Игра на двоих (СИ)

Взгляд Джейка полон страстной надежды. Едва заметно качнув головой и грустно усмехнувшись, делаю еще один шаг вперед и что есть силы толкаю его в грудь. Время вокруг нас будто замедляется; я отчетливо вижу, как меняется выражение его глаз: надежду сменяют разочарование и обида, а следом — понимание, смирение и… благодарность? На мгновение передо мной появляется тот самый парень, которого видели в Джейке окружающие — родители, друзья, и просто знакомые. Ни следа ненависти, ни злой усмешки на губах — только вид человека, наконец раскрывшего тайну, которую он разгадывал всю жизнь и ради которой стоило погибнуть.

Я всегда думала, что знаю, какой Джейк на самом деле, а те, кто им так восхищается и не подозревает, какие демоны скрываются в его душе. Может, все как раз наоборот — они видели его настоящего, а я — то, каким сделал Райта окружающий мир? Печально улыбнувшись, Джейк тихо шепчет: «Так и должно быть», затем широко раскидывает руки в стороны и падает вниз, в пропасть. В ту же секунду оказавшись на краю обрыва, я с опаской наблюдаю за ним. Парень закрывает глаза, опускает руки и, словно птица с подрезанными крыльями, стремительно летит вниз. Полет обрывается слишком скоро, на самом дне глубокой пропасти. Его взгляд, последние слова, падение — все это занимает не больше, чем несколько секунд, но мне они кажутся вечностью.

Приходится пожалеть о своем остром зрении, но я все равно не могу отвести взгляд от парня. Джейк лежит на возвышении — большом плоском камне — все так же раскинув руки и запрокинув голову. Вокруг его тела разливаются реки крови — алые и багряные ручьи стекают с камня и капают вниз, на обломки скал. Яркие лучи солнца освещают лицо моего соперника, спокойное и умиротворенное выражение которого не дает мне покоя. Какие тайны открыла ему Смерть?

Почувствовав приближающийся обморок, я поднимаю глаза и, глубоко дыша, смотрю вдаль, на горизонт. Немного придя в себя, вспоминаю о безмолвных свидетелях нашей схватки и, повернувшись, ищу их взглядом. Однако переродки уже успели расползтись по своим темным уголкам — я вижу лишь удаляющиеся хвосты и слышу тихое перешептывание. Но кое-кто все же задержался. Та самая змея, решившая спасти мне жизнь, подняла голову, раскрыла капюшон и теперь пристально смотрит на меня черными глазами-бусинками.

— Он все понял. А я сделала то, что должна была сделать, — мой голос опускается до шепота: силы стремительно покидают меня.

К моему удивлению, змея еле заметно кивает головой, словно выражая свое одобрение и говоря: «Мы в расчете», и быстро уползает вслед за сородичами. Впрочем, последнее могло мне показаться: неудивительно, если после всего пережитого у меня начнутся галлюцинации.

В ту же секунду раздается пушечный выстрел: я осталась одна — последний выживший трибут. Победитель. Горько рассмеявшись, собираю остатки сил, поднимаю лежащие на земле ножи и медленно иду по проходу к вершине скалы. За спиной раздается скрежет металлических челюстей о камень: Джейк возвращается домой. Скоро наступит и моя очередь. Чем дальше я продвигаюсь, тем уже становится уступ. Под моими шагами мелкие камешки срываются и летят вниз; мне слышен лишь их стук о дно пропасти. Сильно кружится голова — еще немного, и я повторю судьбу Джейка. Вжавшись спиной в стену, продолжаю пробираться наверх, в надежде, что там меня уже ждет планолет. На последнем издыхании преодолеваю еще сотню метров и оказываюсь на вершине одной из скал. Никого. Я опускаюсь на колени и вглядываюсь в ярко-голубое небо. Солнце слепит глаза; сильный, но жаркий ветер треплет распущенные волосы; зной вытягивает силы.

Проведя рукой по лицу, замечаю, что ладони в крови. Джейк успел ранить меня еще раз? Нет. Это его кровь. Словно на секунду сойдя с ума, судорожно пытаюсь оттереть темно-красные пятна с рук. Не получается. Тогда я прячу руки в карманы, устраиваюсь на самом краю скалы и снова поднимаю глаза к небу. Как только я перестаю шевелиться, боль от нанесенных Джейком ранений возвращается с новой силой. Уговаривая себя дышать ровно и глубоко, осматриваю раны. По всему телу — багрово-черные синяки и кровоподтеки, царапины и ссадины, порезы и уродливые шрамы. Острая боль пронзает плечо. Прижав здоровую руку к ране, понимаю, что все серьезно: кровь так и не остановилась, хотя больше не течет ручьем, а к плечу и предплечью невозможно прикоснуться, не застонав от боли, не говоря уже о том, чтобы снять прилипшую к телу куртку. Очень жарко; у меня дрожат руки и ноги; в глазах темнеет, я уже плохо понимаю, что реально, а что нет. Мне нужны лекарства и вода, но все вещи остались в пещере: во время схватки с Джейком они бы мне только мешали. Спуститься вниз по ощущениям равносильно смерти; я не уверена, что оставшихся сил хватит, чтобы не свалиться где-нибудь по дороге и не быть укушенной переродками — второй раз они меня не пощадят.

Полчаса спустя солнце наконец клонится к горизонту; на Арену медленно опускаются сумерки. Звучит гимн, в небе появляется изображение Джейка. Я мысленно прощаюсь с ним. Планолета нет; Организаторы не подают признаков жизни, Темплсмит молчит, как партизан. Я начинаю загибать пальцы на здоровой руке, пересчитывая трибутов — может, я кого-то упустила? Вдруг от неожиданной догадки меня снова разбирает смех. Сенека так сильно не желает, чтобы выиграла я, что готов оставить зрителей и Капитолий без Победителя. Он наверняка рвал и метал, когда увидел, что змеи не стали меня убивать, а теперь надеется, что я умру от полученных ран, без посторонней помощи. Пережив последний день и решающую битву с Райтом, я уже не могу позволить себе сдаться. И вновь закипающий гнев, невыносимая боль и страстное желание взглянуть Распорядителям в глаза придают мне решимости. Еле сдерживая крик, срываю куртку и, оторвав полоску ткани от блузки, перевязываю раненое плечо. Выждав час и даже успев замерзнуть, я убеждаюсь с своих догадках и, поднявшись на ноги, медленно сползаю со скалы. Оглянувшись по сторонам, замечаю в противоположной стороне еще одну тропинку, по которой можно спуститься вниз, к моему убежищу.

Следующие два часа, еле переставляя ноги, я двигаюсь по узкой горной тропе. Чтобы хоть как-то защититься от возможного падения, прижимаюсь к каменным сводам и цепляюсь руками за выступающие обломки. Раз обернувшись, замечаю кровавый след, тянущийся за мной: капли крови на под ногами и темно-алая полоса на стене. Надо спешить. Мне везет: обнаруженная тропинка выводит на ту же дорогу, по которой я планировала заманить Джейка наверх. Самый короткий путь — знакомый путь, а потому идти становится чуть легче. Обогнув скалы, замечаю бьющий из ущелья родник. Помня, что вода на Арене безопасна, утоляю жажду и промываю раны, счищая кровь с рук и лица. Холодная вода возвращает еще часть сил; немного отдохнув, я продолжаю свой путь.

Наконец впереди показывается знакомая каменная площадка. Я со всех ног бросаюсь в пещеру и скрываюсь под ее сводом. Вся ночь проходит за лечением ран: на этот раз меня спасает не лекарство из Капитолия, а найденные на Арене растения. Встретив рассвет — надеюсь, последний на Арене — и перекусив остатками присланного Хеймитчем обеда, я зажимаю в руке топор, подобранный неподалеку от пещеры и проваливаюсь в сон.

Когда я просыпаюсь, солнце уже высоко. Боль в плече дает о себе знать — Джейк постарался на славу. Я заново перевязываю рану, продолжая обдумывать поведение Организаторов. Капитолию нужен Победитель. Без одного выжившего трибута Голодные Игры теряют смысл. Сноу ни за что бы не захотел убивать последнего игрока, как бы он ни был им разочарован, а значит, старик понятия не имеет, что творится в Штабе. Что ж, ему стоит узнать, чем занимаются Организаторы во главе с Сенекой за его спиной.