Фазы неизбежности (СИ)

— Ну что ж, герр Штадлер, вы действительно умеете заинтриговать, — сказала она, привычно хватаясь за локоть своего спутника. — Я была бы в шаге от того, чтобы умереть от любопытства…

— …если бы уже не были мертвы, — немедленно закончил за нее граф. Нази усмехнулась, поняв, что Кролок тоже прекрасно помнит эту почти шутку, прозвучавшую под крышей утопающего в снегу трактира больше полугода тому назад, и сейчас в несколько измененном виде возвращает ей ее собственные слова.

— Именно, — удовлетворенно сказала она прежде, чем мир вокруг в очередной раз превратился в хаотичное мельтешение теней.

*

Пожалуй, только граф фон Кролок с его бесконечной любовью к недомолвкам мог охарактеризовать чувство, накатившее на Дарэм сразу по прибытии, словом «неуютно». Несмотря на то, что дышать у Нази не было никакой нужды, ощущение удушья было настолько отчетливым, что женщина схватилась рукой за горло, шумно втянув в себя сырой воздух, дождя в котором сегодня, кажется, было едва ли не больше, чем кислорода. Дарэм инстинктивно рванулась в сторону, сама толком не понимая, куда и зачем собирается бежать, однако ощущая настоятельное желание оказаться как можно дальше, и, если бы не Кролок, удержавший ее за плечи, она бы, пожалуй, рухнула со ступеней прямо в лужу. Секунда — и Нази оказалась плотно прижата щекой к светло-серой ткани графского сюртука, ощущая себя той самой испуганной мышью, у которой он позаимствовал свой благородный оттенок.

— Не паникуй, — негромко велел Кролок, и Дарэм почувствовала, как затянутая в перчатку ладонь успокаивающим движением скользнула по ее спине. — Знаю, это нелегко, но попытайся расслабиться. Через несколько минут должно стать легче, особенно, если ты уяснишь для себя, что никакой опасности нет. Это место пытается тебя отпугнуть, но по-настоящему навредить не способно.

— Твою мать… я знала, что будет паршиво, но чтобы так… Вы тоже это чувствуете? — наплевав на все возможные правила приличия, Нази вжалась в графа еще теснее, закрывая глаза и честно пытаясь успокоиться.

— Не настолько остро. С годами эффект притупляется, становится более терпимым, но, разумеется, не исчезает вовсе. Так, как ты сейчас, я ощущал бы себя, оказавшись на пару миль западнее, а на таком расстоянии мне всего лишь неприятно и… тревожно. Хочется побыстрее уйти, — сказал Кролок, чувствуя, как Дарэм судорожно передернулась, точно от холода, и испытывая невольное сожаление от того, что сам он давно остыл и не способен ее согреть. Он прекрасно знал, что за ощущения сейчас испытывает его спутница, но также знал, что как раз она способна с ними справиться. Нази Дарэм, как он и предполагал когда-то, вообще способна была справиться со многими вещами. — Я прихожу сюда далеко не впервые и, можешь поверить, здесь, вопреки тому, что ты чувствуешь, действительно вполне безопасно. До центра левобережья около четырех миль, месса закончилась пару часов назад, и к началу следующей мы уже будем дома.

То ли от спокойного, мягкого, но в то же время уверенного голоса, звучащего прямо над ее ухом, то ли от того, что рука Кролока продолжала размеренно гладить ее по спине, то ли под влиянием собственных волевых усилий, постепенно Нази и впрямь как будто полегчало. Первый приступ паники отступил, превратившись в тянущее, нервное беспокойство, невидимые тиски, сжимавшие ребра, чуть разжались. Дарэм, медленно выдохнув, отстранилась, на секунду испытав нечто неуместное и подозрительно похожее на сожаление, поправила перекосившуюся шляпу и, наконец, огляделась по сторонам.

Они с Кролоком стояли на облицованных мрамором ступенях двухэтажного особняка, надежно прикрытые от буйства непогоды небольшим портиком. Мощеная плитами дорожка, начинающаяся от самых ступеней, прорезая немного запущенный сад, вела к воротам, за которыми, отделенный от домов гранитом набережной, катил свои воды серый, взъерошенный ливнем Зальцах. Воздух пах мокрой землей, тиной и вербеной, пышные заросли которой измятыми алыми шапками маячили среди деревьев — успокаивая себя, Дарэм еще раз глубоко вздохнула и, почти высунувшись из укрытия, с содроганием посмотрела на запад. Туда, где за мутной, непроницаемой толщей льющейся с неба воды угадывались смазанные очертания нависающего над городом Хоэнзальцбурга(1), у подножия скального постамента которого и располагалось то, что заставляло Нази сдерживать в себе настойчивое желание бежать без оглядки — центр бывшего Зальцбургского архиепископства. Десятки старинных, за века насквозь пропитавшихся божественной благодатью церквей и храмов накрывали весь левый берег Зальцаха невидимым и неощутимым для людей куполом Силы, которой было противно само существование таких, как Нази и Кролок. И оба они способны были находиться здесь только потому, что дом графского знакомого располагался слишком далеко от «эпицентра».

— Вампиры в Зальцбурге… вы, я вижу, не ищете легких путей? — повернувшись к графу, не столько спросила, сколько констатировала Дарэм. — Более неподходящего города в нынешней Австрии и найти-то сложно.

— Зато едва ли кому-то из сведущих в вопросах вампиризма придет в голову искать здесь следы немертвых, — повернувшись к двери, Кролок несколько раз ударил в нее бронзовым дверным молоточком. — Полагаю, нас уже ждут. Герр Хользер привык, что я всегда появляюсь вовремя.

— Он тоже понятия не имеет о вашем «положении»? — поинтересовалась Нази.

— О положении — нет, а вот о том, что я вампир — прекрасно осведомлен, — невозмутимо откликнулся Кролок. — Но никому не расскажет. Видишь ли, знакомство со мной у Хользеров передается от поколения к поколению, и, в свое время, я имел дело и с прадедом, и с дедом, и с отцом нынешнего главы семейства. Увижу и его старшего сына. Хользеры — династические библиотекари и архивариусы Зальцбургского университета, начиная, если я не ошибаюсь, с тысяча шестьсот пятидесятого года. Так, как ты полагаешь, визит сюда стоит твоих неудобств?

Впрочем, ответа Нази на этот вопрос Кролоку не требовалось — довольно было и ее лица, на котором при последнем заявлении графа появилось выражение недоверия, радости и некоего азарта. Подобным образом обыкновенно выглядели дети, увидевшие полностью убранное к празднику рождественское дерево.

Она уже открыла рот, чтобы озвучить свое мнение об умении Кролока делать действительно ценные подарки, однако ничего сказать так и не успела, поскольку дверь, наконец, распахнулась.

— Доброй ночи, герр Штадлер, вы, как всегда, точны, — сказал появившийся на пороге преклонного возраста мужчина, рост которого был настолько невелик, что даже Дарэм возвышалась над ним примерно на полголовы, а Кролоку и вовсе приходилось изрядно наклонять голову, чтобы взглянуть собеседнику в лицо. — Проходите скорее, прошу. На улице творится такой ужас, что мне сыро даже за закрытыми окнами. Да к тому же обострился давний ревматизм.

— Доброй ночи, герр Хользер. Вам давно уже стоило обратиться к лекарю, вместо того, чтобы манкировать собственным здоровьем, — граф коротко кивнул в знак приветствия и, оглянувшись на стоящую чуть позади Нази, сказал: — Как видите, я сегодня не один, а в сопровождении дамы. Которую вам тоже стоит пригласить в дом.

— Ах, прошу меня извинить, — мужчина подслеповато прищурился на Нази. — Разумеется, вы можете войти. Герр Штадлер никогда не приводил сюда еще кого-то со столь же… хм, специфическими особенностями, так что я, признаться, слегка растерялся.

— Ничего страшного, — заверила вежливого библиотекаря Дарэм, переступая порог и оказываясь в темной передней, на стене которой мутно поблескивало огромное ростовое зеркало, где, разумеется, отражался один только хозяин. — Я и сама до последнего момента не знала, что меня представят такому интересному человеку. Герр Штадлер любитель преподносить сюрпризы.

— Исключительно в разумных пределах, — сняв с головы шляпу, граф небрежно пожал плечами. — И, коль скоро главная интрига раскрыта, позволь тебе представить герра Йозефа Хользера, моего весьма давнего знакомого, архивариуса и в силу печальных обстоятельств немного книготорговца. Герр Хользер, имею честь познакомить вас с моей спутницей Анастази Дарэм, необычайно талантливой и неординарной особой и просто обворожительной женщиной.