Глупый пёс! (СИ)

Когда вышли к странному месту, удивился сначала, окинув картину взглядом. Гиблое место. Мёртвое. Сухие деревья, затоптанная земля с вениками жёлтой травы, мелкой и хрупкой. Казалось, что ветви тянутся вверх, искорёженные, в мольбе о спасенье. К солнцу, которое не помогло им. Обычно солнечный свет прогоняет тьму, но их это, похоже, не спасло.

А посредине мёртвого страдающего царства – угли и небольшой выжженный круг от костра.

- Раз уж ты здесь, помоги мне костёр разжечь. Найди дров.

Покидая этот участок он испытывал некоторое облегчение. Похоже, она не хотела ломать ветки мёртвых деревьев. Но и без этого в лесу их хватало. Собрал крупную кучу за пару минут всего, а она к тому времени уже приготовилась. Достала котелок маленький из сумки, соорудила каркас для его подвески, наполнила водой. И пока он донашивал ветки и крупные прутья, сооружала костерок.

С последней ходки возвращался уже на свет. Хотя думал, что она не способна костёр разжечь.

Когда вода вскипела, кинула туда каких-то трав. И через недолгое время сняла, перелила, процеживая, в металлическую кружку. Подкинула в огонь веток, ещё каких-то трав и порошков, заполнивших местно дымом и странным запахом.

- Отойди к границе и отвернись. Не поворачивайся сюда ни за что. И следи, чтобы никто не подошёл.

Кивнул, и последнее, что увидел, как она прикладывается к кружке, выпивая быстро и кривится.

Наблюдать за лесом ночью дело неудобное. Тени сливаются, а шум и треск отовсюду раздаётся. Это кроме того, что позади. А позади.. плясало пламя, играя тенями, и его госпожа, кажется, металась по полянке.

Боролся с любопытством не долго. Но только начал оборачиваться, как в спину прилетел камень. Промолчал, вернулся с прежнее положение. И достал зеркальце. Носил его всегда. В зеркале с серебряной рамой всё обретает свой настоящий облик.

На поляне, освещаемая лишь костром, танцевала в полной тишине, нарушаемой лишь звуками леса, прекрасная девушка. Бледная кожа темнела от теней, а тело двигалось так, словно слышало музыку. И что-то такое.. дикое, необузданное в этом виделось, что он с трудом сдерживался, чтобы не обернуться. Зеркало то и дело не поспевало за её движениями.

Громкий треск отвлёк, заставил вздрогнуть. И спрятать зеркало. Ослеплённые костром глаза не ухватывали фигуру вдалеке, и он пригнулся, затаился, ожидая нового звука, пока глаза привыкали к темноте.

Там, на поляне с голыми деревьями, светила луна и звёзды. А здесь, под пышными кронами, света едва хватало чтобы под ногами ветки и пни рассматривать.

Звук пружинящей ветки раздался слева и ближе. Он напрягся, всматриваясь, но как на зло там тянулись несколько кустов. За ними, если нарушитель пригнулся, его не разглядеть. В отличие от самого Дина. Поэтому он зашел за дерево, ступая тихо, и схоронился в ожидании. И краем мозга отметил, что укус снова жжёт. На госпожу больше не смотрел.

Когда фигура мужчины показалась, приготовился нападать, пока он не вышел и не увидел то, что нельзя. И, подбираясь ближе, сглупил. Не блик от оружия, как он боялся, и не ветка под ногами. Просто противник поступил совсем не так, как тот рассчитывал.

Обернулся как-то неожиданно, осмотрелся, и ломанулся к свету огня. И сверкнула сталь. Один блик, за ним молнией второй – Дин бросил метательный нож. Фигура вскрикнула, прошла ещё несколько шагов по инерции, упала уже на черте той самой иссушенной поляны.

И в тот самый момент Дин понял, почему так важно не вмешиваться в то, что делала девушка. Ведь это магия. А в магии всё странно, в магии свои правила. И любое слово, звук, действие может в корне изменить результат. Но.. осознал это слишком поздно.

Тело, всё ещё живое, приподнялось, мужчина пытался, скуля, отползти, а девушка стояла, глядя на него, и в глазах у неё отражалась вся тьма этого мира. Одна из ветвей ближайшего дерева устремилась вниз, пришпилила его к земле. Дин отскочил, когда другие ветви в его сторону полезли, и тогда госпожа зашевелилась.

Элизабет не сразу осознала, почему музыка, песнь ночи изменилась. Звон цепей, слова леса, эхо луны всегда творили удивительную мелодию. Каждое третье полнолуние, когда она приходила чтобы слить с себя излишки силы, чтобы принести жертву. Но не такую. Ошибись с жертвой – и навсегда станешь порождением тьмы или самой смерти.

Разум, подавленный зельем, которое выпила чтобы войти в транс, диктовал что надо делать. Наверняка в здравом уме не стала бы так поступать, но сейчас знала, что иначе ничего не закончится. Любое колдовство надо закончить.

К жертве подходила медленно. Оружие, застрявшее в его плече, вынимала тоже неспешно. А вот загоняла быстро, молниеносно, пока рука не дрогнула. Зачерпнула крови, нарисовала пару знаков на себе, и пошла к Дину. Тот стоял поодаль, не сводя взгляда с происходящего, и то и дело уклонялся от медлительных выпадов веток. Те скорее игрались, чем действительно пытались его поймать. Потому что его статус изначально отличался. Не жертва. А король.

- Ты сделал глупость. – Прошептала, когда рисовала на его лбу, а потом и груди, спине руны. Ему пришлось снять камзол и рубашку, и кожа шла мурашками от прохлады. – И ты сам виноват в том, что случится дальше.

Он не успел уточнить что именно. Она потянула за собой, на поляну, к костру, и только когда стала к нему спиной, опершись о ствол, заподозрил неладное.

- Сделай это. Иначе эта ночь не кончится. – И выпятила попу, сжимаясь испуганно.

Ему понадобилось всего мгновение, чтобы понять, что нужно сделать. Ещё несколько секунд для того, чтобы обдумать варианты.

Скорее всего, если бы существовал иной вариант, она бы его предложила. Скорее всего, иной вариант только один – принести его в жертву. Скорее всего.. это меньшая из всех плат.

- Ну же.. Иначе они поглотят нас обоих.

Кто – они, он не спросил. На это будет время. И, взглянув за труп на черте, решился.

- Дурочка.. – Шепнул, обнимая со спины. Та дёрнулась, хотела что-то сказать, но он не дал, погладив мягкий животик. Скользнул руками ниже, по бедру, и отстранился. – Хоть не так. Иначе я себя не прощу.

Она, сжавшаяся от страха, обернулась, когда он отстранился. Проследила за тем, как накидывает вещи в одну кучу недалеко от костра, и накрывает это всё покрывалом, которым она обычно уже утром закутывалась. Когда накатывал озноб после иссушения резерва. Подошла неуверенно.

- Будет твёрдо, но потом перевернёмся. – И потянул за руку, поцеловал пальчики. Потянулся к губам, но та мотнула головой.

- Они не приемлют.

Дин хмыкнул, но не стал спорить. Просто опустился к груди, лаская руками и губами чувствительную кожу. Сейчас сверх меры чувствительную, но он об этом и не подозревал.

Утянул одну тёмную горошину в рот, посасывая, пока рукой мял другую. И, отвлёкшись, поднял взгляд на неё.

Элизабет закрыла глаза, дышала тяжело. Руки раскинула, словно боялась, и подрагивала мелко.

- Холодно?

- Нет.

- Неприятно?

- Нет.

- Боишься?

Промолчала. А парень бы многое отдал, чтобы коснуться её губ сейчас, чтобы хоть так успокоить.

- Бетти.. – Позвал, и когда открыла глаза, продолжил. – Доверься мне.

Глупо ведь говорить, что больно не будет.

- Нет, всё хорошо. – Мотнула головой. – Просто… я никогда такого не чувствовала.

- Ты можешь касаться меня. В принципе, даже волосы на мне рвать.

Она хихикнула. И правда вцепилась пальчиками в его волосы, когда снова к груди припал. Зарылась, выдохнула прерывисто. Магия, гуляющая в крови, зелье, которое выпила до этого, всё горело внутри от одного касания. А уж от таких.. с ума сходила, теряясь.

Он ласкал, трогал, массировал, лизал, и постепенно поцелуями спускался ниже и ниже, пока не дошёл до бёдер. Отстранился всего на мгновение, чтобы ноги её раздвинуть. Смущаясь, она и сама открылась, согнув их в коленях и разведя.

Дин коснулся пальцами, провёл, удивляясь жару и влаге. И, в шоке от догадки, поднял голову.