс ожидала темноту, а нашла свет.

Где Предвестник? Может, она все еще внутри Лейлы?

Огонь продолжал сверкать и не гас. Огонь распространялся и поглощал все больше темноты, достигая неба, как будто сама большая ночь была огнеопасна, пока горячее пламя красных и золотых искр не было всем, что могла видеть Люси.

Каждый другой раз, когда ее прошлое "я" умерало, Люс освобождалось от огня и одновременно оказывалась в Предвестнике. Что-то изменилось, что-то, что заставило ее видеть вещи, которые, вероятно, не могут быть реальными.

Крылья в огне.

— Даниэль! — закричала она. Что-то похожее на крылья Даниэля летело сквозь волны пламени, поймав огонь, но не дымились, как если бы они были сделаны из огня. Все, что она могла разобрать, были белые крылья и фиалетовые глаза. — Даниэль?

Огонь перекатился через темноту как гигантская волна через океан, которая разбилась о невидимый берег, неистово пронеслась по Люси, мгновенно охватывая ее тело, ее голову, и оказалась далеко позади нее.

Затем, как будто кто-то затушил свечу, послышалось шипение, и все потемнело.

Холодный ветер набирал силу позади нее. Всё её тело покрылось гусиной кожей. Она крепко обняла себя, сжимая колени, и вдруг с удивлением поняла, что никакая земля не поддерживает ее ноги. Она точно не летела, только бесцельно парила. Эта темнота не была Предвестником. Она не использовала звездную стрелу, но так или иначе… умерла?

Она была напугана. Она не знала, где она находилась, только что она совсем одна.

Нет. Здесь был кто-то еще. Скребущийся звук. Тускло-серый свет.

— Билл! — закричала Люси, при виде его, столь маленького, она начала смеяться. — Слава Богу! Я думала, что потерялась, Я думала… не имеет значения. — Она глубоко вздохнула. — Я не смогла сделать это. Я не смогла убить свою душу. Я найду другой способ сломать проклятие. Даниэль и я — мы не разочаруем друг друга.

Билл был далеко, и, подплывая к ней, он делал петли в воздухе. Чем ближе он находился, тем больше становился, раздуваясь, пока ему не стало два года, потои три, потом десять — размер маленькой каменной горгульи, когда она путешествовала с Люси. Тогда началась реальная метаморфоза:

Позади его плеч выросла пара более толстых, более мощых, черных как уголь крыльев, они развивались дальше, разрушая его знакомые маленькие каменные крылья в хаос сломанных кусочков. Морщины на его лбу углубились и распространились по всему его телу, пока он не стал выглядеть ужасающе высушенным и старым. Когти на его ногах и руках становились более длинными, более острыми, более желтыми.

Они блеснули в темноте, как бритва. Его грудь расширилась, густые, курчавые черные волосы распустились, он стал бесконечно больше, чем он был раньше.

Люс напрягалась, чтобы подавить вопль, зарождающийся в ее горле. И она справлялась, пока не увидела каменные серые глаза Билла, их радужные оболочки до нижних слоев пылали, светясь столь же красно, как огонь.

Потом она закричала.

— Ты всегда делаешь неправильный выбор. — Голос Билла стал жутким, глубоким и наполненным мокротой и скрипом, не только для ушей Люси, он доходил до самого дна ее души. Его дыхание ударило ее как кулаком, сильным запахом смерти.

— Ты… — Люс не могла закончить фразу. Было только одно слово для злого существа перед ней, и сказать мысль вслух было страшно.

— Плохой парень? — прокудахтал Билл. — Сюрприз! — Он тянул слова так долго, что Люси была уверена, что он начнет загибаться и кашлять, но этого не случилось.

— Но… ты так многому меня научил. Ты помог мне понять, — Почему бы тебе… Как… Всё время?

— Я обманул тебя. Это то, что я делаю, Люсинда.

Она заботилась о Билле, плутоватом и отвратительном, каким он был. Она доверяла ему, слушалась его, она почти убила свою душу, потому что он сказал ей. Мысль ужаснула ее. Она почти потеряла Даниэля из-за Билла. Она могла бы потерять Даниэля все еще из-за Билла. Но он не был Биллом…

Он был не просто демон, не как Стивен, или даже Кэм, в худшем случае.

Он был воплощением зла.

И он был с Люси, дыша ей в шею все это время.

Она пыталась отвернуться от него, но его тьма была повсюду. Все выглядело так, будто она плывет в ночном небе, но все звезды были невероятно далеко; там не было никаких признаков Земли. Рядом были темные пятна черноты, головокружительные пропасти. И время от времени в луче света появлялось, как маяк надежды, освещение. Потом свет исчезал.

— Где мы? — спросила она.

Сатана глумился над бессмысленностью ее вопроса. — Нигде, — сказал он. У его голоса больше не было знакомого тона ее попутчика. — Темное сердце ничего, в центре всего. Ни Небеса, ни Земля, ни Ад. Место самых темных транзитов. Ничего, что на данном этапе может понять твой ум, таким образом, это, вероятно, только выглядит, — его красные глаза выпучились, — страшным для тебя.

— Что это за вспышки света? — спросила Люси, пытаясь не показывать, как пугало её всё, что смотрело на нее. Она видела, по крайней мере, уже четыре вспышки света, блестящие пожарища, загорающиеся откуда ни возьмись, и быстро исчезая, в более темном небе.

— О, эти. — Билл взглянул на один, который сверкнул и исчез за плечом Люси. — След путешествия ангела, след путешествия демона. Напряженная сегодня ночь, не так ли? Все, кажется, направляются куда-нибудь.

— Да. — Люси дождалась другой вспышки света в небе. Когда она появилась, это бросило тень через нее, и она отчаянно уцепилась за неё, чтобы вытряхнуть Предвестник прежде, чем свет исчезнет. — Включая меня.

Предвестник быстро расширился в ее руках, столь тяжёлый, прилипчивый и гибкий, что на мгновение она подумала, что могла бы сделать это.

Вместо этого она почувствовала ухмыляющегося Билла со всех сторон. Билл удерживал все её тело в своём грязном когте. — Я не готов прощаться, — прошептал он голосом, который пробирал ее до дрожи. — Видишь, я так вырос, полюбив тебя. Нет, подожди, не так. Я всегда… любил тебя.

Люси позволила пучку тени в ее пальцах улететь в никуда.

— И, как все влюбленные, ты мне нужна в моем присутствии, особенно теперь, чтобы не навредить моим замыслам. Снова.

— По крайней мере, теперь ты дал мне цель, — сказала Люс, вырываясь из его объятий. Это было бесполезно. Он сжал ее крепче, сжимая ее кости.

— У тебя всегда был внутренний огонь. Я люблю тебя за это. — Он улыбнулся, и это было ужасно. — Если только твоя искра осталась внутри, хм? Некоторым людям просто не повезло в любви.

— Не говори мне о любви, — Люс сплюнула. — Я не могу поверить, что я когда-то слушала слово, которое выходило из твоего рта. Ты ничего не знаешь о любви.

— Я слышал это уже раньше. И я случайно узнал одну важную вещь о любви: ты думаешь, что ты больше, чем Небо и Ад, и судьбы всего, что лежит между. Но ты ошибаешься. Твоя любовь к Даниэлю Григори ничего не значит. Это — ничто!

Его крик походил на ударную волну, которая унесла назад волосы Люс. Она задыхалась и боролась за воздух. — Говори все, что угодно. Я люблю Даниэля. Я всегда буду любить. И это не имеет ничего общего с тобой.

Сатана поднял ее к его красным глазам, сжимая ее кожу своим самым острым указательным когтем. — Я знаю, что ты любишь его. Ты имеешь слабость к нему. Только скажи мне, почему.

— Почему?

— Почему. Почему он? Выскажи это словами. Действительно, дай мне почувствовать это. Я хочу поколебаться.

— Миллион причин. Я просто люблю.

Его улыбка углубилась, и звук, словно тысяча рычащих собак, прибыл из глубины его. — Это был тест. Ты потерпела неудачу, но это не твоя ошибка. Не совсем. Это — неудачный побочный эффект проклятия, которое ты переносишь. Ты не можешь больше сделать выбор.

— Это не правда. Если ты помнишь, я только что сделала большой выбор, чтобы не убить свою душу.

Это злило его — она могла видеть это в том, как его ноздри раздувались, в том, как он протянул и сжал свой коготь в кулак и заставил участок звездного неба исчезнуть, как будто выключатель света щелкнул где-нибудь.