Любовь сильнее Тьмы (СИ)

Арименэль устало вздохнула и закрыла глаза. Оказывается, на неё ещё и охоту объявили. Повезло, нечего сказать.

— А тебя как зовут, хоббит? — спросила она у говорившего полурослика. Тот улыбнулся.

— Я — Пиппин, а это мой друг — Мерри, — гордо заявил он, кивая в сторону своего товарища, — мы из Хоббитании. А ты кто и откуда?

Девушку невольно улыбнулась. Доверчивость и доброта хоббитов тронула её до глубины души.

— Я Арименэль из Имладриса, — почти весело отозвалась эльфийка, с теплом смотря на полуросликов. На миг она даже забыла, что находится среди орков. — Мы с Лаурелинмэ шли… неважно куда, — эллет перестала улыбаться и тяжело вздохнула, закрывая глаза. Боль вновь вернулась.

Хоббиты с сочувствием взглянули на неё и хотели что-то сказать, но их грубо оборвал один из ирчей, и они невольно замолчали.

— И с чего это хозяин приказал доставить эту девчонку в Изенгард? — недовольно прорычал один из орков, злобно скалясь, — одна из этих проклятых Дивных!

— Поговаривают, что сам мордорский господин приказал доставить к нему эту эльфийку и хоббитов! — прошипел другой, и Арименэль с Мерри и Пиппином невольно вздрогнули, переглянувшись.

Нужно было что-то делать.

Дни стали сущим кошмаром. Орки вели себя грубо и ужасающе, и если Арименэль ещё как-то держалась, то хоббиты в ужасе жались друг к другу. Бесконечные мучительные дни скрашивали лишь их редкие разговоры.

Полурослики рассказывали о Хоббитании. Изредка — о Братстве, и то после того, как эллет сказала, что всё знает. Погибшего воина звали Боромиром, он был старшим сыном Денетора, наместника Гондора.

Арименэль в свою очередь поведала о Имладрисе, о братьях и друзьях. С грустью девушка вспоминала их. Увидит ли она когда-нибудь Кэльдара и Мэлнилитона? Вряд ли. Хотя… Хотя кто знает, что решит судьба.

Орки шли к Изенгарду, и никто не мог их остановить. Потом они заметили погоню: Мерри с Пиппином тогда радостно предположили, что это Арагорн, Леголас и Гимли (так звали того гнома из Братства) идут за ними. Арименэль поняла, что полурослики правы. А ещё она была уверена, что Лаурелинмэ тоже пошла вслед за

орками.

Пиппину удалось оставить знак и незаметно бросить на землю лориэнский лист — застёжку от плаща. Это должно было уверить Братство, что оно на верном пути.

— Нам нужно сбежать, — заговорщицки прошептал Мерри, когда орки не могли его слышать, — когда они в следущий раз остановятся…

Арименэль устало покачала головой. Бежать у неё совсем не было сил. Конечно, попробовать было можно, девушка в успехе очень сомневалась.

Хоббиты и эльфийка пытались составить план действий, но исполнить их у них не получилось. Сначала орки на них грозно прикрикнули, а на следущий день случилось непредвиденное.

Орки, громко переговариваясь, решили разделиться. Они знали, что Арименэль точно надо доставить к Саруману, а вот что делать с Мерри и Пиппином им было непонятно.

— Нужно разделиться, — прорычал один из орков, и остальные его поддержали.

Хоббиты попытались было вырваться и пнуть ирча, но ничего не получилось. Арименэль ловко вывернулась из лап урук-хая, но неловко споткнулась и свалилась на землю. Затылок вновь вспыхнул огнём боли.

Кажется, потом она слышала громкий крик хоббитов, который постепенно становился всё тише и удалялся.

— Глупая Дивная, — слышалось тихое ворчание одного из уруков.

Мелькали светлые степи Рохана, редкие деревья. Арименэль не помнила, сколько прошло дней, всё было точно как в тумане. Лишь когда вдали показался тёмный шпиль Ортханка, эллет опомнилась.

Зачарованно смотрела она на приближающуюся башню Сарумана, чёрную, грозную. Вокруг больше не росли деревья, всё заняли уродливые сооружения и какие-то странные шахты.

Медленно распахнулись сначала ворота, а потом двери Ортханка, и по лестнице начал медленно спускаться седовласый маг с насмешливой улыбкой на лице. Он ехидно усмехнулся, и эллет передёрнуло от отвращения. Улыбается ещё, предатель.

— Добро пожаловать в мою скромную обитель, Арименэль, дочь Анриэла, ныне многим известная.

— Саруман, — гневно прошептала эльфийка, презрительно смотря на мага, — один из истари, ранее могущественный и мудрый, а сейчас — падший и безумный.

Лицо мага перекорежело от злости. Он метнул тяжёлый взгляд в сторону девушку и, сжав посох, глухо прошипел:

— Ты не в том положении, чтобы дерзить мне, девчонка.

Арименэль презрительно улыбнулась и дерзко взглянула в тёмные глаза истари. Тот нахмурился, развернулся и, не сказав ни слова, направился в башню. Орки, державшие эллет, повели её следом.

Девушка старалась оглядеться, краем глаз оглядывая бесчисленные коридоры, лестницы, картины и разные непонятные штуки. Она не думала о том, что её ждёт, но уже чувствовала глухой страх в душе. Чем ближе к залу — тем страшнее становилось, и эльфийка невольно бледнела, больше не имея возможности сохранять безмятежный вид.

Урук-хайи ввели её в зал. Саруман, не оглядываясь, небрежно щёлкнул пальцами, и орки поспешили ретироваться, а Арименэль решила размять затёкшие руки. На запястьях остались красные следы верёвок.

— Саурон многое обещал за тебя, — бесстрастно произнёс тёмный маг, смотря в небольшое окно, открывающее вид на восток.

Арименэль внезапно почувствовала дрожь. Саурон? За неё? Но… зачем? Хотя всё ясно… Или нет.

— Но зачем? — хрипло отозвалась девушка, с ужасом глядя на незаметно усмехающегося Сарумана, — разве я нужна Саурону? Почему?

Маг резко развернулся и неслышно подошёл к Арименэль. Взглянул прямо в глаза. На его лице появилась жуткая улыбка, да такая, что эллет невольно вздрогнула и подалась назад.

— А ты не догадываешься? — свистящим шёпотом спросил он, — благодари Эру, что ещё не всё Средиземье знает о… ты ведь понимаешь?

— Понимаю, — тихо сказала Арименэль, опустив голову. Она сама ведь написала письмо, где призналась. Вести не всегда разлетаются быстро, но в скором времени всему Эндорэ будет известно о ней и Моргомире.

— Саурон действительно хочет видеть ту, которая смогла вернуть на сторону Света одного из назгулов, — Саруман, продолжая жутко улыбаться, подошёл к небольшому постаменту. На постаменте лежало нечто круглое, укрытое тёмной тканью, — подойди.

Но Арименэль продолжила стоять на месте, но маг грубо подтащил её к постаменту и резко сдёрнул ткань. Перед глазами девушки был палантир. Эллет попыталась было отскочить, но не смогла даже сдвинуться с места.

В шаре начал точно разгораться пожар. Мелькнули Мёртвые Топи, пронёсся перед глазами мрачный Минас-Моргул, начала стремительно приближаться башня Барад-Дура. И вот в палантире показалось Око.

Арименэль дёрнулась, в ужасе смотря на Глаз. Саурон заметил её. Гнев блеснув в его взгляде, ярость.

“— Ты?!”

“— Я”

Глаза слепило от пламени, а Арименэль почувствовала, как едва ли не теряет сознание от резкой боли. Саурон был в ярости.

“— Скоро мы встретимся, эллет”

Эльфийка слабо улыбнулась и упрямо покачала головой. Нет, они с Гортхауром не встретятся.

“— Никогда, прислужник Моргота! Слышишь? Никогда!”

Яркая вспышка осветила мрачный зал, а Арименэль с криком отшатнулась от палантира. Саруман чуть поморщился и быстро накинул ткань на темнеющий шар.

— Тебе недолго осталось, эльфийка, — сказал он уже без всякой насмешки, с полной серьёзностью, — всему Средиземью недолго осталось. Первым, кто погибнет, буд…

Арименэль резко перебила его, даже не поражаясь собственной дерзости:

— Первым будешь ты, Саруман.

Маг нехорошо улыбнулся. Больше он ничем не выразил гнева, лишь крепче сжал посох.

В зал снова вошли урук-хаи. Арименэль высоко подняла голову и, не глядя на них, сама вышла из помещения, сопровождаемая орками.

Саруман задумчиво посмотрел ей вслед, а затем повернулся к окну и обвёл взглядом окрестности Изенгарда. Вокруг копошились ирчи, грозно рыча и потрясая оружием. Они были готовы отправиться в бой.