В поисках будущего (СИ)

И мы просто смотрим друг на друга. Ее щеки сверкают ярко-розовым, а глаза стали еще синее. Она выглядит испугавшейся саму себя, и я не удивлен. Я представляю, как этот внезапный поцелуй шокировал ее так же, как и меня. Я не знаю, что произошло, и я знаю, что это написано у меня на лице.

– Тебе надо уйти, – наконец говорит она и стесненно отводит глаза. – Пять минут прошло, – она говорит это так тихо, что я едва ее слышу. Не имеет значения, потому что теперь я ни за что не уйду.

Я больше ни о чем не думаю.

Я просто хватаю ее и целую, и нужен всего один шаг, чтобы полностью прижать ее к стене. И она реагирует куда лучше, чем я раньше, потому что она на самом деле целует меня в ответ. Мои руки на ее щеках, а ее – на моем затылке. И серьезно, кажется, будто она хочет притянуть меня еще сильнее, чем это физически возможно, но мне плевать. Этот поцелуй точно отличается от предыдущего. Мы оба в нем, и мое сознание становится блаженно пустым, как будто нет больше ничего, кроме нее и меня.

И это потрясающе. Целовать ее всегда было потрясающе. Я не могу представить, чтобы целовать кого-либо еще было бы так потрясающе. И поверьте мне, я перецеловал многих… Но Кейт всегда была лучшей, и это невероятно, что спустя все эти годы она все еще лучшая. Все так же, как раньше, даже лучше, потому что я знаю, что она на меня зла, да и я ей недоволен. Но от этого только жарче, и я уже с трудом нормально думаю. Но это не имеет значения, потому что это для меня как вторая натура.

Наконец нам обоим нужно вздохнуть, и мы стоим, не глядя друг на друга и тяжело дыша. Мы ничего не говорим, но я достаточно близко, чтобы чувствовать ее запах. Она, наверное, недавно приняла ванну, потому что от нее пахнет свежим мылом, и мне просто хочется опустить голову к ее шее и вдыхать ее запах всю жизнь.

– Ты все еще хочешь, чтобы я ушел? – наконец спрашиваю я, приближая губы к ее уху и почти шепча эти слова, потому что мне не хватает дыхания произнести их громче.

Она качает головой. Я рад, что не вижу ее глаза, потому что я чувствую, как она напряжена просто потому, что стою так близко – я не хочу видеть это на ее лице. Она в ужасе, и я ее за это не виню. Наверное, и я в ужасе, хотя я и не признаюсь, но на свете есть человек, что может заставить меня так себя чувствовать. И кем бы ты ни был, эта мысль приводит в ужас.

– Тогда скажи мне, – шепчу я и слышу ее прерывистое, нервное дыхание. – Скажи мне, чтобы я остался…

Ей для этого нужна секунда, но наконец она произносит это:

– Я хочу… Я хочу, чтобы ты остался…

И тогда она поворачивает голову, и я наконец смотрю ей в лицо. Она действительно напугана и выглядит так, будто сейчас заплачет или что-то вроде того. Она выглядит печальной, растерянной и немного отчаявшейся. И тогда я вспоминаю.

У нее есть жених.

Она выходит замуж. За кого-то, кто не я. И все же мы здесь, на ее кухне, и она меня целовала. И я ее целовал. И она хочет, чтобы я остался. Но это все так… неправильно.

– Мне надо идти, – внезапно сказал я, отступая от нее и стараясь привести в порядок мысли. Я действительно хотел бы быть не настолько пьян… Это действительно убивает всю твою способность здраво мыслить, верно?

Она смотрит на меня, и я вижу в ее глазах удивление.

– Что? – растерянно спрашивает она. – Почему? Я думала… – ее голос затихает, и она проводит руками по своим волосам. Они мне больше нравились короткими.

– Ты помолвлена, – ровно говорю я. – Ты не должна изменять.

Растерянность еще некоторое время остается на ее лице, а потом она качает головой:

– Серьезно? – спрашивает она и издает тот легкий саркастический смех, который, как я знаю, ни разу не веселый. – Ты говоришь мне, что я не должна изменять? У тебя есть девушка!

Я пожимаю плечами:

– И что? Я ей все время изменяю.

Это неправильный ответ, потому что в глазах Кейт появляется тот же злобный огонек, что и несколько минут назад.

– Очаровательно, – с сарказмом протягивает она.

Мне плевать. Я снова пожимаю плечами на этот раз почти с вызовом:

– Я изменял всем своим девушкам.

Ее лицо темнеет:

– Еще лучше.

– Кроме одной, – многозначительно говорю я и смотрю на нее, призывая ее поспорить со мной.

Она не спорит. Она просто закатывает глаза.

– Какая для нее удача, – ухмыляется она. – Уверена, она просто в восторге.

Я ничего не говорю, просто смотрю на нее, а она смотрит на меня. И наконец она скрещивает руки на груди и немного вздыхает.

– Зачем ты сюда пришел?

– Увидеть тебя, – не могу вспомнить настоящей причины. Не имеет значения.

– Убирайся, – ее голос полностью серьезен, а глаза темны и пусты.

Я не знаю, почему я и не думаю спорить с ней, остаться и умолять порвать с ее женихом. Наверное потому, что знаю, что для нее это не будет лучшим выходом. Я не был для нее лучшим, когда мне было восемнадцать, и я точно не лучший сейчас. Если ей нравится кто-то еще, пусть она будет с ним. Если она с ним счастлива. Потому что она достойна быть счастливой.

Поэтому я просто ухожу.

Я ничего не говорю, просто хватаю свою палочку и дезаппарирую. Я больше не могу. Не могу быть здесь, особенно после всего этого. Я так ее, нахер, хочу, что не могу больше этого терпеть.

Господи. Мне нужен холодный душ.

С гребаным Рождеством вас.

========== Глава 20. Скоприус. 25 декабря ==========

Уже почти полночь, когда появляется Роуз.

Я закончил свою обязательную семейно-праздничную экскурсию в семь и не могу представить, почему ее длилась так долго. Полагаю потому, что у нее огромная семья, а в моей только я, мои родители, дед с бабушкой и мамина сестра, поэтому я не могу судить. Но все же я уже думал, что она не придет.

Она выглядит вымотанной, когда аппарирует, и я вижу, что она плакала. Ее щеки припухли, а волосы в полнейшем беспорядке. Я встаю, иду к ней и веду ее к дивану. Мы осторожно садимся, и я обнимаю ее и убираю волосы с ее лица.

– Что случилось? – тихо спрашиваю я, глядя на нее, а она с несчастным видом смотрит перед собой.

– Мама очень расстроена, – всхлипывает она. Она не плачет сейчас, но по ее взгляду я бы не удивился, если бы она расплакалась в любую секунду.

– Из-за чего? – спрашиваю я, не желая ее еще больше расстраивать, но все же надеясь понять, что происходит. – Что-то произошло?

Роуз качает головой:

– Нет, она расстроена из-за ее папы. И моя бабушка тоже. Они обе несчастны.

А. Значит дело в ее деде. Не так страшно, как я боялся. Роуз хорошо справилась со смертью деда, когда это произошло, но я по своему опыту знаю, что труднее смотреть, как твои родители с этим справляются, чем справиться самому. Родители моей матери умерли один за другим с перерывом в шесть месяцев. Она была этим просто раздавлена, и хотя я сам был расстроен этим, видеть, через что приходится пройти ей, было куда тяжелее.

– Мне жаль, – честно говорю я, и она ближе прислоняется ко мне, под руку, которой я обнимаю ее за плечи. – Ты в порядке?

Она кивает, но все еще выглядит ужасно.

– Я просто чувствую себя виноватой, что оставила ее.

– Может, тогда тебе лучше вернуться? – говорю я, потому что именно это и нужно сказать. Я не хочу, чтобы она уходила. Я ждал ее весь день.

Но Роуз легко качает головой:

– Нет, она пошла спать. С ней папа. И мои братья.

Я киваю. Не знаю, что еще сказать, да и что тут можно сказать? Ненавижу такие моменты, когда ты знаешь, что что бы ты ни сказал или сделал не имеет значения. Я могу продолжать говорить «мне жаль» или сделать чашку чая. Это не имеет значения.

Так что я просто обнимаю ее, и мы сидим в полной тишине. Это хорошо, вообще-то. Я все еще чувствую себя бесполезным, но я уверен, именно это ей сейчас и нужно.

Наконец она поворачивает голову и спрашивает:

– Как прошло твое Рождество?

Я пожимаю плечами.

– Нормально. Долго.