Волки. Роман мая с декабрем (СИ)

- Иди ко мне.

Дождавшись, когда зверь окончательно уступит место человеку, девушка обняла Машу. Та вновь разрыдалась, уткнувшись в Юлино плечо.

- Ненавижу!.. Ненавижу-у-у!..

- Кого?

Она старалась, чтобы голос звучал как можно мягче.

- Эту суку!.. Уродка!.. Больная!.. Эта... эта...

Тут черноволосая перешла на мат. Юля не останавливала.

- За что, Маш? - спросила она, когда поток ругани иссяк. - Что она тебе сделала?

- Д-да что эта... Тварь!.. Строит из с-себя!.. Н-недотрога!.. А Игорь... б-бегает за ней... себя н-не... уважает... а эта... она... у-ущербная... б-больная... не достойна... а... а я... а на м-меня... ему теперь... п-плевать... хочет... отдать...

И снова рыдания.

Тяжело вздохнув, девушка обняла Машу крепче.

- Ерунда. Игорь тебя очень любит. Сильнее всех. И в другую семью ни за что не отдаст.

- О-он... с-ск-казал...

- Он просто разозлился. Очень сильно. Маш, ты тоже пойми. Сейчас всем сложно. Думаешь, Ане очень весело? Да она как привидение с самой свадьбы.

- И-идиот-тка!.. Н-не понимает...

- Да, не понимает. Это мы с тобой Игоря знаем. А она-то нет.

- П-плевала я на неё!.. Д-дура!.. В-всё из-за н-неё!.. В-все за н-ней... б-бегают!.. Д-даже Серёжа...

"Господи, только этого не хватало..."

- Так в этом всё дело? В нём?

Черноволосая не ответила. Юля тоже молчала. Что тут скажешь? И так всё ясно. Вот из-за чего Маша так себя вела. Ревность. Дикая. Лютая. Прежде всего, к дяде (что, впрочем, Юля и так подозревала). Он ведь бог, он кумир, идол. Он всё. Непогрешимый пример для подражания. Единственный родной человек. Маша привыкла, что дядя принадлежит ей и только ей, и что в его жизни самая главная женщина - племянница. Исключительно. А тут - на тебе. Какая-то Аня. И это не просто мимолётное ночное приключение, которых у Белозерского было несколько десятков, если не сотен. Нет. Жена. И сам Игорь дал понять, что относится к этому очень серьёзно. Но Аня не осознаёт, какое сокровище ей досталось, не понимает, не ценит. Не относится к Белозерскому с тем же восторгом. Да ещё и ни разу не перевоплощалась, то есть не считается полноценным оборотнем.

Но это ещё полбеды. Другая половина куда хуже. Юля даже не подозревала, что всё настолько плохо.

- Аня ему не нравится, - в конце концов сказала она, ибо молчание затягивалось. - Уж мне можешь поверить.

- С-с ч-чего ты-ы... в-взяла?..

Рыдания сменились сухими всхлипами - слёз уже просто-напросто не осталось.

Юля хмыкнула.

- Маш, это же мой брат. Родной. Уж кто-кто, а я его знаю как облупленного.

Та снова промолчала. Всхлипы медленно стихали.

Об этой "беде" знали и Юля, и Белозерский, и сам Серёжа. Маша в него влюблена. Разумеется, безответно. И дело даже не в разнице в возрасте, а...

- У-у меня... с-совсем нет ш-шансов, д-да?.. - негромко спросила Маша, подняв голову.

Желтизна в глазах отступила ещё не до конца - на Юлю будто бы смотрели одновременно и человек, и волк.

- Я... - Девушка судорожно пыталась подобрать нужные слова. - Я... не знаю. Всё очень сложно. Серёга сложный. Ты для него не посторонняя, но он...

- ... б-боится мне навредить. - Маша отвернулась. - Помню. И что м-мне делать? Сдаваться?..

- А ты хочешь?

- Нет!.. Но он... он не должен... ему нужно себя отпустить... х-хоть немного...

- Может быть. - Юля глубоко вздохнула. - Помоги ему.

Правильно ли она поступает? Брат точно спасибо не скажет. Но в чём-то Маша права - он перебарщивает. Это даже Белозерский говорил. Серёже нужно учиться жить по-новому, но он себя слишком боится. Да и Маша... Уж если кто-то и может её утихомирить, так это Серёжа. Рядом с ним она становится совершенно другой. Тише, спокойней. Без агрессии, без колкостей. Пытается быть девушкой, а не волчицей. Вот только дома Серёжа бывает уж слишком редко.

- Как? - Маша снова подняла голову. Взгляд уже был не столь тоскливым. - Д-думаешь... я смогу?

Юля кивнула. Улыбнулась.

"Уж лучше так, чем никак..."

- Его нужно расшевелить. А то дом-работа, дом-работа. Твой дядя его совсем загонял. Света белого не видит. Завтра к нему подойдём и поговорим... ты чего?

- Он не позволит... - Снова помрачнев, Маша тяжело вздохнула. - Он... я слишком его разозлила...

- Господи, ты Игоря не знаешь, что ли? Он же отходчивый. Ну и я помогу.

- Спасибо!..

Маша обняла девушку.

- Пока не за что. - Та погладила её по голове. - Я тебе помогу, но с условием.

- Каким?

- Насчёт Ани.

- У-у-у...

- Не ной. Я не призываю с ней дружить. Не хочешь - не общайся. Но и без травли. Договорились?

Несколько мгновений Маша молчала.

- Ладно, хрен с ней. - Фыркнула. - Хотите носиться с этой недо... Короче, хотите её опекать - вперёд. Я в этом участвовать не собираюсь.

- Благо, вас никто не просит, Ваше Величество.

- И слава богу! Как думаешь, насколько Игорь его отпустит?..

- Думаю, ты всё же перегнул палку, - покачал головой Серёжа, когда за сестрой закрылась дверь кухни. - Машку, конечно, проучить надо, но... Ты что, и впрямь собрался отдавать её попечителям?

Белозерский хмыкнул.

- Ну ладно девчонка - могла купиться. - Закурил. - Но ты-то. Уж с собственной племянницей я справлюсь сам. Без их помощи.

- Лучше бы ты это уточнил. - Сквозь закрытую дверь донёсся полный отчаяния вой. - А то она, кажется, поверила.

- Потом уточню. Зато, может, угомонится хоть. И я, кстати, не выл, когда у Вавиловых оказался. А Мишин отец про сантименты знал ещё меньше меня.

- Это другое, сам понимаешь. У твоих родителей же действительно выбора не было.

- Вот и у меня нет. По-хорошему эта засранка не понимает. Она, вон, и так из Ани всю душу вытрясла. Её б лучше пожалел.

Парень хмыкнул.

- Я жалею. Но в твоей безумной затее принимать участие не намерен, если ты об этом.

Белозерский улыбнулся.

- Да ладно тебе. Ничего такого. Зато хоть дело с мёртвой точки сдвинется.

- Какое дело? - Теперь в голосе Серёжи звучало раздражение. - Моё? Так я уже всё сказал, Игорь. Всё так, как есть. Ничему "учиться" я не собираюсь. А если ты про Машу, так это вообще подлость. И в первую очередь, по отношению к ней самой. Хочешь, чтобы она снова выла? Только на этот раз из-за разбитого сердца.

Мужчина закатил глаза.

- Экая драма. - Усмехнулся. - Тебе бы пьесы писать. Шекспир со своими Ромой и Юлей за углом бы отдыхал.

- Не смешно!

- Кому как. - Белозерский снова помрачнел. - А что ты предлагаешь? Оставить всё как есть? Так Аня скоро на меня бросаться начнёт.

- Тебе не привыкать, - буркнул парень, скрещивая руки на груди.

Игорь покривился.

- Нет уж, спасибо. Чтобы на меня так бросались... Одной Кали было достаточно. Вторую я не вынесу.

- Ага. Ещё скажи, что стареешь.

- Ну а что? Сколько мне там уже?

- Тридцать д...

- Цыц. Столько не живут. Кстати, это был риторический вопрос.

- Как знаешь.

- Послушай. - Белозерский снова стал серьёзен. - Я же не предлагаю тебе жениться на Машке. Погуляете с ней. Ну в кино ты её сводишь. Развеешься, заодно от меня отдохнёшь.

- А дальше? Дальше что?

- Ладно. Можешь поцеловать. Разрешаю.

- Игорь, мать твою! - Парень аж вскочил. - Кончай уже свои шуточки!

Мужчина и бровью не повёл.

- Тихо, тихо. Сядь.

Несколько мгновений парень зло смотрел в карие глаза. Но потом всё же подчинился.

- Так вот, - продолжил Белозерский, как ни в чём ни бывало, - я не собираюсь делать из неё монашку. Бесполезно, да и зачем? А зная любовь Машкиной задницы к приключениям, то лучше ты, чем кто-нибудь левый.

Серёжа не верил своим ушам.

- Ты с ума сошёл! Она несовершеннолетняя, она же ещё...

- Я тебя умоляю! Совершеннолетие - это всего лишь цифра. Уровень развития она не показывает. Никак. Вообще. По себе знаю.