Неизбежность (ЛП)

— Например? — спрашиваю я.

— Люди не должны убивать друг друга. Я послан специально, чтобы убивать, — прямо отвечает он.

— Получается ангел-мститель, — говорю я, даже если его откровение должно было напугать меня, я чувствую себя больше любопытной, чем обеспокоенной.

— Правильно, — говорит он с небольшой ухмылкой. — Люди должны почитать своих родителей. Я был создан Богом, не имея ни матери, ни отца.

— Ах да, — говорю я, пытаясь скрыть шок от открывшегося откровения.

— Люди не должны изменять своим супругам с другими людьми, но у ангелов нет супругов, — мимоходом объясняет Рид. — Но многие люди с этим правилом имеют очень серьезные проблемы.

— Спасибо, я получила нужную картину, — отвечаю я, обдумывая новую информацию.

— Так что, не женится — это очень интересно, но вы можете… — я не могу спросить его о том, что хочу узнать.

На этот раз Рид спасает меня.

— Ты хочешь узнать, если я влюблен, то могу ли я, если захочу, заняться любовью с человеческой женщиной? — спрашивает он с весельем в тоне.

— Да, — отвечаю я, чувствуя, как покраснело мое лицо.

— Да, но это будет только для удовольствия. Я не способен к зачатию детей, — объясняет он мне.

— Тогда как мое рождение вообще возможно? — задыхаюсь я.

— Эви, поэтому ты — загадка; по логике, ты не должна существовать, но ты существуешь, и этот факт означает, что что-то изменилось. О тебе ничего не известно, потому что ты не должна существовать, — медленно говорит он,

— Как создаются ангелы? — спрашиваю я его.

— Мы рождены из огня, — говорит он.

Когда мои глаза расширяются, он продолжает: — Ну, «рождение» — это не правильный термин. Я никогда не был ребенком. Мне всегда казалось, что я всегда так выглядел, но в самом начале моей жизни — я был таким же слабым, как ты. Когда я созрел, то обрел крылья, я надеюсь у тебя будет так же, но я не знаю, как будет проходить твоя эволюция. Я делаю предположение только на основе того, что вижу тебя сейчас. То, как ты излечилась, — по-ангельски.

Я закусила свою губу.

— Если я стану ангелом, что будет, когда мои друзья заметят, или мой дядя заметит, что я не становлюсь старше?

Рид молчал.

— Я не могу сказать им что я? — говорю я, спрашивая, что и так уже знала, избавляя его от дальнейших объяснений.

— Нет, — мягко говорит он.

— Это одно из их правил? — сердито спрашиваю его я.

— Да, — говорит он.

— Я думаю, мне не нравятся ваши правила.

— А ты не думал, что не один свод из ваших правил не относится ко мне? — возражаю я. — Я не просила о различии: быть ангелом, созданным с душой. Кто хотел бы этого?

— Эви, — вздыхает он

— Рид, — разочарованно говорю я.

— Я бы хотел дать тебе все ответы, но я не всемогущ и не всезнающий.

Факт в том, что когда я пришел к тебе, я знал очень мало. Но я не рад, что ты существуешь, — сексуальным тоном говорит Рид, наклоняясь все ближе.

Было бы приятней услышать от него, что ему приятно, что я существую, поэтому игнорируя его комментарий, я спрашиваю:

— Почему я никому не могу сказать

— Сейчас лучше, чтобы ты ничего никому не рассказывала. Не только потому, что это запрещено, но и потому, что мы хотим держать твое существование в секрете, как можно дольше. Я пытаюсь уберечь тебя, — говорит он, протягивая руку, чтобы погладить мои волосы.

— Это имеет смысл, — говорю я, пытаясь смериться со своей логикой.

— Я даже не знаю, чтобы я мог сказать, что звучало бы абсолютно нелепо.

Я притихла на некоторое время, но что-то во мне заныло, то, что уже некоторое время беспокоит меня.

— Рид, я могу у тебя кое-что спросить?

— Ты спрашиваешь меня об этом сейчас, когда забрасываешь меня вопросами в течении нескольких часов? — с нотками веселья в голосе спрашивает он.

— Это о Расселе, — уклончиво говорю я.

— Нет, я не хочу говорить о нем, — сейчас же говорит он, его тон уже не веселый.

— Почему нет? — с дрожью спрашиваю я.

— Я не хочу обсуждать с тобой твою родственную душу, — вежливо говорит он.

— Рид, я не понимаю, что ты имеешь в виду под «родственной душой»? — осторожно спрашиваю его я, потому что он не рад, что мы сменили тему на Рассела.

То, что в нашем разговоре заговорила о Расселе, Рид смотрел на меня с каменным лицом.

Интересно, знает ли он, что нашим поцелуем прошлой ночью, мы пустили Расселу первую кровь.

Я двигаюсь и сажусь Риду на колени, оказываясь напротив него.

— Я надеюсь, у тебя не уйдет еще тысяча лет на то, чтобы доверять мне на столько, чтобы объяснить мне все, — говорю я, начав играть с кончиками его рубашки. Проходит не меньше миллисекунды, а я уже лежу на спине на мягких диванных подушках. Рид нависает надо мной с хищным кошачьим взглядом, готовый наброситься на меня.

Его захватывающая сила, поражает во мне низкий, хриплый вздох. Я чувствую, как его пальцы крепко сжимают мои бедра, а его идеальное лицо опускается все ближе к моим губам. Обернув свои руки вокруг шеи Рида, от меня не ускользает его мурлыканье. Я целую его сначала кокетливо и игриво, но наш поцелуй быстро перерастает в огонь.

— Эту тысячу лет, я хочу провести с тобой, Эви, ты не представляешь, как я этого хочу, — бормочет Рид, отстраняясь от моих губ и глядя мне в глаза.

— Я хочу тысячу, а потом еще сто тысяч лет.

Когда Рид отстраняется и вырывается из моих объятий, я хнычу от досады.

— Есть так много вещей, которых ты не видела, и так много мест где ты не была, — продолжает он, поднимая меня и усаживая рядом с собой, он проводит рукой по моему плечу. — Я хочу показать тебе все, а потом испытать это с тобой еще раз и через тебя. Но я думаю, что сейчас, для тебя самое безопасное место — это Крествуд, и ты должна быть здесь. Я хочу защитить тебя от всех опасностей. К сожалению, прямо сейчас, я опасен для тебя. Так что, чтобы иметь эти годы, я должен быть осторожным и убедиться, что я не причиню тебе вреда.

— Потому что сейчас я слишком хрупкая? — в отчаянии спрашиваю я.

— Да, я боюсь, что без усилий могу раздавить тебя, — мягко объясняет он.

— Ой, — говорю я слабым голосом, — Как долго…

— Я не знаю… когда ты будешь готова… — говорит он, одаривая меня своей сексуальной улыбкой.

— Но, — бормочу я, — что если для меня лучше рано…

— Нет, — с улыбкой говорит он, прикасаясь к моей щеке.

Рид замолк, и я понимаю, что он во власти какого-то внутреннего конфликта. Я вижу, какая борьба сейчас идет в его голове, придавая лицу серый оттенок.

— Когда я говорил, что Рассел твоя родственная душа, я это и имел ввиду, — вздыхая говорит Рид. — Вы две души, которые следуют друг за другом, куда бы вас не занесло. Я полагаю, вы с Расселам прожили много жизней, судя по всему, одна душа призывает другую. Если бы он не пришел сюда, ты бы сопровождала его где-нибудь еще, в любой точке мира. Вы бы нашли друг друга, словно вы две половинки одного целого, — угрюмо говорит он.

Пока я молча слушаю, мои глаза расширяются.

— Кроме того, в этом мире все по-другому, — добавляет он, с тенью улыбки. — Ты уже не совсем человек. Ты еще и ангел, так что, твоя душа и его душа будут разлучены на целую вечность, пока вы снова не встретитесь в раю, если такова твоя судьба, — говорит он, словно для него, это самый худший сценарий из всех возможных.

— Ты хочешь сказать, что Рассел и я были на земле… в наших прошлых жизнях? Вместе? — недоверчиво спрашиваю я.

— Да, — отвечает Рид.

— Родственные души? — говорю я, с трудом понимая, о чем он мне говорит.

— Да, — говорит он, скрипя зубами.

— Как реинкарнация? — говорю я, вспоминая концепцию, которую мы явно не учили в воскресной школе.

— Да, — говорит он, убирая воображаемые ворсинки с рукава своей рубашки.

— Что произойдет с душой Рассела, если моя душа умрет? — спрашиваю его я, встревоженная тем, что он скажет мне.

— Может быть, он найдет новую родственную душу, — неубедительно говорит Рид.