Глупый пёс! (СИ)

- Ты возбуждалась во время танца?

- Это магия. – Тихо пояснила, осоловело моргая глазами. – Сделай уже.. пожалуйста. Оно давит. Изнутри распирает.

Парень улыбнулся. Впервые слышал, чтобы так об удовольствии отзывались. И когда входил, медленно, мелкими толчками продвигаясь глубже, считая про себя до сотни, едва дыша, не мог налюбоваться, следя за каждым изменением её лица.

Кривится от боли, закусывает губу. Лихорадочный румянец, частое дыхание, блеск в глазах. Багряные губы, которых так хочется коснуться.

Когда вошёл полностью, замер, казалось, на вечность. И не двигался, понимая, что может себя не проконтролировать. Может навредить.

- Эй.. давай уже.. – Прошептала, держась за его плечи. – Там крови.. много?

Он глянул одним глазом, и мотнул головой.

- Нет пока что.

Закусила губу, стукнула по плечу.

- Двигайся!

- Тебе больно.

- Двигайся! Давай.

Он вздохнул, начиная движение. Туда-обратно, медленно и мягко, боясь за неё больше чем за собственную голову. И удивлялся её изменившемуся поведению. Тихая, милая, постанывала, отдаваясь полностью. Жмурила глаза, кусала губы.

- Пойдёшь на меня? – И, не дождавшись ответа, аккуратно приподнял, перевернулся. Та пискнула, потеряв равновесие и упав ему на грудь. Устроила ноги, подчиняясь его рукам, придерживающим за попу, приподняла бёдра, давая ему место для движения. И почти сразу уткнулась носом в покрывало за его плечом, не выдержав напора от неожиданности. Он засмеялся.

- Какая-то ты вялая.

- Магия же.. – Пробормотала, словно он это мог понять.

- Ох, чувствую, моей спине потом будет больно..

- Ой! – Дёрнулась, сбив его ритм, и, упершись руками в грудь, попросила. – А ты можешь .. ну.. не в меня, а как-то наружу?

- Что? Что именно? – Уточнил, не замедляясь. И так двигался не быстро.

- Ну.. – Отвела взгляд, переместила руки на покрывало. – Изливаться..

Он засмеялся, не выдержав, и ускорился.

- Да. Только далеко ещё.. Или тебе сильно больно? – Забеспокоился, всматриваясь в эмоции, отражённые на лице. В глаза снова тьма. – Я могу хоть сейчас, если тебе больно, прекратить.

- Нет, надо закончить! – Испугалась, сама принялась насаживаться, когда он остановился.

- Но.. тебе хоть приятно? – Спросил неуверенно, возобновляя движение.

- Да.. на самом деле да. Очень.

- Хорошо. – Улыбнулся, и продолжил.

Она и правда казалась не похожей на себя. Бетти бы уже по морде дала, наверное.. Но он и не догадывался, какая она в такие моменты, так что не мог точно утверждать что нормально, а что нет. Но казалось, что пару раз бы точно огрела. Садистка же.

Но сейчас он наслаждался этим чудесным сном, в котором она – милая и спокойная. Возможно, слишком спокойная. Но девушка тихо постанывала, отдавалась, и нисколечко не возникала. Ни когда трогал, ни когда попу мял. Забыл о магии, о лесе вокруг, только не мог перестать смотреть на неё, когда сидела, и обнимать, когда вновь падала. Подсвеченная луной и костром она казалась волшебной.

Когда наконец решил, что пора заканчивать, протиснул руку между ними, принимаясь ласкать пальцами чувствительное место.

Девушка застонала протяжно. Когда он начинал двигаться быстро-быстро, срывалась на короткие и громкие стоны, а потом полулежалала, пытаясь отдышаться.

В какой-то момент почувствовал, как она напряглась вся, и, замычав сквозь сцепленные зубы, пару раз вздрогнула, дёрнулась. Ногтями впилась в кожу плеча, и в момент своей кульминации до крови проткнула.

Реагируя на сокращение её мышц внутри, почти не ощущая боли в плече, он ускорился насколько мог, и очень быстро вышел, оросив влагой бёдра и покрывало.

Дышал загнанно, пока она садилась, осматривала себя. И моргнул удивлённо, подскочил, оглядываясь. То, что совсем недавно выглядело просто иссохшей землёй в ночи, преобразилось. Почернело совсем, и ветер, поднявшийся, развеял деревья щепками. А от её рук исходило тёмное свечение.

- Бетти?

- Я .. думала взорвусь. Ты слишком тянул.

- Так.. распирала.. магия? – Уточнил, не понимая как сразу не подумал об этом. Солнце уже встало, хоть мог поклясться, что мгновение назад луна и костёр были единственными источниками света, освещающими темноту. И настолько оглушающим оказалось осознание того, что всё – магия, что он только глазами хлопнул.

- Слушай, глупая госпожа.. расскажи-ка мне всё.

- Всё? Мне надо выливать тёмную энергию каждые три месяца, иначе она начнёт прорываться. Нельзя просто иметь талант к разрушительной магии и не пользоваться им. Поэтому постепенно место, где я это делаю, умирало. Природа борется, пытается восстановиться, но здесь уже.. ничто не поможет. – Она раздвинула ноги, ощупала себя, морщась.

- Больно?

- Немного.

- Иди сюда.. – И потянул на себя. Девушка послушно легла ему на грудь, прикрылась уголком покрывала. – Какая-то ты странная..

- Это всё зелье. Чтобы вылить энергию и не инициироваться, надо задобрить силы и ограничивать свои чувства. Оно усиливает одни и приглушает другие. Эффекта хватает до обеда обычно. – Он вздрогнул от понимания. А она, не обратив внимание на то, как раздавила его этим известием, продолжила. – Но теперь это всё не важно. Я принесла в жертву жизнь и свою девственную кровь, и силы приняли её. Теперь у меня нет иного пути.

- Я .. не понимаю.

- Я тоже не понимала. Когда я только начала заниматься магией, в школе, я перестала пить лекарство, что давали дома. Оказывается, оно сдерживало мои силы. И разрушение прорывалось, лилось из меня. Чего бы не касалась – оно портилось. Тогда один из учителей поговорил со мной.. довольно откровенно. Первый, кто объяснил что со мной происходит. Он и научил управлять этим. И избавляться. Тогда я хотела быть такой, какой меня видят родители. Но чем дольше жила, тем больше.. понимала, что это неправильно. И всё-таки, любая проверка выявит во мне зрелого мага разрушения. Я ведь и специфики своей не знаю. Поэтому продолжала это делать. Скрывать.

Помолчала, рисуя что-то на груди, а он с удивлением отметил, что знаки куда-то делись. И вспомнил, что в какой-то момент они засверкали.. когда же? Кажется во время.. лишения невинности. Тогда, когда преграда была .. разорвана.

- Но сегодня я инициировалась. Начав ритуал его нельзя прервать. Первая пролитая кровь, первая жизнь. Силы набросились на него, впитывая страх и ужас, боль. Они взяли жертву без разрешения и соответствующих речей. Наверное, им надоели мои ложь и увёртки. И всё бы на этом закончилось, если бы тебя здесь не было. Ты оказался втянут. А участвовать в ритуале могут только жертвы. Выживает только тот, кто.. приносит эти жертвы. Ты стал вторым ведущим. Иначе сила бы сожрала нас обоих.

Он слушал. Слышал, но.. не мог понять. В сознании то и дело повторялись слова о зелье. Наверняка без дурмана всё прошло бы иначе. А это.. и не являлось ею. Всё произошло не правильно. И к чёрту разбирательства с герцогом, если бы это стало настоящим.. Действительно сон. Не больше. Когда она придёт в себя, наверняка испытает ужас. Обесчестить в таком месте, почти на алтаре.. Какой ужас.

Дин испытывал и отвращение и злость, к себе в первую очередь, к ней просто бессмысленно. Никто не обвинит лунатика в том, что он разбил вазу. Разве что в самом лунатизме.

Досадная случайность. Зная её, наверняка назовёт это так.

Треск в кустах и ветвях напомнил, что пора возвращаться. Солнце поднялось достаточно высоко. Похоже, ночь закончилась сразу с окончанием ритуала, а до этого они видели иллюзию. Находились во власти магии. Наверное, иначе это и правда закончить было невозможно.

А ещё на месте безжизненного пустыря росла трава и небольшие деревца. Магия возрождала природу.

Треск повторился, намного ближе, усилился. Сюда определённо кто-то шёл. И не один. Дин напрягся, но не успел сделать ничего.

Из-за кустов, к возрождающейся полянке вышел высокий и статный мужчина, и едва сдержался от ругательств. За ним высыпалось с десяток солдат. Кто-то всё же выругался, кто-то, смущаясь, отводил взгляд. И только барон, глядя на обнажённую дочь, лежащую на груди своего охранника, взял себя в руки, наливаясь багряным гневом. И, выделяя каждое слово, гаркнул: