Узы крови (СИ)

Талия улыбнулась.

– Я многих из них знала лично… И в то время не все они соответствовали понятию «бесчеловечный душегуб».

– А потом? – нахмурилась Гермиона. Ей вовсе не хотелось думать о бедных-бедных Пожирателях, совершивших «страшные ошибки молодости».

– Потом в пылу сражения уже не было времени на светские трели, – пожала плечами Талия.

Гермиона скептично фыркнула.

– А вам не рассказали о семействе Морроу? – сменила тему Талия.

– Есть еще кто-то? – удивилась Гермиона. Ей в голову не приходили такие очевидные вещи – видно, она еще слишком растеряна.

– У вас есть тетушка, – объявила Талия. – Старшая сестра Гиневры.

Гермиона пораженно молчала.

– Очевидно, – нахмурилась Талия, – она не знает о вашем существовании. Ее муж от такого позора на фамильной чести Ульрики немедленно скончался бы.

– Ее муж? – переспросила Гермиона, предчувствуя недоброе. – А кто ее муж?

Талия бросила на нее нечитаемый взгляд.

– Лорд Даниэль Забини, – произнесла она. – У них, к тому же, есть сын. Блейз, если мне не изменяет память.

Гермиона встала, как вкопанная. Блейз Забини – ее кузен??? Хуже не придумаешь… Или нет, хуже все-таки оказаться родственницей Драко Малфоя.

– Они точно не знают о моем существовании? – единственное, что пришло ей в голову.

Отец Блейза, кажется, тоже был Пожирателем смерти. Мерлин, что у нее за семейка? Сплошь приспешники Волдеморта.

– Наверно, – пожала плечами Талия.

Гермиона провела ладонью по волосам, стараясь собраться с мыслями. Если предположить, что ее тетя тоже не знала о ее существовании, то кто вообще был в курсе? И как ее мать скрыла ото всех свою беременность? Или Гермионе не известны какие-нибудь особые чары?

– Как же так получилось? – пробормотала она.

– Что о вас никто не знал? – уточнила Талия. – Мне бы тоже хотелось это узнать. Но теперь нам остается лишь строить предположения, – она немного помолчала. – Пожалуй, здесь замешана ваша покойная бабка. Она была… достаточно оригинальной особой.

– В каком смысле? – сосредоточенно нахмурилась Гермиона. – Вы ее знали?

– Дворян не так уж много, – сдержанно произнесла Талия, внимательно рассматривая ее. – Мы все что-нибудь друг о друге знаем. А леди Морроу была любительницей интриг, для которых не пожалела бы и своих собственных дочерей.

Гермиона подумала, что количество студентов факультета Слизерин не соответствует определению «не так уж много», а ведь большинство из них – отпрыски знатных фамилий.

– Что значит «не пожалела бы»? – не унималась Гермиона. – Думаете, в том, как со мной поступили, нет вины моей матери? Она что, должна была слушаться свою мать, как букву закона?

– Нет, однако… – Талия секунду поколебалась, будто сомневаясь, стоит ли продолжать. – Гиневра в самом деле во всем слушалась свою мать, насколько я знаю.

– И что с того?! – вспыхнула Гермиона. – Ее мать сказала ей вышвырнуть меня на помойку, и она тут же бросилась выполнять приказ?! – она осеклась, осознав, что перешла почти на крик. – Извините, я забылась.

Талия в который раз пожала плечами.

– Кто знает, как обстояло дело, – сказала она.

– Ну, разумеется! – раздраженно фыркнула Гермиона, чувствуя, как ее затопляет волна ненависти к этой Гиневре. – А вы бы бросили своего ребенка, если бы вам мать приказала??

Талия криво усмехнулась.

– Моя мать, конечно, не подарок, но не сравнится с леди Морроу. Возможно, у Гиневры не было выбора…

– Выбор есть всегда! – перебила ее Гермиона.

– Неужели? – Талия взглянула на нее, как на несмышленого ребенка. – А об Империусе вы когда-нибудь слышали?

Гермиона растерялась.

– Но ведь это Непростительное проклятье… – пролепетала она.

– И один из очень популярных приемов воспитания в чистокровных семьях, – закончила Талия. – Наряду с Круциатусом, между прочим.

У Гермионы мороз пошел по спине. Применять к своим детям Непростительные проклятья? Неудивительно, что из них выросли соратники Тома Риддла.

– Не бойтесь, Снейпы пользуются более гуманными методами уже несколько столетий, – улыбнулась Талия.

Гермиона некоторое время молча размышляла над ее словами.

– Почему вы думаете, что Гиневра не добровольно на это пошла? – недоуменно спросила она.

– Простите? – не поняла Талия.

– Вы сказали, что не известно, как обстояло дело. Странная позиция, как для противницы Волдеморта, – Гермиона чуть не ляпнула, что Сириус был куда нетерпимей, но вовремя прикусила язык.

– Не знаю, – мрачно ответила Талия. – Может, потому что ваша мать училась в Гриффиндоре и в школе казалась чистым воплощением черт своего факультета.

Гермиона подумала, что поводы для изумления сегодня прямо-таки неиссякаемы. Снейп был обручен с гриффиндоркой??? Что-нибудь более невозможное сложно представить. Снейп же ненавидит гриффиндорцев!

– Может, они с детства помолвлены были? – сделала наиболее рациональное предположение Гермиона.

– Нет, – Талию забавляла ее растерянность. – Они были помолвлены из-за большой любви. Все, что Снейп сделал в своей жизни спонтанного и бездумного, связано с вашей матерью. Ради нее он разорвал свою предыдущую помолвку, заключенную чуть ли не до его рождения.

Гермиона опять остановилась. Тон Талии звучал как-то странно, да и подробности она выкладывала все новые и все более личные.

– А вы хорошо знали мою мать? – напрямую спросила она. – Вы так говорите о ней…

Талия вздохнула. Некоторое время она молча смотрела в сторону, а потом закатила глаза.

– Ладно уж, леди Снейп все равно вам расскажет, – решила она и посмотрела на Гермиону. – Мы были лучшими подругами столько, сколько себя помнили, – выждав, пока Гермиона вновь обретет способность воспринимать услышанное, Талия добавила: – А потом в наших жизнях появились молодые люди, взгляды которых были абсолютно противоположны, мы оказались по разные стороны так называемых баррикад, и в нашу последнюю встречу Гиневра оставила мне этот шрам, – Талия провела пальцем по шраму на щеке. – Больше мы не виделись.

========== 5. Последняя из рода Блэк ==========

Гермиона понемногу свыкалась с мыслью, что Снейп ее отец, что она чистокровная, и у ее родителей, что называется, темное прошлое. Переписка с леди Снейп немало помогала в этом: по крайней мере, в семье зельевара есть хоть одна приятная особа.

Гарри и Рону Гермиона сообщила только, что находится у друзей Дамблдора. С одной стороны, ей вроде бы запрещалось рассказывать свой секрет кому-либо до первого ноября, а с другой – она не представляла, как вообще будет объясняться с друзьями.

Собственно, других развлечений, кроме переписки, у Гермионы не было. Она дни напролет была предоставлена самой себе: лорд Стивенсон пропадал в Министерстве, Талия проводила много времени в ателье, и, зачастую, Гермиона видела их раз в день – за ужином. Время от вынужденного одиночества тянулось нестерпимо медленно, иногда даже чудилось, будто оно остановилось, осело тонкой паутиной тишины по углам поместья.

Поэтому Гермиона невольно обрадовалась, когда, спустившись как-то утром к завтраку, обнаружила в холле лорда Стивенсона с дочерью и толпу суетящихся эльфов.

– Доброе утро, – улыбнулась Талия. – У нас сегодня небольшой переполох. Мои дочь и мать возвращаются из Парижа.

Ее необычные глаза сияли как-то по-особенному, делая Талию такой домашней, несмотря на весь ее блеск.

Двое домовиков, повизгивая от неудержимого восторга, распахнули массивные дубовые двери особняка, а затем с почтенным видом замерли в длинной шеренге своих собратьев.

Все это выглядело очень церемонно и напоминало сцены из магловских фильмов про аристократию, где слуги точно так же выскакивают на порог, чтобы выразить почтение своим хозяевам. Гермиона чувствовала себя крайне неловко.

– Мне уйти? – робко спросила она.

– Зачем? – удивилась Талия. – Мы ведь должны представить нашу гостью. О, вот и они!