Читая «Голодные игры» (СИ)

— Ветровка из особой ткани, отражающей тепло тела. Ночи могут быть холодными, — говорит Цинна.

Ботинки, которые я надеваю поверх плотно прилегающих носков, лучше, чем я надеялась.

Кожа мягкая, почти как у тех, что я носила дома.

Резиновая подошва, тонкая и гибкая, с жесткими шипами. Удобно для бега.

Ну, вроде бы все. Собралась. Тут Цинна вытаскивает из кармана брошь — золотую сойку-пересмешницу. Я совсем забыла о ней.

— Откуда? — спрашиваю я.

— С одежды, в которой ты была в поезде, — отвечает Цинна. Теперь я вспоминаю, как сняла ее с маминого платья и приколола к зеленой рубашке. — Это талисман из твоего дистрикта?

Я киваю, и Цинна прикалывает мне брошь к блузке.

— Комиссия ее чуть было не запретила. Некоторые посчитали, что иглу можно использовать в качестве оружия, и у тебя будет неправомерное преимущество. Но потом все-таки уступили. А кольцо из Дистрикта-1 не пропустили. Если повернуть камень, выскакивает шип. Отравленный. Девушка заявила, что ничего об этом не знает, и доказать обратное, конечно, нельзя, но талисмана она тем не менее лишилась. Все, ты готова. Подвигайся. Тебе ничего не должно мешать.

Я хожу, бегаю по кругу, машу руками.

— Нормально. Все сидит отлично.

— Остается только ждать сигнала. Разве что поешь еще?

Есть я не хочу, но стакан воды беру и пью маленькими глоточками, пока мы сидим на диване и ждем. Я сдерживаюсь, чтобы не начать кусать губы или грызть ногти, и вдруг ловлю себя на том, что впилась зубами в щеку, еще не совсем зажившую, после того как я прикусила ее во сне дня два назад. Во рту появляется вкус крови.

Мое волнение постепенно переходит в ужас. Возможно, через час я буду мертвой, мертвой как камень. Или даже раньше. Пальцы неотвязно тянутся к маленькому твердому комочку в предплечье — следящему устройству. Я давлю на него, несмотря на боль, давлю так сильно, что появляется небольшой кровоподтек.

— Хочешь поговорить, Китнисс? — спрашивает Цинна.

Я качаю головой, но через секунду протягиваю ему руку, и Цинна заключает ее между своими ладонями. Так мы сидим, пока приятный женский голос не объявляет, что пора приготовиться к подъему на арену.

Все еще сжимая ладонь Цинны, я подхожу к металлическому диску и становлюсь на него.

— Помни, что сказал Хеймитч. Беги и ищи воду. А дальше по обстановке, — говорит он. Я киваю. — И запомни вот еще что. Мне нельзя делать ставки, но если бы я мог, то поставил бы на тебя.

— Правда? — шепчу я.

— Правда.

Цинна наклоняется и целует меня в лоб.

— Удачи, Огненная Китнисс.

Сверху, отрезая нас друг от друга, разрывая наши сцепленные руки, опускается прозрачный цилиндр. Цинна касается пальцами подбородка: выше голову!

Я задираю нос кверху и расправляю плечи. Цилиндр начинает подъем. Около пятнадцати секунд я нахожусь в темноте, затем металлический диск поднимает меня из цилиндра на свежий воздух. Сначала я ничего не вижу, ослепленная ярким солнечным светом, и только чувствую сильный ветер, пропитанный внушающим надежду ароматом сосен.

Потом, будто отовсюду сразу, звучит громогласный голос легендарного ведущего Клавдия Темплсмита.

— Леди и джентльмены, семьдесят четвертые Голодные игры объявляются открытыми!

— Конец главы, — выдыхает Гейл, остальные, казалось, наоборот, задержали дыхание. Напряжение было ощутимо физически.

========== Глава 10 ==========

— Я дальше, — напряжённым голосом сказала Китнисс, но Гейл не торопится отдавать ей книгу. — Думаю, страшное будет позже, — закатывает глаза девушка, забирая книгу. — Глава 10.

Шестьдесят секунд. Ровно столько до удара гонга, возвещающего, что диск можно покинуть. Попробуешь сойти раньше — и тебе оторвет ноги минами. Шестьдесят секунд, чтобы оглядеть кольцо трибутов, равноудаленных от Рога изобилия, гигантского лежащего на боку золотого конуса с жерлом футов двадцати высотой и загнутым хвостом, переполненного всякой всячиной, полезной для выживания на арене: продуктами, сосудами с водой, оружием, лекарствами, одеждой, средствами для разведения огня. Вокруг тоже разбросаны вещи — чем дальше от Рога, тем меньше их ценность. К примеру, всего в двух шагах от меня лежит кусок непромокаемой пленки размером три на три фута — в ливень худо-бедно сгодится. Зато у края Рога я вижу свернутую палатку, которая защитит почти от любой непогоды. Конечно, если у тебя хватит смелости пойти и сразиться за нее с двадцатью тремя трибутами. Именно это мне и запретил Хеймитч.

— Только попробуй меня не послушать, — тихо шипит Хеймитч, глядя на книгу.

Мы находимся на ровной, утоптанной площадке. За трибутами напротив не видно ничего, кроме неба, — наверное, там сразу начинается склон или даже обрыв. Справа озеро. Слева и сзади — редкий сосновый лес. Наверняка Хеймитч хотел бы, чтобы я отправилась туда. Причем не мешкая.

«Улепетывайте, что есть духу; чем дальше, тем лучше, и ищите источник воды», — звучат у меня в голове его инструкции.

Куча добра передо мною выглядит так соблазнительно… И то, что не достанется мне, достанется другим. Большинство трофеев, как всегда, разделят между собой профи. Вдруг что-то притягивает мой взгляд: там, на сваленных вместе скатках одеял поблескивают серебряный колчан со стрелами и лук с уже снаряженной тетивой, готовый к бою! Он мой. Его положили для меня! Я быстрая. Быстрее всех девочек в школе в коротких дистанциях, только две-три опережают меня на длинных. Тут всего ярдов сорок, как раз мне по плечу. Я прибегу первой, успею схватить лук…

— Чёрт возьми, Китнисс! — вскрикивает Хеймитч, ударяя кулаком по столу.

Вопрос в том, сумею ли я достаточно быстро убраться. Пока я вскарабкаюсь по скаткам и возьму оружие, подоспеют другие. В одного или двух я бы смогла выстрелить, ну, а если их будет дюжина? Оказавшись рядом, меня легко пронзят копьями или сшибут дубинкой. Или даже просто забьют здоровенными кулачищами.

С другой стороны, не на одну же меня все накинутся. Лучше в первую очередь устранить более серьезных противников, а не тощую девчонку, пусть даже получившую одиннадцать баллов на тренировках.

Хеймитч никогда не видел, как я бегаю. Иначе он, возможно, не настаивал бы, чтобы я сразу уносила ноги, а посоветовал добыть оружие. Тем более оружие, которое для меня может оказаться спасительным. Во всей горе вещей я вижу только один лук! Минута заканчивается, решать нужно сейчас. Ноги сами собой принимают удобную стойку для бега — не в сторону леса, а к куче одеял, к заветному оружию. И тут справа от себя, через пять трибутов я замечаю Пита: он смотрит на меня и качает головой.

— Хоть у кого-то мозгов хватает слушать ментора, — рычит Хеймитч, остальные, казалось, забывают даже дышать, настолько погружены в чтение.

Или это только кажется? Расстояние большое, и солнце светит в глаза. Пока я думаю, раздается гонг.

И я опоздала! Упустила свой шанс! Несколько секунд задержки заставили меня изменить план. Мгновение я топчусь на месте, не зная, какое направление избрать, потом бросаюсь вперед и хватаю с земли кусок пленки и буханку хлеба. Пожива настолько смехотворна, и я настолько зла на Пита за то, что он отвлек меня, что с досады я решаюсь пробежать еще ярдов двадцать за ярко-оранжевым рюкзаком, набитым неизвестно чем. Ну не уходить же совсем с пустыми руками!

Какой-то парень, кажется, из Дистрикта-9, подбегает к рюкзаку одновременно со мной. Мы вырываем его друг у друга из рук, как вдруг он кашляет, обдавая мое лицо теплой липкой кровью. В отвращении я отшатываюсь назад, и парень оседает на землю. В его спине торчит нож. Другие трибуты уже успели добежать до Рога изобилия и теперь готовы атаковать. Сжимая в руке полдюжины ножей, ко мне мчится девушка из Дистрикта-2. Я видела ее на тренировках. Она никогда не промахивается. Я ее следующая мишень.