Магия стихий.Чаровница (СИ)

А если мое предположение правильно, то ни в коем случае нельзя, чтобы эта бабочка сгорела в бушующих языках пламени. Ведь, это может быть чья-то душа. Какое-то неосознанное движение рукой, и на самой границе поляны, прямо перед огнем, появилась чуть подрагивающая стена. Судя по тому, как алые язычки сталкивались с ней и развеивались, это не простой заслон, а преграда, сотворенная из Воздуха. Легкий порыв Ветра, будто подталкивающий бабочку ко мне. Пусть лучше она будет у меня в руках, чем сгорит.

Насекомое вновь подлетело и опустилось на мою грудь в районе сердца. Лишь в этот момент я, сжав руку в кулак с такой силой, что ногти больно впились в ладонь, позволила силе перестать питать воздушную преграду.

‘Огонь не может существовать без воздуха,’ - тихий шепот и я поднимаю руки, чтобы ощутить дуновение холодного ветра, который спускается со стороны горного хребта.

Круговое движение и я будто разворачиваю ветер, заставляя его лететь прямо на языки огня вокруг меня. А затем, почувствовав, что кончики пальцев стало покалывать, услышала:

‘Купол! Давай!’

Еще не понимая разумом, что делаю, стала уплотнять воздух, создавая невидимое полотно, а затем и сгибать его, согдавая округлый купол наподобии того, что когда -то видела в храме Хранительницы. Левую руку будто обожгло, а пальцы правой пришлось очень сильно растопырить, так, что они задрожали от напряжения.

Я ощущала горячий воздух, который поднимался от огня, как что-то тяжелое, грязное, болезненное. Зжав зубы из-за того, что руки от кончиков пальцев до самого плеча будто пронзил огромный раскаленный штырь, но удержала каждый поток. Глохо простонав, отвела в сторону левую руку, и стала выводить ‘огненный’ ветер из-под купола, чтобы языки пламени потухали под давлением моего ‘чистого’ воздуха.

Резка боль в висках и ощущение того, что я сейчас выплюну собственный желудок, заставили ослабить давление. Да и теперь не требовалось применения такого количества силы. Мне будто стал помогать кто-то невидммый, поливая огонь темнокоричневым светом. Он тут и там проходил через мой купол, разрастался и единым монолитом опускался на огонь.

Рывок и меня куда-то выдергивают. Первое, что я ущутила, это тепло кожи, к которой я прикасалась губами, и удушливый запах, смешавший в себе и пот, как лошадиный, так и человечий, смрад чадящих кострой и металлический запах крови. Причем именно последнего было больше всего. А затем на меня обрушились звуки: стоны раненных, ругань, рыдания и мольбы, лезг железа, ржание лошадей. Кто-то что-то мне говорил, даже кричал, но я этого не слышала, все было будто на заднем фоне. Набатом в моей голове, перекрывая все остальное, звучал невероятно мелодичный, как журчание воды, как звук ветра в листьях деревьев, как уютное потрескивание огня в камине родного дома, голос:

- Воздух - душа мира. Помни об этом. - и тихий шепот, будто из далека: - прими это…

Еще один спазм и я понимаю, что не удержу в себе завтрак. Зажимая рот одной рукой, второй аккуратно переложила Кадагана со своих колен. Поднявшись на ноги, отбежала шагов на десять, при этом два раза чуть не споткнувшись о чую-то конечность и оброненный меч. Когда сдерживаться уже не представлялось возможным, я рухнула на землю.

Рвало меня долго и не только из-за перенапряжения, еще из-за отвратительного запаха крови. Все-таки я не успела выбраться из поля боя. Руки сильно болели от кончиков пальцев, до самых плеч, будто их действительно пронзил очень тонкий и острый штырь. Глаза слезились, и у меня уже не было сил держаться. Горло жутко болело, а когда меня все же перестало выворачивать, я дрожащими руками вытерла губы и посмотрела на окровавленные пальцы. Вторая волна спазмов не заставила себя ждать.

Чьи-то руки поддерживали меня за плечи, помогая удерживать себя в вертикальном положении. Руки совсем ослабли, а боль даже не думала уходить. Казалось, что она наоборот потихоньку начинает усиливаться. В голове было пусто, никаких мыслей. Такое чувство, что меня просто высосали. Хотелось лишь, чтобы мне дали хотя бы чуть-чуть промочить горло и отпустили умереть, где-нибудь под деревом. Я была выхата, выпита и разбита на многжество осколков.

Как по волшебству передо мной оказалась открытая фляга, но я даже рук поднять не могла, чтобы поднести ее к губам и напиться, наконец, воды. Видимо, тот, кто поддерживал меня, понял это и аккуратно стал выливать благословенно прохладную жидкость мне в рот. Я глотала жадно, задыхаясь, но стараясь ни капли не пролить. Это получалось плохо, и вода стекала по моим губам и подборотку.

Когда я напилась, флягу убрали и через мгновение, меня подхватив на руки, куда-то понесли, обхотя препятствия. Глаза болели, но я все же сумела заставить себя их открыть и попытаться оглядеться вокруг. Первым, что я увидела, это ласковая улыбка и наполненные радостью серые глаза.

- Ну, здравствуй вновь…чаровница… - прижимая меня к своей груди еще сильнее, сказал Гаральд.

Я не ответила, лишь прижалась щекой к холодному металлу брони. Тошнота ушла, оставив после себя гадкий привкус и першение в горле. Хотелось только лечь и, укрувшись одеялом, уснуть. Заснуть глубоким сном без сновидений и проснуться в своей кровати в Дентивирелле. И навсегда забыть и об битве, которой стала свидетелей, и о армии покойников, поднятых Мертвецом, но больше всего хотелось забыть о душе-бабочке и страшном пожаре, поедавшем весь внутренний мир Кадагана. Сложно объяснить откуда, но я понимала, что горы, лес и могучий дуб - это не просто какая-то определенная территория, указаная на карте, это нечто подсознателтное человека, скрытое глубоко в человеке, хранящее саму суть души. Казалось, что я прикоснулась к чему-то заповедному, уникальному, волшебному и невообразимо прекрасному. Сумела остановить пожар, спасти бабочку. И теперь Кадаган будет жить. Я точно это знаю, иначе и быть не может.

- Гаральд внес меня в какую-то комнату, на мебели которой лежали белые полотнища ткани. Оказывается, я успела задремать на его руках. А проснулась я от звука грохнувшей о каменную стену массивной деревянной двери.

- У меня хватит сил самой дойти и лечь, - сказала тихо я. Голос прозвучал необычайно холодно и отстраненно.

Я и сама не ожидала этого, но именно в этот момент всплыла моя обида на Гаральда за тот момент в подвале Замка Звезд, за поцелуй, который многое перевернул в моей жизни, за то, что, несмотря на все разговоры о его чувствах ко мне, он просто отпустил, когда Кадаган отослал меня.

- После такого, что ты сделала, слабо верится в то, что у тебя хоть что-то осталось, - сказал Правитель.

Он смотрел на меня своими серыми глазами, а я рассматривала испачканное кровью лицо и пыталась уловить его настроение. Ведь, Гаральд назвал меня ‘чаровницей’, а значит, они все видели, что я сделала. И прекрасно знаю, как конкретно он относится ко всем чаровникам. Но сейчас Гаральд не имеет никакого права меня осуждать.

- Я не сделала ничего, чтобы вызвать твое недовольство. - ответила на его пристальный взгляд. - Поставь меня, пожалуйста.

- Ты уверена?

- Более чем. Ничего особенного я не сделала, чтобы падать от усталости, - откровенно слукавила.

- Как ничего? - воскликнул мужчина, но на ноги поставил. Правда, все равно придержал, когда я пошатнулась и помог сесть на кровать. - Я не знаю, что ты сделала, но сила твоей магии отшвырнула всех, кто был на расстоянии в два метра от вас. Никогда в жизни не видел ничего подобного. Гигантская серебрянная воронка, через которую получилось пробится лишь Дивету, и то не сразу.

Я слушала и молчала. Такое точно все заметили, и значит, что сейчас начнутся распросы, слухи и домысли. А мне так хотелось, чтобы наличие у меня хоть какой-то действующей силы оставался в секрете. Закусив губу, посмотрела прямо на Гаральда и спросила без утайки:

- Что теперь будет?

- А что должно быть? - спросил он и, подойдя к креслу, снял с плеч замызганный грязью плащ.

- У меня есть магия, и я ей могу управлять. - пояснила.