Спасите, мафия! (СИ)

— Ну, вот и всё.

— Нет, это только начало, — улыбнулся иллюзионист и, крепко обняв меня, нежно поцеловал, зарываясь в мои волосы пальцами и отдавая всего себя. Я ответила на поцелуй, закрывая глаза, и подумала: «Ну и кто из нас пессимист? Точно не ты…» — и почему-то почувствовала, что он прав — это лишь начало. Начало незабываемого забега длиною в жизнь…

POV Лены.

После вспышки белого света нас словно куда-то дернуло, и мы с Бэлом, державшиеся всё это время за руки, оказались в просторной комнате, обставленной в готическом стиле старинной мебелью, из которой мне в глаза первым делом бросилась огромная кровать под пологом из бордового атласа.

— Добро пожаловать в наши владения, Принцесса Каваллини! — торжественно изрек Бельфегор на итальянском, который я (офигеть не встать! Магия!) восприняла как родной, и потянул меня к кровати. — Ты мечтала о такой кровати, так что я не стал заранее говорить, что она у меня есть. К тому же, была вероятность, что после показушничества босса тут всё изменилось, но я надеялся, что остановку скопируют. Скопировали, так что сюрприз.

— Бэл, это нечто, — восторженно прошептала я всё на том же итальянском, который, похоже, стал мне и впрямь вторым родным языком, и провела рукой по атласному алому покрывалу. Восторг свой я даже описывать не берусь, потому как я готова была петь, плясать и прыгать от радости, а это ну вот ни разу не в моем характере. Я в другом мире. Я. В другом. Мире!!! Счастье, неужели ты есть? Хотя да, точно есть. Мне это Бэл уже доказал своей искренней улыбкой и любовью. Вот только жаль, что я больше не увижу Машу…

— Не спорю, — усмехнулся Принц. — Ты довольна?

— Шутишь? Более чем! — улыбнулась я и кинулась осматривать апартаменты.

Меня переполнял дикий восторг от того, что со мной приключилось самое настоящее чудо, и одновременно я грустила из-за потери сестры, но в целом я была счастлива и не собиралась начинать хандрить. Массивный дубовый письменный стол у окна мне пришелся по душе больше всего после поистине царской кровати, стоявшей напротив двери, потому как он был резным, впрочем, как и вся остальная мебель, и явно старинным, а старинные вещи я любила. Вид за окном второго этажа, которое располагалось в правой от кровати стене, открывался просто сказочный: заснеженный лес и площадка перед домом, мощеная крупным булыжником и очищенная от белого покрова. Бордовый ковер, устилавший пол, и резные шкафы, стоявшие вдоль стены напротив окна, я описывать не буду, равно как и кожаное кресло в углу, рядом со столом, возле которого примостился небольшой круглый журнальный столик на тонкой высокой ножке, заменявший, похоже, Принцу прикроватную тумбочку… Да уж, не собиралась описывать, но описала. Я и впрямь само противоречие. Кого бы в подобных изменениях моей прежде целостной личности обвинить?.. Обвиняемый нашелся сам: Бэл подхватил меня на руки, подтащил мои бренные кости к кровати, рухнул на нее и усадил меня себе на колени. Я обняла Принца, и пару минут мы сидели молча, а затем он тихо сказал:

— Я счастлив, что мы вернулись.

— Я тоже, — улыбнулась я, не отпуская его из объятий, а Бельфегор вдруг изрек нечто довольно странное и ему не свойственное.

— Я не собираюсь пока уходить из Варии, но я теперь обязан думать не только о себе, но и о нашем будущем и будущем нашей семьи. Потому, думаю, стоит намекнуть временному правительству в моем королевстве на то, что я жив и через пару лет могу вернуться. Право на престол у меня никто не отнимал, а правит страной наместник, так что это не будет столь серьезной проблемой.

— Ты серьезно? — опешила я и отстранилась, сдвигая челку Принца с глаз. — А как же Вария? А как же то, что ты не сможешь больше охотиться?..

— Переживу, — фыркнул он и заколол челку невидимками. — В конце концов, может, буду иногда выполнять тайком какие-нибудь миссии с капитаном. Я не хочу, чтобы мои дети оказались лишены будущего, которого достойны.

— Спасибо, — пробормотала я, обнимая Бэла.

— Я же глава семьи, я должен заботиться о нашем будущем, — усмехнулся Принц, расстегнул мою заколку и, зарывшись пальцами в мои волосы, спросил, глядя мне прямо в глаза: — Лишь поцелуй. Можно?

Я растерялась и почувствовала, что начинаю паниковать, но подумала, что если это будет Бельфегор, то ничего ужасного со мной не случится, а потому нерешительно кивнула. Бэл притянул меня к себе и осторожно коснулся губами моей щеки. Знакомое, ничуть не страшное прикосновение заставило меня немного расслабиться, и рука Бэла скользнула мне на спину, а вторая продолжила перебирать пряди моих волос. Я смотрела в алые глаза Бельфегора, наполнявшие меня уверенностью и спокойствием, а его губы медленно заскользили по моей щеке и вскоре очень осторожно коснулись моих собственных губ. Это было невинное, легкое и очень нежное прикосновение, не вызвавшее во мне лавину ужаса и неприязни, и Принц, поняв это, начал осторожно меня целовать. Я нерешительно ответила на поцелуй, и поняла, что не так уж всё и плохо, и тотального дискомфорта или паники сей процесс мне не принес. Напротив, это было даже… приятно. Я обняла Принца за шею и зарылась пальцами в соломенные пряди, а его губы, дрогнув, замерли, и Бэл отстранился.

— Что не так? — озадачилась я.

— Ну, скажем так: я хоть и Гений, хоть и Принц, но не железный, — фыркнул он и, упав на спину, провел по лицу ладонями и шумно выдохнул.

— Ясно, — пробормотала я, сползая с его колен и усаживаясь рядом. — Бэл, но я правда стараюсь. И если честно… мне было приятно, а страх хоть и был, но не такой уж большой.

— Знаю, — усмехнулся Принц и взял меня за руки. — Было бы тебе неприятно, ты бы не ответила. Я упорный, так что добьюсь того, что фобия исчезнет. Но… терпения мне, терпения.

— Прости, — пробормотала я, отворачиваясь от него, и уставилась в пол.

— Прощаю, — великодушно изрек Принц и, поднявшись, снова меня обнял. — Ну что, идем на поиски капитана и мелкой французской гадости?

— Бэл, у меня к тебе всего одна просьба — больше я ни о чем не попрошу, — нахмурилась я, и Принц напрягся. Он не любил, когда его о чем-то просили.

— Какая? — спросил он, явно не собираясь говорить: «Что угодно, дорогая!» — это совсем не в его характере.

— Не кидай больше стилеты во Франа. Он не лягушка, и ему тоже больно.

Бэл призадумался, а затем кивнул и сказал:

— В него самого не стану. Но в его шапку — уж извини! Его шуточки меня бесят.

— Настолько, что ты не можешь сдержаться? — вскинула бровь я. — Он хуже Графа?

Бел нахмурился, а затем рассмеялся и, потрепав меня по волосам, сказал:

— Ладно. Понял. Ты права, терпения мне эти полгода прибавили, так что переживу. А чтобы желания нашпиговать его шапку стилетами не возникло, велю ему ее больше не носить. Думаю, он будет рад.

— Определенно, — улыбнулась я, радуясь тому, что Бельфегор понял: Фран тоже человек, причем человек неплохой, и заслуживает хотя бы каплю понимания. — Но надо бы Сета с Принцем поискать. Они, наверное, в конюшню попали?

— Как же я хочу переименовать твоего наглого кота, — не в тему проворчал Бельфегор, которого мой черный пушистый любимец просто обожал, но как только Его Высочество пыталось меня обнять, выпускал когти и норовил это самое Высочество расцарапать. Ревность — страшное чувство! Впрочем, она была взаимна, а Бэл еще и говорил, что одного «Принца» мне должно быть достаточно и «этому беспардонному зверю с манией величия, постоянно лезущему Принцессе на руки, даже когда ее обнимает ее жених» надо дать другое имя. Ага, разбежался! Я когда кота «Принцем» называю, сразу двуногого монарха вспоминаю…

— Нельзя, Бэл, нельзя, — хитро протянула я. — Не вгоняй кошака в когнитивный диссонанс, не создавай ему раздвоение личности! И вообще, вы же ладите! Вспомни, как балдежно он урчит, развалившись у тебя на коленях, когда ты сидишь в кресле с книгой и гладишь его? Вспомни, как ты сам довольно от этого улыбаешься!

— Два Принца — это перебор! — фыркнул мой эгоцентричный монарх.