81 (СИ)

========== 01 ==========

81 ― номер таллия, который является токсичным для человека.

Псалом 81 (Асафа): “Бог стал в сонме богов; среди богов произнес суд: доколе будете вы судить неправедно и оказывать лицеприятие нечестивым? Давайте суд бедному и сироте; угнетенному и нищему оказывайте справедливость; избавляйте бедного и нищего; исторгайте его из руки нечестивых. Не знают, не разумеют, во тьме ходят; все основания земли колеблются. Я сказал: вы ― боги, и сыны Всевышнего ― все вы; но вы умрете, как человеки, и падете, как всякий из князей. Восстань, Боже, суди землю, ибо Ты наследуешь все народы”.

81 ― число проявления кармы во внешнем мире.

81 ― Ангелы Ада.

Немногие люди могут похвастать тем, что нашли себе место, где лишь их воля всё определяет. Казуя Мишима принадлежал к числу счастливцев, что получили в свои руки собственное королевство.

Территория ― космическая станция А-класса. Население ― семьдесят подданных: пятнадцать военных, пять условных офицеров из сервисных отделов и пятьдесят заключённых. Себя Казуя не считал ― он правил, и именно ему всё здесь принадлежало.

В тюрьму Зэт попадали преступники, которые относились к категории особо опасных, и срок их тюремного заключения превышал десять лет. Разумно. На станции они в полной мере ощущали невозможность побега, ведь вокруг был только молчаливый и холодный космос. Даже если б им удалось перебить немногочисленных тюремщиков, это ровным счётом ничего бы им не принесло.

Чтобы покинуть станцию, нужен транспорт, а его нет.

Грузы доставлялись кораблями-автоматами и сбрасывались во внешние «корзины». Новых заключённых привозили точно так же, а предварительно полковнику Мишиме пересылали досье и копию приговора с рекомендациями или же просто пожеланиями.

Но главная сложность и гарантия ― маркеры, что вживлялись в тело каждого заключённого, когда те попадали на станцию. Маркеры отключались сами и именно тогда, когда срок заключения истекал весь ― вплоть до минут и секунд. Если же заключённый попытался бы всё же бежать и нашёл возможность, что практически невероятно, но допустимо… В таком случае заключённый погиб бы от яда, хранившегося в его маркере.

Процедура освобождения заключённого, отсидевшего положенное время в стенах тюрьмы, обставлялась весьма сложно и трудоёмко. Прежде всего, требовалось считать показатели маркера и убедиться в правильности отмеренного срока, а также в полной деактивации маркера, после чего необходимо было получить подтверждение из министерства. Затем человека замораживали, грузили в специальный контейнер и помещали во внешнюю «корзину», где его и забирал один из обычных маршрутных автомодулей. Контейнер с освобождённым доставлялся в министерство, там уже извлекали маркер, размораживали беднягу и отпускали на все четыре стороны.

Как раз неделю тому назад Казуя отправил одного такого заключённого в министерство. И ныне под его присмотром оставались сорок девять душ.

Жилой комплекс, который занимал полковник Мишима, выходил внутренними окнами на прогулочное поле для заключённых. Причём окнами как кабинета, так и прочих помещений. Кроме того, вспомогательный кабинет загромождали мониторы ― с их помощью Казуя мог следить за каждым заключённым круглосуточно, если сам того желал. Слежка осуществлялась за счёт всё тех же маркеров.

Казуя удобно устроился во вспомогательном кабинете и проверил работу второй смены в цехе по сборке мебели для шаттлов. Всё как обычно и в полном порядке. Полюбовался на первую смену, недавно сдавшую пост. Эти собрались в общем душе. Они просто мылись после работы ― большинство, а вот в углу творилось нечто интересное. Двое держали третьего за руки, не позволяя ему выпрямиться, четвёртый же облапил бёдра всё того же третьего и с наслаждением вбивался в дёргающееся тело.

Хотя это раньше было интересно, а сейчас ― не особенно.

Казуя знал того парня, которого сейчас старательно обхаживали: номер пятьдесят три. И всего месяц назад номер пятьдесят три часто гостил в его спальне. Крупный парень, почти два метра ростом, крепкий и сильный, он выглядел многообещающе, но надежд не оправдал. Приходилось тратить на него много сил, пока однажды Казуе это не надоело. Остальным заключённым потребовалось время, чтобы убедиться окончательно в немилости полковника. И когда они убедились, участь пятьдесят третьего была предрешена.

Заключённые не питали к Казуе добрых чувств, поэтому каждый, кто удостоился его особого внимания, после расплачивался за это. По-разному. Одних просто периодически избивали, других насиловали, третьих отвергали полностью ― их игнорировали всегда и везде, как будто они существовать перестали.

Казую это развлекало. В конце концов, тем самым заключённые давали ему возможность весело и приятно провести время за наблюдением этих «подвигов» либо за наказанием тех, кто осмеливался переходить определённые границы.

Проще говоря, эта станция принадлежала Казуе Мишиме вместе со всем своим содержимым. И только он один определял, что и как будет с каждым его подданным.

Казуя лениво отметил, что испытывает лёгкое возбуждение. Четвёрка в душе выглядела впечатляюще. Особенно когда четвёртого заменил один из тех, кто ранее удерживал пятьдесят третьего. Во время очередной замены у пятьдесят третьего едва не подогнулись колени, но его в четыре руки удержали от падения. В клубах горячего пара обнажённые тела казались соблазнительно гладкими и румяными, а звуки, что они издавали, сплетались с шумом воды и тяжёлым дыханием.

Пятьдесят третий не просил пощады и тихо давился стонами и всхлипами. Крепкий парень, да. Когда его отпустили, он рухнул на выложенный плитками пол и затих. Пара пинков, пара эпитетов в духе «подстилка полковника» ― и его оставили в покое. До следующего раза.

Казуя переключил монитор на номер шестьдесят семь ― именно этот начал насиловать пятьдесят третьего. Заключённый ополоснулся под душем и пошёл одеваться в тюремную серую форму. Смуглый, хорошо сложён. На взгляд Казуи, у него был лишь один недостаток: округлые бёдра, почти как у девушки. Но на пару раз неплохо провести ночь сойдёт.

Он тронул кнопки, вызвав окошко с личными данными. Рост ― сто семьдесят восемь сантиметров, состояние здоровья отличное, подданный Японии, осуждён за массовые убийства, пожизненный срок. Неплохо.

― Капитан Фьюри, ― вызвал он подчинённого по внутренней связи и отключил картинку на мониторе. В тёмной поверхности отразилось лицо Казуи с резкими крупными чертами: правую щеку пересекал косой шрам, а слева под глазом темнел серповидный. Он лениво провёл ладонью по чёрным волосам и нахмурил густые хищные брови.

― Да, господин Мишима? ― отозвался капитан.

― После отбоя приведи ко мне номер шестьдесят семь.

― Меры обычные?

― Конечно.

Обычные меры предусматривали наручники и ножные цепи. Так проще.

― Мне тоже прийти позднее?

― Да, через час, ― поразмыслив, согласился он.

Для подчинённых маленькие увлечения Казуи не являлись секретом. Они сами развлекались не хуже, просто друг с другом и по обоюдному согласию. И иногда Казуя позволял им брать кого-нибудь из заключённых, если им очень хотелось разнообразия. Всё-таки женщин на станции не было, а природа требовала своё.

Сигнал отбоя ежедневно звучал в одиннадцать вечера по стандартному времени, и заключённые расходились по камерам. У каждого ― своя узкая тёмная камера с задвижной решёткой. С завтрака и до отбоя решётки не закрывались, а вот с отбоя и до завтрака ― не открывались. Завтрак начинался в одиннадцать утра, а просыпаться заключённые могли в любое время. Просто двенадцать часов в сутки они проводили за решёткой, а двенадцать ― в цехе, столовой, библиотеке, душе и на прогулочном поле.

Брайан Фьюри доставил номер шестьдесят семь ровно в одиннадцать часов десять минут ― хоть время по нему сверяй. Сначала седовласый киборг заглянул в кабинет, коротко кивнул Казуе и затем без особых церемоний втолкнул стреноженного заключённого внутрь. Шестьдесят седьмой был полностью обнажён и со скованными за спиной руками. Выглядел он и вполовину не так уверенно, как в душе недавно. Когда за Фьюри захлопнулась дверь, он отчётливо вздрогнул.