Волки. Роман мая с декабрем (СИ)

Пигалица обернулась, фыркнула.

- Тебя вообще не спрашивали!

Я чуть не упала. Вот это наглость! Потрясающе! Сшибает наповал! А сама даже не покраснела!

- Марья. - Белозерский не повышал голоса, но девица сразу как-то сдулась. - Ещё раз влезешь к Ане без спроса, про гулянки с подружками и новый компьютер можешь забыть. Поняла?

На этот раз она покраснела.

- Я хотела помочь!

- Вот и поможешь. Заодно за уроки возьмёшься. Свободного времени будет много.

Вскинув голову, девица уже была готова выдать какую-то возмущенную тираду. Но, встретившись взглядом с дядей, снова потупилась. Покраснев ещё сильнее, пробурчала что-то невразумительное и убежала к себе.

На мгновение во мне шевельнулись жалость и желание заступиться, но я сдержалась. Белозерский кругом прав, нахалка сама виновата. И вообще, сейчас не до этого.

- Отдайте.

Как я и боялась, Игорь Викторович покачал головой.

- Давай так. - Он посмотрел на меня. - Я раскрываю это. Здесь и сейчас, при тебе. Если всё нормально - отдаю, и хоть сухари суши. Если нет - забираю. Идёт?

Господи, ну это же просто подарок. На свадьбу. Что там такого может быть? Действительно бомба? Яд замедленного действия? Или у кое-кого просто мания преследования?

Ладно, чёрт с ним. Не устраивать же новый скандал - оставлю это Маше.

- Идёт.

Мне уже и самой интересно, что там.

Игорь Викторович кивнул. Несколько быстрых, но осторожных движений, и ткань отложена. Под ней оказалась здоровенная книга. Сантиметра четыре толщиной, в бордово-коричневом переплёте. Колдовской гримуар, чес-слово. Ну или родословная какого-нибудь старинного дворянского рода. Кажется, на обложке была не то какая-то надпись, не то картинка - этого я разглядеть не успела.

- Что такое?

Лицо Белозерского вытянулось. Раскрыв книгу, он быстро пролистал несколько страниц. Выругался. Захлопнул.

- Ничего.

Резко развернувшись, куда-то пошёл. Вместе с книгой.

Эй!

- Ну и? - Я пошла следом. - Может, всё-таки отдадите?

- Нет. - Даже не повернулся! - Это не для тебя.

Конечно, нет. Разумеется. А то, что Король сам вручил эту вещь мне со словами "у меня для вас подарок" - да глупости всё это! Он, наверно, имел в виду Сергея. Или Машу. Или моих родителей. Или кого-нибудь из гостей.

- Да неужели? А для кого? Для вас, может быть?

- Может.

Выйдя в прихожую, Игорь Викторович начал одеваться. Нет, это уже ни в какие рамки! Надоело!

- Будьте так добры. - Я схватила его за локоть. - Объясните, какого чёрта...

- Мы с тобой договорились. - Острый взгляд. - Если всё нормально, бери и делай, что хочешь. Если нет, беру я. Было такое?

- Было, но...

- Нет.

Вот же!..

- Хотя бы объясните! Что такого в этой книге? Чёрная магия, что ли?

- Ага. - Мрачная усмешка. - А я - инквизитор. Будешь приставать - объявлю ведьмой и сожгу.

- Не смешно!

- Действительно. Ань, просто поверь мне на слово. Ничего хорошего эта вещь тебе не принесёт.

И он ушёл.

Минуты две я боролась с истовым желанием пойти следом. Догнать, отобрать книгу, высказать Белозерскому всё, что я о нём думаю. А потом уйти и больше никогда не возвращаться. Какое было бы облегчение! Красота!

- Завтракать будешь?

Это из кухни вышла Юля. Несмотря на ранний час, уже полностью одетая, с кружкой чая в руках.

Я хмыкнула.

- Спасибо, не хочется как-то.

Вздохнув, она подошла ближе.

- Иногда Игорь кажется невыносимым...

- Кажется?

- Хорошо, иногда он невыносим.

- Иногда?

- Часто. Да. Но не всё так плохо. Я знаю его не первый день - вам просто нужно время. Присмотреться друг к другу, притереться. - Юля улыбнулась. - Зато потом ты сама увидишь, настолько это удивительный человек. Со своими недостатками, но с огромным сердцем.

- О да. - Я мрачно усмехнулась. - Вот в это поверю охотно. Любвеобильность у него явно повышенная.

Девушка покачала головой.

- Тоже верно. Но, поверь, это ничего не значит. Он флиртует со всеми женщинами. Абсолютно.

- Спасибо, мне стало намного легче!

- Ань, я не о том. Флирт - не любовь. Всего лишь мимолётная симпатия, не значащая вообще ничего.

- Тогда зачем так делать? Если это вообще ничего не значит?

Разумеется, Юля только пожала плечами.

- Человек он такой. Мужчина.

- Ну-ну. Не все мужчины такие. Мой папа - другой. Совершенно. И...

Я осеклась. Макс тоже не такой. Не бабник, не зарящийся на всё, что движется женского пола. Нормальный. Хороший. Заботливый. Родной. Эх...

- Вот-вот. Другой. - Юля заминки не заметила. Ну или сделал вид. - Повторяю, вам просто нужно время. Обоим. Потом всё наладится.

- Угу.

Разумеется. Когда-нибудь всё будет хорошо. Непременно. Когда окажется на Том Свете, например. Горбатого, как известно, могила исправит. Захочет Белозерский меняться, как же! Ради какой-то девицы, которую он видит третий-четвёртый раз в жизни - ну да, почему нет? Это же совершенно нормальное и естественное желание любого взрослого человека! Менять привычки и повадки в угоду не пойми кому. Да сплошь и рядом такое! Каждый день натыкаюсь!

Или Юля думает, что буду терпеть я? Этот его "флирт", поведение заправского казановы? Ну уж нет! Не на ту напала. Да какая женщина вообще согласится на такое? Наверно, та, у которой вообще нет гордости и чувства собственного достоинства.

А, к чёрту! Надоело.

Я вернулась в "свою" комнату (по пути встретилась Маша, но мы обе сделали вид, что не заметили друг друга). Сдёрнув с безымянного пальца кольцо, пихнула его в сумку. Оделась. Ушла. Из квартиры, с Крестовского. И плевать, что после вчерашнего болят ноги и голова. Не важно. Не хочу оставаться. Нечего мне там делать.

Впервые жалею, что не надо в институт. Сейчас бы какую-нибудь лекцию, пусть даже самую скучную. Но увы, в воскресенье нет даже их. И куда деваться? Домой? Не знаю. Тоже не хочется.

Достав телефон, я набрала номер Оксаны.

- Привет. Ой, разбудила? Извини, ради бога! Я тогда потом... Точно? Ну ладно. Нет, ничего такого. Помнишь, ты в кино хотела?..

- Где ты?

- Дома! Белозерский, ты время видел?!

- Я видел подарок Одинцова твоей дочери. Она знает про Лену?

- Причём тут Ле...

- Кали. Знает?

- Нет. Мы решили ничего ей не говорить. Что случилось? Что он...

- Скоро узнаешь. Миша дома?

- Выдернули на работу.

- Скажи, чтобы ехал домой. Буду через двадцать минут. Отбой.

Такого отвратительного Нового Года не было ещё никогда. Вроде бы, самый любимый праздник, но после всего случившегося настроение испортилось настолько, что не спасал даже он.

Обычно мы начинали отмечать дома, потом шли гулять с Давыдовыми. Мы с Максом бесились, запускали петарды, если питерская погода позволяла - лепили снеговика (впрочем, однажды было слишком тепло, и этот извращенец сделал его из грязи). Потом всей толпой или возвращались к нам, или шли к Давыдовым. Мне-то всегда больше нравился второй вариант - у тёти Веры такие пирожки! Да даже какой-нибудь Саурон про Кольцо Всевластья забыл, если бы попробовал! Анастасия Павловна-то печь не любит - мол, возни много...

Пока родители болтали, мы проверяли, превратится ли сок в мартини, если в бокал кинуть оливки. А также, насколько хорошо "Оливье" подходит для строительства замков, можно снять шарик с ёлки без помощи рук, и будет ли пузыриться шампанское, если в него добавить шампунь.

В этом году всё было тоскливо и тошно. Посидели за столом, немного погуляли, потом меня сморило и пришлось идти спать. Конец. Игорь Викторович, конечно, предлагал встретиться и отметить всем вместе, но я отказалась. Только этого не хватало! Маша бы, небось, от возмущения до потолка прыгала. Зачем расстраивать девочку?

Но хуже всего - мысли. Буквально каждая вещь напоминала о Максе. В моей комнате, на кухне, в коридоре, даже в папином кабинете. Везде. И никуда от этого не денешься, не спрячешься. Хоть с закрытыми глазами ходи. Поэтому после праздников я всё-таки вернулась в квартиру к дражайшему супругу. Здесь, конечно, воспоминания тоже не самые приятные, но хоть не такие мучительные. Что до атмосферы - Игорь Викторович по-прежнему всё время на работе, а фырканье и демонстративное игнорирование его племянницы я уж как-нибудь переживу. Да и не до всего этого мне как-то - сессия на носу. Все одногруппники так нервничали, переживали, боялись. Одна я была спокойна, как удав. Какие, к чертям, нервы, когда ты недавно вышла замуж по расчёту, и вся жизнь перевернулась с ног на голову?