Темные дни, черные ночи (СИ)

Она отодвинулась на самый край сиденья. Не помогло. Запах Румпеля сводил ее с ума, как и прежде, и это страшно злило.

Круэлла сделала глубокую затяжку. Наверное, у нее не легкие уже вовсе, а целый химический завод, не иначе.

Повернув голову, посмотрела на него долгим, сочувствующим взглядом. Горько усмехнулась:

- Какая ирония, Румпель! Белль снова отвергла тебя, и ты прибежал ко мне, как побитый пес. Ничего нового. Ничто не меняется. Было столько женщин, готовых подарить тебе свое сердце и свою жизнь. Но в итоге ты выбрал маленькую, недалекую библиотекаршу. Почему? Ах, да, дорогой. Ты загипнотизировал себя тем, что думаешь, будто эта одутловатая девица делает тебя лучше. Ну как же - у Темного проснулась жалость к себе. Пожалейте несчастного.

Она, играючи, погладила его по рубашке, поиграла с пуговицами. Приблизив лицо к его лицу, прошептала прямо в губы:

- Ты скучаешь по тем дням и делам, Румпель. Уж мне ты можешь не врать. Сказочник нужен тебе, чтобы вновь обрести былое могущество, которое потускнело с появлением в твоей жизни великой чертовой любви. И ты это знаешь. Равно как знаешь и то, что чтобы быть счастливыми, вам с Белль нужно всего лишь одно - чтобы она приняла тебя, настоящего. А не того Румпеля, от которого ты так упорно бежишь. Но этого никогда не случится. Угадай, дорогой, почему? Да потому, что твоя служанка начиталась книжек, и наивно полагает, что в жизни бывают принцы на белом коне. Одно не учла глупая девочка - ты не принц. Ты чудовище, Румпель, и всегда таким будешь. Как и я всегда буду убийцей, пусть даже и без способности убивать.

Она выбросила бычок и улыбнулась.

- Забавно было бы посмотреть, как ты будешь уговаривать Автора написать вам счастливый конец. Унизишься перед собственным внуком, дорогой? Или расскажешь ему сладкую сказку? О, в этом ты без сомнения, преуспел.

Де Виль рассмеялась, и понизила голос, умело копируя Румпеля:

- Ты напишешь мне сказку, Сказочник. Сказку, в которой я - не трус, а прекрасный герой. Сказку, в которой моя глупая служанка меня полюбит, и будет мыть мне ноги каждый вечер. И чтобы Белль обязательно была счастлива. Ну, пожалуйста!

Она умоляюще сложила руки на груди. Зашлась истерической радостью.

- Знаешь, дорогой, я бы ради этого даже сделку с тобой заключила! Очень уж хочется увидеть, как ты обманываешься. Это будет очень забавно. Даже не верится, что ты – именно тот человек, что учил меня никогда ничего не просить.

Круэлла резко рванула его за рубашку, так, что смогла смотреть ему в глаза. Она не знала, чего сейчас хочет больше – ударить его, или поцеловать. Поэтому ничего не делала, только сверлила взглядом, полным гнева и ненависти.

- Но, знаешь, в чем проблема, дорогой? В том, что это счастливый конец для Красавицы, а не для тебя. Твой счастливый конец - магия. Ты помешан на ней, ты душу Дьяволу готов продать за возможность ее получить. А все почему? Та-дам! - Круэлла хлопнула в ладоши. - Потому что магия - это единственная твоя сила и защита. То единственное, что дает тебе власть и превращает трусливого калеку во всемогущего властелина. Мы с тобой одинаковы, Румпель, хоть ты всегда упорно отказывался это признавать. Когда у меня отняли способность убивать, то просто забрали всю мою жизнь. Я могла бы сеять смерть и кровь, которые так люблю, а вместо этого я - только слабое создание, такая же, как и все. Вот она, правда. И это неизменно.

Наконец, женщина отпустила своего собеседника, и абсолютно равнодушно, словно бы ничего не произошло только что, отвернувшись в окно, где начал накрапывать дождь, проговорила:

- Что ты там пел насчет старости в шикарном замке с возлюбленным, дорогой? Ее не будет. Я предпочитаю пент-хауз, а мой чертов возлюбленный - дешевых служанок.

Круэлла нежно провела пальцем по его слегка не побритой щеке:

- Как же мне тебя утешить, дорогой? Хм, знаю. Ты можешь спать со служанками сколько пожелаешь. Но кататься будешь в моей машине.

Отчаянная, страстная ненависть, смешанная с невыносимым желанием, распалила кровь, гуляла по венам, лишая возможности дышать.

Она включила полную скорость и погнала машину по асфальту.

- И без твоих штучек, Румпель. Не смей исчезать!

Румпель улыбнулся – пьяной, больной, жестокой усмешкой. Де Виль сразу поняла – это не к добру. Но, какая, к черту разница? Она была пьяна, одурманена страстью и растерзана злостью. Она вновь была бабочкой с черными крыльями, что летит на палящий огонь.

- Ну что же, дорогуша, ты сама попросила об этом. - хитро протянул маг. Он слегка щелкнул пальцем, и тормозной шланг не подал необходимую жидкость в тормоза на очередном повороте.

Всего маленькая деталь, способная погубить две жизни, но для Темного мага нет жалости, если её просит тот, кого он начал ненавидеть. А именно так он относился к Круэлле сейчас, проклиная ее за ту горькую правду, что она выплюнула ему в лицо, и бушуя от осознания чужой правоты, и от невозможности бороться с желанием, которое она у него вызывала.

- Ой, прости. Я не нарочно. - Он растворился, и машину вынесло на очередном повороте, в кювет.

Злодейка напрасно стерла пальцы в кровь, пытаясь остановить автомобиль. Она поняла, что летит в пропасть, едва только эта злая усмешка осветила его лицо. Поэтому сейчас она напомнила себе крохотного котенка, который из последних сил бьется в руках безжалостно топящего его мучителя.

Машина несколько раз перевернулась, Де Виль больно ударилась головой, все кости заныли, опасно треща. Так больно ей было разве что когда она заходилась предсмертным стоном, отправленная в нокаут Спасительницей со скалы.

Перед глазами все поплыло, хотя женщина отчетливо видела, что Темный маг стоит и с удовольствием наблюдает за тем, как любимый кадиллак Круэллы, ныряет в землю. Он знал, что в подобной аварии не выжить, но ведьма была очень живуча, и не раз доказывала подобное. Он снова напомнил ей о том, как часто она умирала от его руки. Опять закружил вокруг нее Смерть.

Подойдя ближе к машине, он скептически осмотрел ее, потом подошел к Круэлле, лежащей на асфальте, оглушенной неожиданным ударом.

- Ай-ай-ай. А я же предупреждал - прошептал волшебник, приседая возле нее на корточки. - Ну а теперь по делу. Твое мнение насчет моей личной жизни вовсе меня не интересует, дорогуша. Я ненавижу, когда влезают в неё, и ненавижу, когда меня упрекают в ней – он чеканил слова сквозь зубы, с неподдельной ненавистью, достойной врага. - Мне неважно, любила ты меня, считала ли меня возлюбленным. Ты не умеешь любить, Де Виль. Твоя любовь – пожарище, на котором никто не выживает, и ты всего лишь бесишься от того, что снова не смогла получить игрушку. Одно плохо, дорогуша – эта игрушка тебе не по силам. Надеюсь, сейчас ты это признаешь. Мне настолько все равно на твою жизнь, что я предложил тебе чисто из принципа. Думал, как в старые времена, объединимся. Но, кажется, этому не бывать. Очень жаль, Круэлла. Алкоголь, видимо, совершенно лишил тебя способности думать. Хотя когда-то ты была довольно умной женщиной. Видимо, те времена безвозвратно прошли, дорогуша.

Румпельштильцхен встал с корточек, и посмотрел на Круэллу и её автомобиль ещё раз. Схватил ее за подбородок, прошептав в полуоткрытый рот:

- Вот тебе урок на будущее от твоего учителя. Неважно, как долго я был с Белль, или оставался Темным магом. Важно лишь то, что я до сих пор могу стереть тебя в порошок. И ты даже не успеешь об этом подумать. Но, вероятно, ты думала, что расплата за недавние издевательства надо мной для тебя никогда не настанет. Что ж - вот она, Круэлла, смотри. И предупреди Спасительницу, ибо ее тоже ждет не завидная участь.

Румпельштильцхен круто развернулся на каблуках, и пошел обратно к городу, постепенно растворяясь в красной дымке. Напоследок, он обернулся, наградив ее взглядом, в котором вряд ли читалось что-то большее, чем равнодушие, и, отчеканивая каждое слово, произнес:

- Прощай, Круэлла.

В голове гудело. Ее все еще мучила боль, и Де Виль точно знала, что выпей она сегодня хоть ведро джина, она ее не успокоит.