Дети слепых (СИ)

- Глупости… – Юка махнула рукой. – Йойки не простил бы мне, если бы после его ухода я замкнулась в себе и перестала бы собираться вместе с вами и господином Отто. Для Йойки и для всех нас эти вечера всегда много значили.

- Верно, - Мия улыбнулась и взяла Юку за руку. – Ты молодец. Я счастлива, что с тобой всё в порядке. Давайте ещё как-нибудь вот так соберёмся?

- Обязательно, - улыбнулась Юка, сжимая руку подруги. – Мы соберёмся так снова. Я дам знать, когда будет следующий раз, хорошо?

- Хорошо, Юка… Ну ладно, мы пойдём, да, Ённи?

- Подождите! – спохватилась вдруг Юка. На лице её промелькнула тень беспокойства, словно Юка вспомнила, что хотела отдать друзьям что-то важное. – Подождите… Я хочу сказать вам «спасибо». Спасибо за всё.

- О чём это ты? За что ты благодаришь нас? – изумилась Мия.

И только Ённи, кажется, что-то понял. Но не сказал ни слова.

- Да так! – Юка снова махнула рукой и громко рассмеялась. – Забудьте! Спасибо, что пришли.

Они попрощались, и уже, когда Ённи и Мия вышли за калитку, Ённи вдруг обернулся и сказал:

- Будь осторожна, Юка. Береги себя.

Юка кивнула.

- Не волнуйся за меня. Всё будет хорошо.

- Узнаю нашу Юку, - Ённи засмеялся и помахал ей рукой. – До встречи!

- Да. До встречи.

Когда друзья ушли, а посуда была убрана, господин Отто неожиданно возник у Юки за плечом и спросил:

- Они догадались о чём-нибудь?

- Ённи, кажется, что-то понял, - Юка с улыбкой повернулась к учителю. – Но вряд ли он будет делиться своими подозрениями с Мией. А что поняли вы, господин Отто?

Старый учитель грустно улыбнулся.

- Я понял, что ты собрала всех нас, чтобы попрощаться.

- Не навсегда. А только на какое-то время.

- Я рад твоей уверенности, Юка, но не слишком ли ты торопишься? Мы ведь так и не знаем, как ты сможешь вернуться обратно, если попадёшь на Ту сторону. Мы ведь так и не поняли, что значит «вернуться через память».

- Значит, с этим мне придётся разобраться по ходу. Не волнуйтесь за меня, - и Юка подошла к господину Отто сзади и обняла его за плечи.

- Я не могу не волноваться. Ведь мы даже не знаем, сработает ли выбранный нами способ…

- Но ведь другого способа нет. Мне ничего не остаётся, кроме того, чтобы попробовать. Здесь меня уже ничего не держит. Я не смогу дальше жить, не увидевшись с ним.

- Да, я знаю. Я просто хочу, чтобы ты была осторожна и ещё раз всё хорошенько обдумала.

- Знали бы вы, сколько раз я уже это передумала… Я ночами не спала, прежде чем решиться.

- Я просто не хочу потерять ещё и тебя после того, как потерял Йойки, - сказал господин Отто очень тихо.

- Ну что вы! – Юка обняла учителя ещё крепче. – Вы вовсе не потеряли нас! Мы ещё обязательно соберёмся все вместе! И Йойки тоже будет с нами! Вот увидите!

Господин Отто улыбнулся. Кажется, тревога уже не так сильно сжимала его слабое старое сердце.

- Когда ты говоришь так, я начинаю в это верить. Всё-таки Юка, ты обладаешь уникальной способностью вселять веру в других. Ты удивительная девочка.

- Вы меня смущаете… – рассмеялась Юка.

- Я серьёзно. Я буду каждый день молиться, чтобы у тебя всё было хорошо. И чтобы у тебя всё получилось.

- Спасибо вам, господин Отто, - горячо прошептала Юка. – Не знаю, что бы я делала без вас. Но уж точно я не решилась бы на всё это. Сломалась бы.

- Послушай, Юка…

- Да?

- Я хотел бы попросить тебя кое о чём, - господин Отто вдруг смутился. – Не могла бы ты, когда будешь Там…

- Да, конечно! – Юка не дала ему договорить. – Конечно, я найду её!

- Вряд ли Нимиру ещё жива. Ведь пройдя через Стену, она утратила возраст Ноль. Но мне всё же хотелось бы узнать о ней хоть что-нибудь. Как она жила там все эти годы. И родила ли она нашего ребёнка…

- Я обещаю сделать всё возможное, чтобы узнать что-нибудь о Нимиру. Вы хотели бы ей что-нибудь передать, если она всё ещё жива?

- Просто передай ей, что я никогда не переставал любить её.

- Хорошо, - прошептала Юка. На глаза её навернулись слёзы. – Я передам. Но почему вы не хотите отправиться со мной?

Господин Отто только покачал головой.

- Я уже слишком стар для такого путешествия. Лучше я подожду тебя здесь. Ты только возвращайся, Юка.

- Конечно. Я обязательно вернусь. Вы только дождитесь.

- Ну, тогда до встречи? Не будем прощаться.

- До встречи, господин Отто. Ещё раз спасибо вам за всё.

- Тебе спасибо, Юка. Удачи!

Юка вышла за калитку и с улыбкой помахала учителю рисования. Её светлые волосы золотились в лучах заходящего солнца.

И господин Отто помахал ей в ответ. Он молился о том, чтобы у этой маленькой, но такой сильной девочки всё получилось. Он молился, чтобы ей хватило сил преодолеть всё то, на что никогда не мог решиться он сам.

*

Память – изменчивая вещь. Разные события нашей жизни могут представать перед нами в разных обличиях в зависимости от того, сколько времени прошло. Сегодня наше прошлое может казаться нам запертым в мрачной комнате, где по углам висит паутина, а через десять лет те же события прошлого откроют для нас дверь в светлую, уютную и просторную комнату, залитую солнечными лучами.

Время меняет всё. Меняет нас и наш взгляд на собственное прошлое.

Йойки всегда боялся этого непостоянства. Ему хотелось, чтобы события его жизни оставались из года в год такими же, какими были восприняты и никогда не меняли свой цвет. Его страшила мысль, что память может измениться.

Йойки не знал, откуда у него такой страх. Ему то казалось, что раньше подобные мысли никогда не преследовали его, то казалось, что этот страх всегда жил внутри него, отравляя его душу ядом медленного действия.

Особенно сильный приступ этого страха – потерять собственную память или изменить воспоминания случился с Йойки, когда он нашёл папку со своими старыми рисунками. Собственно говоря, их и старыми-то нельзя было назвать. Йойки не мог дать им больше года-двух.

Почему-то эти рисунки никак не отпечатались в памяти у мальчика, словно это и не он вовсе рисовал их. Но один из рисунков буквально выбил у Йойки почву из под ног на несколько дней.

Это был простой альбомный лист формата А4 с неровным верхним краем – Йойки уже не рисовал на таких. Сейчас он использовал только акварельную бумагу, которая продается отдельными листами и которую не нужно вырывать из альбома, уродуя край.

Рисунок также был немного помят, словно Йойки куда-то носил его, но от долгого лежания в папке почти распрямился.

На рисунке была изображена девочка. Девочка с короткими светлыми волосами, золотящимися в солнечных лучах, одетая в простенькое жёлтое платье, развевающееся на ветру. Девочка бежала по бескрайнему полю розовых цветов. Она казалась такой лёгкой, почти невесомой, и улыбка её была такой счастливой, а глаза сияли.

Йойки долго смотрел на этот портрет. Какое-то смутное узнавание шевельнулось у него в душе, и Йойки попытался вспомнить, когда он рисовал эту девочку и знает ли он её на самом деле. Ведь раньше Йойки не помнил за собой такой привычки – рисовать выдуманных людей.

Но прошедшее время что-то сделало с его памятью. Йойки так и не смог вызвать к жизни хоть какой-то образ, связанный с этим рисунком. На миг он даже усомнился в том, что нарисовал его сам. Но присмотревшись, прошептал:

- Нет, только я мог так безбожно изуродовать акварель там, где можно было нарисовать хорошо. Это мои вечно неуверенные мазки.

Да кто же она такая? Эта девочка, что кажется такой реальной.

Йойки не помнил. Наверное, он всё-таки выдумал её. Или увидел во сне.

Ну ладно, с этим Йойки ещё мог смириться. Куда сильнее его пугало другое – он совершенно не помнил, когда, при каких обстоятельствах и как он рисовал это. Важнее всего было это как.

Йойки знал все свои работы в деталях, он всегда мог восстановить в памяти последовательность выполнения рисунка, всегда точно знал, что нарисовал вначале, а что потом. Знал, с чем провозился дольше всего, и что далось всего труднее, и наоборот, помнил, какая часть рисунка принесла наибольшее удовольствие и удовлетворение.