Узы крови (СИ)

Северус вскинул голову.

– Что?! – непроизвольно вырвалось у него, и голова на миг закружилась. Шестнадцать лет назад… Мерлин, тогда такое могло случиться.

Северус с трудом оторвал взгляд от сияющего лица Дамблдора и медленно извлек на свет бледно-зеленый лист бумаги – именно на такой бумаге печатались дворянские свидетельства о рождении. Но у них с Гиневрой не было детей…Она бы сказала ему… Наверно…

Прочтя имя ребенка, Северус изумленно воскликнул:

– Не может быть!

========== 3. Будущие опекуны ==========

Не знаю, что заставило меня написать это письмо. Мне кажется, что-то случится, и мы не сможем извиниться перед тобой лично. Возможно, так даже лучше. Когда ты узнаешь правду – а ты обязательно узнаешь – я не смогу смотреть тебе в глаза, мой ангел.

Я знаю, нашему поступку нет оправданий. Я чувствую себя преступницей. Не знаю, какие слова могут утешить тебя, наверно, их просто не существует. А мы заслуживаем твоей ненависти. Прости, если сможешь, хотя такое счастье я вообразить не могу.

Это случилось в октябре. Мы нашли тебя на лавочке в парке – окоченелого, простудившегося младенца. Бедная моя девочка, я даже не представляю, насколько больно читать эти строки! Мы выходили тебя – на это ушло почти два месяца, за которые ты нас просто очаровала. Мы все для себя решили. Друзья помогли нам оформить бумаги – это оказалось не так сложно, как мы ожидали. Тем более, вряд ли та, которая бросила тебя в парке, захотела бы вернуться. А если и так, право быть твоей матерью она потеряла.

Несколько месяцев прошли, будто в сказке. А потом наше счастье ненадолго потревожил некто неизвестный: в почтовом ящике мы обнаружили твои документы. Нам все это показалось глупой шуткой: свидетельство о рождении из несуществующей, как мы считали, больницы, бредовую дворянскую грамоту со строкой о двадцати поколениях магов. Что мы могли тогда подумать? А потом выяснилось, что документы эти в огне не горят. Весомое доказательство существования другого мира где-то совсем рядом. Мы, скрепя сердце, честно пытались найти мистера Снейпа – кто знает, что там за история? Вдруг он тоже тебя ищет? Естественно, наши попытки потерпели крах.

Затем, годы спустя, мы поняли, что ты и вправду другая. Мы узнали о твоем мире, но все тянули с правдой. Однажды ты обмолвилась о вражде чистокровных и маглорожденных, а мы малодушно промолчали, не открыли тебе, кто ты есть на самом деле. И это очень мерзко с нашей стороны. Господи, ты с таким презрением говорила о чистокровных, а я смотрела на тебя, и мне было страшно произнести хоть слово. А ведь ты имела право знать эту самую главную правду. Прости нас.

Джейн Грейнджер

Гермиона практически выучила это письмо наизусть, мучительно надеясь с его помощью каким-нибудь образом приподнять прочную завесу неизвестности над своим прошлым, над своим рождением. Кто оставил ее в парке тогда? Неужели родная мать? И почему, по мнению Дамблдора, Снейп не знает о ребенке? Почему та женщина не сказала ему? Что за отношения у них были? И кто такая, в конце концов, Гиневра Морроу? Где она сейчас? Ни на один из этих вопросов письмо не давало ответов, а Дамблдор словно в Лету канул – прислал лишь уведомление о том, что Гермиону на время заберет один его старинный друг по имени Теодор.

Вскоре Теодор в самом деле появился в доме Грейнджеров. Это был суровый с виду седовласый господин с офицерской выправкой, облаченный в дорогой костюм.

– Мисс Гермиона Грейнджер? – деловито осведомился он.

Гермиона кивнула, а потом подумала, что она, выходит, вовсе не Грейнджер.

– Я – друг профессора Дамблдора…

– Я знаю, – вновь кивнула Гермиона.

– … лорд Теодор Стивенсон, – закончил гость.

Гермиона моргнула.

– Стивенсон? – недоуменно переспросила она.

Мужчина кивнул и строго продолжил:

– У нас нет времени на разговоры. Вы собрали вещи?

Гермиона опять кивнула, гадая, не является ли этот джентльмен отцом Талии Стивенсон.

– Превосходно, – в свою очередь кивнул он и протянул Гермионе руку. – Сейчас мы воспользуемся порт-ключом. Не возражаете?

Гермиона не успела ответить – внутренности рвануло вверх, и спустя одно бесконечное мгновение она очутилась в огромной, залитой ярким солнечным светом гостиной.

В кресле спиной к ним сидела темноволосая женщина, солнце красиво играло на ее волосах. Она обернулась на звук шагов и воззрилась на Гермиону угольно-черными глазами. У Гермионы засосало под ложечкой. Не может быть…

– Северус, – строго произнесла черноглазая дама, и только тут Гермиона обнаружила стоящего в сторонке Снейпа.

Ей стало ужасно неловко – будто она навязывается этому человеку в дочери. Покраснев до ушей, Гермиона с трудом выдавила приветствие.

– Что вы мямлите, как Лонгботтом? – скривился декан Слизерина.

– Северус! – возмутилась дама.

– Мямлю? – вспыхнула Гермиона. – Да уж не каждый день я узнаю, что я дочь самого жуткого нашего преподавателя! – она осеклась.

– Поверьте, – прошипел Снейп, – для меня неожиданность еще более неприятная.

Гермиона досадливо поджала губы, избегая смотреть на него.

– А я с вами обоими совершенно не согласна! – вдруг бодро заявила черноглазая леди. – У меня еще никогда не было внучки, если вы позволите так по-детски безыскусно выразиться!

Гермиона растерянно молчала.

– Да, мама, – хмыкнул Снейп. – Давай мыслить позитивно.

– Мы, собственно, пришли уладить некоторые щекотливые вопросы, – леди проигнорировала выпад своего сына и поднялась навстречу Гермионе. – Я – леди Эйлин Снейп-Принц. Можете называть меня Эйлин. Во-первых, мы слишком мало знакомы, не хочу фамильярничать, а во-вторых, не очень-то почетное звание «бабушка». Жутко напоминает о моих годах, а я тщательно пытаюсь о них забыть.

Она приобняла Гермиону за плечи и усадила на кушетку.

– Позволите называть вас Гермионой? – приветливо улыбнулась леди.

Гермиона кивнула, а Снейп тем временем пробубнил:

– Кто-то тут не хотел фамильярничать.

Леди Снейп строго посмотрела на него.

– Не мямли, Северус, ничего ведь непонятно.

Гермиона чуть не прыснула со смеху. Никогда еще она не видела, чтобы кто-то обыграл Снейпа в словесном поединке.

Пламя в камине вспыхнуло, и оттуда вышел Дамблдор.

– Ах, все уже в сборе, – лучезарно улыбнулся он. – Превосходно. Я все уладил, до конца лета вы поживете у Стивенсонов, мисс… – он кашлянул, не зная, как быть, и резко сменил тему: – Надеюсь, вы понимаете, дамы и господа, что до первого ноября общественность не должна узнать правду. Ведь никто из нас не хочет, чтобы Гермиона пополнила ряды юных Пожирателей смерти, верно?

Гермиона невольно покосилась на Снейпа.

– Разумеется, – невозмутимо отчеканил тот. – Не хватало еще, чтобы она мешалась у меня под ногами.

Гермиона крепко сжала зубы, проглотив обидное замечание. Наверно, не шибко он любил Гиневру Морроу, раз так не рад ребенку. Хотя, дело, наверно, в маглах, воспитавших Гермиону. Она вдруг поняла, что имя ей дала эта Гиневра, раз оно указано в документах.

– А позже опеку над вами хотели бы взять мы, – леди Снейп доверительным жестом коснулась запястья Гермионы.

Гермионе стало еще более неловко. Опять появилось ощущение, будто она навязывается. Снейп особым желанием иметь с ней нечто общее не горел. «Можно подумать! – разъяренно подумала Гермиона. – Я ведь тоже не мечтала о таком отце. И вообще, отец у меня был, самый лучший, какого только можно было пожелать».

– Может, это все же лишнее? – робко понадеялась Гермиона. – Я проведу почти весь год в Хогвартсе и …

– Это нас вовсе не затруднит, – мягко сказала леди Снейп, а ее сын опять нетерпеливо фыркнул и желчно произнес:

– Можно подумать, какое горе! Оказаться наследницей великого могущественного рода, что может быть хуже, не так ли?

Гермиона исподлобья взглянула на него.

– Я в дворянки не рвусь, – хмуро проворчала она.