Без сожалений (ЛП)

– Нам нужно ехать, гномик.

Несколько секунд Иззи сидела, пытаясь осознать происходящее. Она старалась понять, как так встреча в три часа ночи закончилась сексом с парнем, который ей не особо-то нравится, и ничто не остановило ее от того, чтобы забраться на машину посреди заброшенной парковки.

– Гномик, забирайся в машину. Нам нужно сейчас же ехать, – отрезал Крис раздраженно и натянул на себя серую футболку.

"Разве мужчины не становятся мягче после секса? Или мужчины ведут себя так только после секса с ней", – подумала она горько, надевая рубашку. В своей жизни она занималась сексом с тремя мужчинами, и ни один из них не обнял ее после секса и не сказал, как много она для них значит. Нет, вместо этого она слышала жалобы, получала злобные взгляды и целый театр в придачу. Ей так надоело, что с ней обращаются, как с мусором, и уходят разочарованные. В ее жизни нет ни единого человека, кто бы был счастлив, действительно счастлив с ней с такой, какая она есть. Родители даже не старались скрыть тот факт, что хотели бы, чтобы при рождении выжил ее брат, а не она. Черт, каждый год на ее день рождения они пекли огромный торт для ребенка, которого не существовало, как-то совсем забывая о ней. Рождество было таким радостным праздником в доме: несколько жалких подарков для нее и пять дней депрессии у родителей. Конечно, это длилось до тех пор, пока ей не исполнилось двенадцать, и ее родители не посчитали, что она уже достаточно взрослая, чтобы быть самостоятельной несколько дней, чтобы никто хотя бы несколько дней не напоминал им о том, чего никогда не могло быть. Они так часто уезжали, что Иззи сомневалась, а заметили ли они, когда она уехала на несколько месяцев в шестнадцать лет. И опять же она не знала, заметили или нет, потому что они никогда ее не навещали.

По глупости она оставила адрес, где они смогут ее найти, и даже оставалась в том крысятнике в надежде, что они приедут за ней. Когда стало мучительно ясно, что они не приедут, она пересекла страну, даже не оглянувшись. А потом Иззи приходилось иметь дело с людьми, которые злились на нее из-за того, что она не желала отдавать им свою программу, не бралась за работу, которую великодушно предлагали, но была ей не по душе. Ее друзья перестали с ней общаться, когда поняли, что было более чем очевидно для любого зрячего, что она социально ошибочна. Затем пошли парни, которые сразу давали ей знать, что она может стать подругой только на короткое время, потому что она к ним не подлизывается, не бросает все на свете лишь бы быть с ними, и расписывали в красках, каким же разочарованием она оказалась в постели. Но последней каплей во всей истории стал Крис. Как же приятно узнать, что первый парень, к которому у нее была мало-мальская реакция, считал ее слабой и недостойной.

О, и не забываем о том, что он считает ее шлюхой, – мнение, которое она вероятнее всего заслужила, после того как он трахнул ее на капоте украденной тачки.

После сногсшибательного секса они вернулись к тому, что он злился на нее. В действительности, судя по тому, что он даже не взглянул в ее сторону, она бы сказала, что теперь он ненавидит ее даже больше.

Великолепно, иронично думала она.

И конечно же, не забываем про так называемое заявление, что они были парой, женатой парой. Разве не прекрасно то, что она – разочарование для того, с кем она должна провести всю свою жизнь?

Оборвав депрессивные мысли, не имея абсолютно никакого контроля над своей жизнью и завися от того, кто считал ее чем-то хуже собачьего дерьма, Иззи закончила застегивать рубашку, схватила свою сумку, игнорируя открытую Крисом дверцу машины с пассажирской стороны, и пошла в сторону дороги.

– Ну, и куда же ты собралась? – потребовал Крис.

– Куда глаза глядят, – отрезала она, не потрудившись оглянуться, и ускорила шаг. Спаси Господь, если он притронется к ней хоть пальцем. Она больше не хотела, чтобы ее перекидывали через плечо, хватали за попу и говорили шевелить задом.

– Верни свою задницу в машину, гномик. У меня нет времени для подобного дерьма, – рявкнул Крис.

– Тогда убирайся отсюда, Крис, потому что я закончила с тобой и со всей этой гребаной заварухой! – огрызнулась Иззи, ненавидя себя больше, чем думала за то, что в конце голос дрогнул.

– Подожди, – сказал он, схватив ее за руку, чтобы остановить, но она стряхнула ее, резко дернув рукой, и продолжила идти.

– Да, что, черт возьми, происходит, – спросил он, преграждая ей путь.

Иззи обошла его и продолжила идти, заставив его снова оказаться перед ней, но в этот раз он просто шел задом наперед и делал шаг в сторону, если она пыталась его обойти.

– Скажи мне, что происходит, – потребовал Крис, с легкостью поспевая за ней и пресекая любые попытки пройти мимо него.

– Я ухожу. Вот что происходит, – сказала она, вытирая слезы слишком длинными рукавами рубашки и даже не заботясь о том, что ее плачь делал ее еще более жалкой в его глазах. Изабеллу больше не заботило, является ли она тем, кем ее хотят видеть, и оправдывает ли она чужие ожидания. Если они не могли принять ее такой, какая она есть, пусть катятся к чертям, в особенности тот, кто более чем четко дал понять, что она годится только лишь для быстрого перепихона на капоте автомобиля.

– Какого черта ты рыдаешь? – потребовал Крис.

Вместо того, чтобы ответить, Иззи крепче прижала рюкзак к груди и обежала Криса прежде, чем он понял, что происходит. Ей нужно убраться подальше от него, всего происходящего и разъяснить ситуацию для себя. Она была абсолютно уверена в том, что не вернется в его семью, но и так, как есть, не может продолжаться. Быть рядом с тем, кто тебя ненавидит, – это больше, чем она могла выдержать.

– Я так не считаю, гномик, – сказал Крис и обхватил ее руками. Иззи осознала, что ее подняли с земли.

– Отпусти меня! – закричала она, стараясь отпихнуть его и вывернуться из его рук, но он просто взял ее покрепче и направился в сторону машины, но будь она проклята, если позволит, чтобы ее бросили в машину и увезли Бог знает куда и обращались с ней, как с мусором, хотя бы еще минуту.

– Успокойся, черт тебя подери, – выпалил Крис.

"Хрен с ним, – подумала она, когда поняла, что не сможет выкрутиться. – А если попробовать что-нибудь такое, отчего ему станет противно ее тащить".

Может быть, она и не умеет драться, но умеет очень хорошо кричать, что Иззи и сделала.

– Помогите! Кто-нибудь помогите! Помо...

Ее слова превратились в мычание, когда он зажал ей рот рукой.

– Не знаю, в чем твоя проблема, но тебе надо успокоиться, – произнес Крис, игнорируя очередную попытку отбиться от него. Иззи пыталась его укусить, но он держал руку так, что она не могла до нее дотянуться.

Больше не сказав ни слова, он донес ее до машины и закинул ее задницу на пассажирское сиденье, но прежде достал наручники и сковал ей руки за спиной. Когда Иззи попыталась пнуть его по яйцам, он просто отошел в сторону и привязал ее ремнем к сидению, так что она не могла ничего сделать, кроме как просто беспомощно биться и обзывать его.

И этот кусочек свободы закончился для нее, когда он затолкал ей в рот чистый, как она надеялась, носок. Не имея возможности ни кричать, ни пинаться, все что ей оставалось – это зло смотреть на него.

– Каким бы веселым не был перерыв, но думаю, что нам пора.

Иззи покачала головой, но Крис просто не обратил на нее внимания и завел машину. Последующие несколько часов она молилась о ванной комнате, воде, еде и свободе, чтобы у нее появилась еще одна возможность пнуть его по яйцам. Прежде чем все закончится, она собиралась надрать ему задницу и долго смеяться над этим.

***

– Ты что-то сказала? – спросил Крис, разозлив ее до чертиков, потому что было ясно, как день, что ей нужно. Изабелла пританцовывала от того, как сильно хотела в туалет.

Она сощурила глаза, ожидая, что он либо снимет наручники, либо вытащит из ее рта носок. Когда стало мучительно ясно, что он не собирается ничего делать, а только бросает на нее непонятливые взгляды через плечо, осматривая комнату отеля, в которую ее принес, Иззи шлепнулась на попу и перекинула связанные руки через ноги вперед.