Письмо Потомкам

Основа Мира. Так что путь лежал ещё по воде

Гравитационная ладья была еле прикрыта тканью, для красоты. На дворе – лето, умерено тёплая погода. Самые жаркие дни выдавались зимой.

В ладье находились я, Кайн, госпожа Рионн, а также Стефан, чей талант дипломата так же пригодится в нелегком разговоре с послами Империи. Большую часть дороги мы молчали. Рионн зло смотрела на сына, Кайн улыбался Стефану, Стефан касался моей руки.

«В доме, который построил Джек..»

Я же пялилась на просторы Шим’Таа. Я никогда не видела его так близко… В монастыре лишь утесы, морской ветер и брызги. И солнце над головой.

В дом шерн Альяринн меня везли глубокой ночью. Я видела только равнины, залитые лунным светом. А здесь… все краски мира сгустились вокруг меня! Когда то здесь были пустыни, разбегающиеся так быстро, что не успевали следить. А теперь, спустя пятьсот лет, всё исправлено. Климат и географические препятствия побеждены отчасти. Теперь здесь создан рай, который усердно охраняется. Геммы живут в согласии с природой, стараясь не навредить ей. Осторожно следят за равновесием, изредка правя его.

Это радовало. Видеть, как заботятся они о собственной земле, соблюдая один из заветов.

– Ой, видели? Лягушка, такая маленькая! – Веселилась я, разглядывая лес, дикий и в тоже время родной. Нас окружали гигантские эвкалипты, папоротники и разнообразная зелень, имя которой я и не знала. Густая листва деревьев образовала почти сплошной покров, затеняющий землю. Местами на самом побережье встречались заросли бамбука. Я улыбалась каждой травинке, каждой лягушке, каждой живой твари. Вдыхала насыщенный аромат, довольно жмурясь.

– Это так здорово! – мурлыкнула я, сжимая сильнее руку Стефана.

Прости меня. За то, что позволяю прикасаться другим ко мне…

Я просто не могу уже быть одинокой.

***

Пересекли океан, спокойный и гладкий. Я радовалась соленому бризу, вспоминая десять лет при монастыре, моих любимых сестер Покрова, бесконечные уроки и навыки. Нужно посетить и их, я по ним скучала… Или по той свободе и тишине, недоступной среди гемм человеку.

Впереди зеленел остров, нас уже встречали довольные геммы.

Госпожа вышла первой, ритуально поклонившись им.

– Здесь на этой земле, я рада быть снова. В моей душе любовь и покой, в моём сердце – золото мира Святейшей. – Пропела ритуальную фразу Рионн на гарами, касаясь рук встречающих.

То же проделал и Кайн со Стефаном. Я, путаясь в длинных одеждах, еле выползла из ладьи, брякнув: «Здрасьте!»

И тут же извинилась, повторив ритуальную фразу приветствия вслед за остальными.

– Вы и есть Ульяна? – Чётко проговорил моё имя один из гемм. Судя по одеждам и письменам, которые я смогла разобрать лишь отчасти, это был один из старейшин. Калахин. Его лицо было не тронуто морщинами, в глазах же отразилась вся боль мира. Волосы его были седыми полностью, как и у Стефана. Все старейшины избрали такой цвет.

Цвет скорби по утраченной жизни.

Я кивнула, прятаясь за Стефана. Сама стала маленьким ребенком среди традиций гемм.

– Я рада вас видеть. – Охрипшим голосом сказала я. – Рада.

И подскочив, глупо приобняла его, напугав всех остальных своим жестом.

– Вы волнуетесь? Право, не стоит… Если бы я не знал, что вы человек, принял за одну из нас, – успокоил меня Калахин, и направился первым по песчаной косе к видневшемуся вдалеке Дому. Разглядывая рисунки на его длинной серебристой мантии, я проследовала за ним как зачарованная.

На моих ногах блестели браслеты, волосы убраны и украшены драгоценностями. Закутанная в нечто, похожее на индийское сари, я еле поспевала за остальными. Эх, где моя туника? Пробежаться бы босиком!

Калахин резко обернулся и подождал меня. Будто думал о чём-то и решил спросить…

– Там, на Эвалоне, я хотел сказать вам спасибо… Я вспомнил свою жену. Я очень любил её… Но со временем образ стал стираться, вы же вернули своим танцем ему яркость пережитого.

– Она – Та, кто ушла?

– Да, моя супруга не дожила до того, как я стал геммой. Она погибла. К нам в дом пробрались мародеры, они посчитали нас виновными в том, что мы жили лучше. А я выбивался из сил на трёх работах, когда…

Он замолк, его лицо исказила боль и гнев, отточенные многолетней грустью и виной:

– Может быть, это к лучшему. Если бы я убил ее сам?

Я коснулась его руки. Осторожно, чтобы не спугнуть проснувшегося человека внутри.

И он понял…

Я сочувствую.

– Нас ждут! Нужно поторопиться. – Став вновь собой, старейшиной гемм, Калахин вновь ускорил шаг.

***

Я с изумлением разглядывала впервые обитель всех Старейшин. Ясное дело, меня не допустили в глубины и даже не показали Грааль Эвалона, но я с любовью исследовала каждый камень, каждую статую.

Касалась руками древних плит, вдыхала аромат обители.

– Ульяна, прекратите валяться! Вас уже заждались! – подгонял меня Кайн, а я всё не слушалась и продолжала изучать мир гемм.

Стены внутреннего двора были расписаны сценами из жизни Святейшей. Везде её представляли закрытой крыльями из струй крови, хрупкой тенью. Вот война, неведомый художник изобразил всю агонию и ужас, умирающие тянут к Ней руки, а она идёт, ослепленная болью и жестом приказывает умереть каждому, кто причинил зло миру.

Вот она выбирает себе детей, каждого наделяет своей кровью. Глаза их стали золотом, сердце успокоено и нет в мире больше ничего…

Вот люди против гемм, выстроились перед неведомым врагом. Убивают, ставят опыты. Среди ликов этой фрески я нахожу льорта Святослава… Мне так жаль.

А потом Первая волна. Люди в ужасе падают на землю, просят простить… Но Она безжалостна. Она слишком хорошо знает.

Я накрепко завязала им руки. Я скрутила их стремления в кокон. Я поместила их сердца в страх. И именно я несу этот крест, заключив хаос в себе. Приняв на себя всю боль и вину.

Моё внимание от фресок отвлекли. В воздухе вдруг разлилась знакомая мелодия. Это был второй узор Эвалона, Мелодия Золотой Королевы. И я шла на её зов.

Я узнала бы его из тысячи.

Осторожно, чтобы не спугнуть, я пошла на звук. Вокруг никого не было, Кайн ушел за Стефаном… Угу, так я и сдамся в его руки.

Неподалеку от звука я замерла. У ног статуи безликой Прародительницы сидела хрупкая девушка. Настолько хрупкая, что я боялась даже посмотреть на неё. Длинные рыжие волосы струились по телу и ярко-изумрудному платью, хрупкие руки сжимали шкатулку, которая наигрывала Узор.

– Ой, – вскрикнула она, испугавшись. Шкатулка выпала из рук, покатилась ко мне под ноги.

Я подобрала её, удивлённо сжав в руках. Чёрный ящик… Она была древней, во множестве трещины и сколы. Но её бережно хранили…

– Кто вы? – переборов испуг, выглянула из-за статуи девушка лет пятнадцати. – Отдайте мне обратно. Это моё.

Голос её певуч и так знаком… Что-то знакомое в ней, непонятное… Наверное, я схожу с ума. В этой девочке смешалось всё и в тоже время ничего. Словно нечто древнее наблюдает из ее глаз за мной.

– Я – Ульяна…

– Вы – тот человек! – встрепенулась она, зная о моём прибытии. – Вы и есть та ан’нари Кайна, да?

– А кто ты? – игнорируя её вопрос, спросила я.

– Майя, меня зовут Майя…

Я передала ей шкатулку обратно, а зря. Девушка тут же убежала, как будто её и не было.

– Ульрианнашш! – Прошипел у ворот внутреннего двора Стефан. – Непослушное создание! Вечно лезешь туда, куда не следует.

– Но… я видела… – пыталась защититься я.

– Никого ты не видела! – зло прошипел он.

– Почему?

– Потому… может, Рионн о призраках рассказать?

– А что, это плохо?

Стефан кивнул и прижал меня к себе. Тёплый…

– Я скажу, что упала нечаянно. Хотела всё проверить, куда путь ведет… – промурлыкала я.