Подарок Тартини (СИ)

Итак, Виталий Александрович в Женеве. Эта была та самая информация, которой недоставало Даше для выполнения её плана. Виталий Александрович один, без супруги – теперь Дарья знала наверняка, что всё случится именно так, как она задумала.

На следующей остановке ребята вышли, но Евдокия Владиславовна не продолжила своих рассуждений на тему сна – по мере приближения к центру вагон наполнялся людьми, и вскоре Дарья вынуждена была встать, чтобы уступить место старушке.

- Спасибо,  дочка, - громко поблагодарила та её, - сочетание хороших манер и такой красоты, как у тебя, сейчас уже редко встретишь.

Дарья быстро взглянула по сторонам, не желая становиться центром внимания пассажиров, и замерла, увидев недалеко от себя знакомый профиль в кожаной кепке. Одной рукой юноша держался за поручень, а в другой у него была книга. Несмотря на сильную тряску и постоянные толчки пассажиров, чтение, по всему было видно, доставляло ему удовольствие. Он сосредоточенно смотрел в книгу, не замечая направленного на него взгляда Дарьи, а она лихорадочно соображала, что делать. «Да уж, - единственная мысль посетила её врасплох застигнутое сознание, - президент в метро и бог сна в вагоне электрички достойны лишь кисти Сальвадора Дали!»

         Юноша оторвался от чтения и посмотрел в её сторону. Бесполезно было прятаться. Если Гипнос сошёл в Явь, значит, её план имеет гораздо более серьёзные последствия.

- Здравствуй, Дарья, - услышала она в своём сознании голос, - ты так давно не приходила в мой Город-Дворец! Неужели Грёза забыла дорогу?

Дарья с удивлением прислушивалась к себе. Ей казалось, что прошло уже много времени с их последней встречи. Она была занята своим городом, и постоянно думала о Виталии Александровиче и Стасе Алкине. Конечно, она не забывала о Гипносе, но одно дело – не забывать, и совсем другое – помнить. Глядя сейчас на его лицо, которое одно и было видно из-за спин и плеч пассажиров, Дарья вдруг почувствовала, как ей не хватало его общества.

- Я скучаю, - в мыслях призналась она, - но ты сам хотел, чтобы я училась. Я выполняю твою волю, Гипнос, я учусь день и ночь, и поэтому жертвую нашими встречами. Спасибо, что нашёл способ самому навестить меня.

Он улыбнулся в ответ и снова углубился в чтение. Дарья отвела взгляд, подавляя желание растолкать отделяющих их друг от друга людей и коснуться его руки. Она хорошо помнила, какое это сильное и приятное ощущение. Он всего лишь коснётся её, и она почувствует себя самой желанной, самой любимой женщиной в мире, и на его груди найдёт защиту от всех тревог человеческого бытия. Он сделает всё сам, если она попросит. Но тогда прервётся её самостоятельный путь. Дарья закусила губу и приказала себе остаться на месте. Всё же она посмотрела  в его сторону, чтобы послать прощальный взгляд, но посылать его было некому – Гипнос исчез.

Этюд  6. Сон Самуэля Сэмсона. Продолжение

Часть 2.

Эдуард Сэмсон теперь мог вволю поспать. С утра не нужно было торопиться в редакцию, проводить время в компании бездарных коллег, выслушивать замечания главного – и вообще можно было бы безмятежно жить, если бы не потребность в деньгах. Кое-что он успел скопить и этих запасов ему хватит, чтобы продержаться какое-то время. Сэмсон боялся другого. Он знал, что рано или поздно страсть к журналистике потребует выхода. Что с ней тогда делать?

Невесёлые размышления бывшего корреспондента были прерваны громким и нетерпеливым стуком в дверь. Сэмсон нехотя поднялся и пошёл открывать. Он надеялся, что это будет кто угодно, но только ни один из его друзей. Вряд ли они поймут причину, по которой их приятель был уволен.

На пороге стоял главный редактор. Сначала Эдуард смешался, вспомнив их последнюю встречу, но тут же его взгляд обрёл уверенность и стальной оттенок равнодушия, когда он подумал, что находится в своей квартире и, стало быть, является хозяином положения.

- Зачем Вы пришли? – устало спросил он.

- Сэмсон, Вы предложите мне войти? – настойчиво поинтересовался главный редактор.

Эдуард неопределённо махнул рукой и не стал закрывать дверь. Ещё вчера он признался себе, что смирился со своей судьбой. Разыгрывать жертву ему сейчас не хотелось.

- Как Вы думаете, Сэмсон, - без предисловия начал бывший шеф, удобно устроившись на стуле, - почему вам приснился этот сон?

- А вам не приходила в голову мысль, почему солнце жёлтое, а не, скажем, зелёное? – раздражённо ответил Эдуард. Его злило то, что он не может понять, зачем занесло к нему человека, который недавно сам уволил его.

- Сэмсон, Сэмсон! – примирительно произнёс редактор. – Давно ли вы выглядывали в окно? – он жестом предложил ему сделать это.

Эдуард нехотя повернулся туда, куда указывал ему начальственный палец.

- Если наша беседа и дальше будет протекать в ключе вопросов и ответов, то я.., - он не закончил и вдруг резко поменял тон. – Бог мой, оно действительно зелёное!

- Сядьте, Сэмсон, - спокойно сказал редактор, - Вы ещё долго сможете любоваться этим необычайным явлением. Я постараюсь объяснить его.

Корреспондент послушно занял место напротив своего бывшего шефа, не сводя, однако,  с его лица подозрительного взгляда.

- Сегодня утром я получил по телеграфу сообщение о том, что сейсмические станции зафиксировали землетрясение в Индийском океане. Кажется, мы имеем дело с одной из самых страшных катастроф в истории человечества, - редактор выжидающе посмотрел на Эдуарда и, не встретив никакой реакции, добавил, - и эта катастрофа приснилась Вам.

- Что случилось? – поддался вперёд Эдуард.

- Вы знаете это не хуже меня, - наклонился ему навстречу мужчина, - Вы ТАМ были.

- Господи! – прошептал побледневший Эдуард. – Неужели это реальность?

- К сожалению. Острова Кракатау больше не существует. Его вулкан уже лет двести считали потухшим, но, как видно опять, человечество потеряло бдительность. - Вздохнул шеф. – Это Америке достались ярко-красные закаты и зелёное солнце, а на Суматре и Яве полностью уничтожены почти триста городов и селений. Я не буду расстраивать Вас описаниями последствий этой катастрофы – я бы не хотел, чтобы Вы снова заболели.

Эдуард сидел молча, подавленный услышанным, и тогда главный редактор мягко дотронулся до его плеча.

- Сэмсон, - тихо, но твёрдо произнёс он, - возвращайтесь в «Глоб». У наших сотрудников Вы сейчас герой номер один, они ждут не дождутся, чтобы выразить Вам своё восхищение. И, кроме того, я пересмотрел Ваш оклад.

Эдуард поднял на него тоскливые глаза.

- Вы будете получать в три раза больше. Возвращайтесь. – Он дружески сжал его плечо. – Мне очень жаль, что я принял решение о Вашем увольнении. Жизнь порой подкидывает такие загадки.., - многозначительно закончил он.

- Да, но почему Праломе? – пробормотал Эдуард.

- Что?

- В моём сне остров носил это название.

- Символика, дорогой Сэмсон, вещь трудно поддающаяся анализу. Может, Ваша жизнь и подкинет разгадку.

Главный редактор был недалеко от истины. Эдуард Сэмсон долгие годы мучительно искал её и, наконец, нашёл. Голландское историческое общество  прислало ему старинную географическую карту, на которой Кракатау был назван своим исконно древним именем, данным ему ещё аборигенами – Праломе.

Глава 15. «СОН. Отель у Женевского озера»

     Дарья впервые была заграницей. Преодолевая расстояние между Москвой и Женевой, она с удивлением обнаружила, что до Швейцарии рукой подать. Впрочем, может быть, это была заслуга быстроногой Грёзы.

Дарья остановилась на берегу Женевского озера и задумчиво окинула взглядом отели, раскинувшиеся неподалёку. Из какого окна открывался тот самый вид, который компенсировал Виталию Александровичу  неудачную посадку? По мнению Дарьи, озеро пленяло взор с любой точки осмотра. Окружённое зелёными холмами и горами со снежными вершинами, оно словно было отражением месяца, повисшего в небе. Рога этого месяца упирались в юг, и казалось, что столь необычная форма была навсегда вмурована в швейцарский ландшафт.