Good Again (СИ)

3. Каждый человек имеет право на жизнь, на свободу и на личную неприкосновенность..

4. Никто не должен содержаться в рабстве или в подневольном состоянии; рабство и работорговля запрещаются во всех их видах.

5. Никто не должен подвергаться пыткам или жестоким, бесчеловечным или унижающим его достоинство обращению и наказанию.

6. Все люди равны перед законом и имеют право, без всякого различия, на равную защиту закона. Имеют право обращаться за юридической помощью со стороны Трибунала, когда их права попираются.

7. Никто не может быть подвергнут произвольному аресту, задержанию или изгнанию..

8. Каждый человек имеет право, на то, чтобы его дело было рассмотрено гласно и с соблюдением всех требований справедливости независимым и беспристрастным судом.

9. Каждый человек имеет право считаться невиновным, пока его вина не будет доказана.

10. Никто не может подвергаться произвольному вмешательству в его личную и семейную жизнь, произвольным посягательствам на неприкосновенность его жилища, тайну его корреспонденции или на его честь и репутацию. Каждый человек имеет право на защиту закона от такого вмешательства или таких посягательств.

11. Каждый человек имеет право свободно передвигаться и выбирать себе местожительство в пределах каждого государства.

12. Мужчины и женщины, достигшие совершеннолетия, имеют право без всяких ограничений по признаку расы, национальности или религии вступать в брак и основывать свою семью. Они пользуются одинаковыми правами в отношении вступления в брак, во время состояния в браке и во время его расторжения.

13. Семья является естественной и основной ячейкой общества и имеет право на защиту со стороны общества и государства.

14. Каждый человек имеет право владеть имуществом как единолично, так и совместно с другими. Никто не должен быть произвольно лишен своего имущества.

15. Каждый человек имеет право на свободу мысли, совести и религии; это право включает свободу менять свою религию или убеждения и свободу исповедовать свою религию или убеждения как единолично, так и сообща с другими, публичным или частным порядком в учении, богослужении и выполнении религиозных и ритуальных обрядов.

16. Каждый человек имеет право на свободу убеждений и на свободное выражение их; это право включает свободу беспрепятственно придерживаться своих убеждений и свободу искать, получать и распространять информацию и идеи любыми средствами и независимо от государственных границ.

17. Каждый человек имеет право на свободу мирных собраний и ассоциаций. Никто не может быть принуждаем вступать в какую-либо ассоциацию.

18. Каждый имеет право на свободное выражение своих мыслей, распространение и получение информации.

19. Каждый человек имеет право принимать участие в управлении своей страной, избирать и быть избранным.

20. Каждый человек, как член общества, имеет право на социальное обеспечение и на доступ к возможностям для свободного развития его навыков.

21. Каждый человек имеет право на справедливые и благоприятные условия труда в безопасной среде и вступление в трудовые союзы.

22. Каждый человек имеет право на достаточный жизненный уровень и медицинскую помощь в случае болезни.

23. Каждый человек имеет право на доступное, бесплатное образование.

24. Никакая власть, избранная или назначенная, не имеет права предпринимать действия, направленные к уничтожению прав и свобод, изложенных в декларации.

Даже не будучи историком, я понимала насколько огромны подобные уступки. Если именно к этому привели наши с Питом жертвы и потери, то, возможно, сожалеть о них — все равно что совершать предательство. На миг я испытала непривычное чувство гордости за то, что была Сойкой-пересмешницей. Но это была лишь краткая вспышка, ведь на поверку в итоге я оказалась всего лишь эгоисткой. Взглянув на Пита, на его покрытые шрамами ладони, искусственную ногу, вспомнив об имени Прим, начертанном в основании монумента, мне пришлось бороться с первобытным желанием плюнуть на эту доску. Меня саму это желание повергло в шок. И я похоронила этот порыв в глубине сознания, с пометкой вновь вернуться к нему и обдумать, а также обсудить его с Доктором Аврелием на нашем следующем сеансе.

Держа в руках толстую папку с огромным множеством бумаг, Пит продолжал увлеченно обсуждать с секретарем и мэром то, какие еще разрешения нам впредь необходимы. К счастью для нас, в городе нашлось подходящее здание, и нам не нужно было возводить пекарню на пустом месте. Мисс Бинчен развернула карту города и показала, где находится здание и участок под ним — не так уж далеко от рынка. Она обещала к завтрашнему дню утрясти вопросы собственности и, если мы будем всем довольны, дать делу ход. Это было на самом деле очень хорошо, ведь прежде мы полагали, что на открытие пекарни уйдет по крайней мере полгода.

Мэр вновь улыбнулся и пожал нам на прощание руки.

— Прошу, не стесняйтесь мне звонить, если вам что-нибудь понадобится, — он замолчал из-за наплыва чувств. — У меня маленький сын, у которого в этом году могла быть первая Жатва. Вы помогли его спасти, и я думаю, не будет преувеличением сказать, что этот Дистрикт, да и вся это страна перед вами в большом долгу, и мы обязаны устроить ваше будущее! — такое заявление нас с Питом просто ошеломило. Мэр Гринфилд, справившись с собой, снова протянул нам руку, уже не так порывисто. — Когда откроется ваша пекарня, окажите мне честь стать первым покупателем.

Пит улыбнулся и потряс ему руку, кивнув в знак согласия.

— Не сомневайтесь. Я буду рад видеть там и вашего сына. Как его зовут?

— Уэсли. Так назвала его мать, — глаза мэра подернулись дымкой, прежде чем он вновь совладал с собой.

— Передайте Уэсли от нас большой привет и наилучшие пожелания, — сказала я, чувствуя свое родство с этим незнакомым мне осиротевшим мальчиком.

Мэра Гринфилда мои слова вроде как подбодрили.

— Ему будет очень приятно это услышать. Он ваш большой поклонник, — и он опять надел на себя маску профессиональной отстраненности. — Тогда до встречи. Приятно вам провести остаток дня. У нас тут неподалеку есть место, где подают прекрасные холодные напитки. Очень вам рекомендую.

— Непременно там побываем, — любезно ответил Пит.

Когда мы выходили, мне стало стыдно за то, что я до этого так злилась. Мне было странно сознавать, что, хоть сама я и считала себя всего лишь съехавшей с катушек девчонкой, в глазах большинства людей мы оба все еще были героями. И сердце кровью обливалось при мысли о сыне мэра — ведь я сама слишком хорошо знала, что это такое — жить без материнской заботы и ласки, каким потерянным при этом себя чувствует ребенок. Взглянув на Пита, я осознала, что эта боль нам с ним обоим хорошо знакома.

— Так странно, когда люди пытаются нас благодарить, — произнесла я тихо, встретившись с ним глазами. — А я-то всегда думала, что меня все ненавидят за то, что я убила Койн.

— Люди ее не очень-то любили. К тебе же в Дистрикте все питают особую симпатию, — ответил он.

— Вообще-то к нам обоим, я полагаю, — сказала я.

Он лишь кивнул, думая о чем-то своем.

— Я хочу сейчас кое-куда сходить, — он сжал мою руку.

Я сразу поняла, куда он намерен пойти, и внутренне собралась.

— Конечно, куда захочешь.

Мы повернули к тому месту, где прежде стояла пекарня Мелларков, дом, в котором жил Пит до того, как Игры перевернули для нас с ног на голову само понятие «дом». Теперь дорога была совершенно не похожа на грязную и засыпанную угольной пылью улицу времен моего детства. Он тоже это заметил? Пока мы шли, я прильнула к нему и прислонила к нему голову. В нем всегда было столько оптимизма, столько доброты. Но в этот миг я была готова вновь вынести любые муки, лишь бы пройти этот путь вместо него, облегчить его ношу, хотя и знала — эту дорогу он может осилить только сам. Я же могу только оставаться рядом и попытаться подставить ему плечо.

Когда мы дошли до места, где была пекарня, все вокруг было в движении. Вокруг все бурно застраивалось, и на соседнем участке вовсю работала бетономешалка. Повсюду были разложены горы стройматериалов, из земли на месте фундаментов торчала арматура, которую и собирались заливать бетоном. Но на месте пекарни пока не было ничего, ни здания ни даже кусочка дерева, которое бы свидетельствовало о том, что прежде здесь жили люди — бомбардировка все стерла в прах и пыль. Как будто прочитав мои мысли, Пит присел на корточки и растер в пальцах комок грязи.