Побег (СИ)

Мужчины молчали, теперь слова Милли обретали смысл.

Бартон начал быстро застегивать рубаху и крепить к поясу меч. Он посмотрел на Роба:

– Отвезите Милли в деревню, Дэрин позаботится о ней.

Роб кивнул. Мужчина подхватил теплую жилетку и направился к коню. Дорогу ему преградил Дугел. Бартон нахмурился:

– Она моя жена, я пойду за ней, нет смысла меня отговаривать.

– Я и не собирался, я пойду с тобой.

Бартон кивнул и начал седлать коня. К нему подошел Альфа, мужчина обернулся к вожаку, в ожидании его слов.

– Возможно, нет смысла искать того, кто не хочет быть найденным. Ты уверен, что хочешь этого?

– Да.

– Если ты вернешь её в стаю, она останется в твоем доме.

– Я знаю.

Альфа отступил. Бартон вскочил на коня и умчался в лес на поиски своей раненой жены, его друг поскакал за ним.

– Я горжусь тобой, – тихо сказал Альфа вслед всадникам.

Глава 18.

Сильная боль заставила Кэйтлин открыть глаза. Ей было холодно без одежды, неудобно лежать на твердых камнях и страшно от мрака вокруг. Где-то вдалеке капала вода, и пахло сыростью – девушка поняла, что лежит в пещере. Она накрыла рукой место боли и оцарапала кожу о какой-то обломок, пальцы коснулись липкой жидкости. Кровь. Она ранена, и что-то торчит из её раны. Кэйтлин подавила стон и села, прислонившись к стене в сумраке пещеры, в которую еле-еле просачивался дневной свет, девушка рассмотрела обломок стрелы.

Кэйтлин откинула голову и прикрыла глаза. Она ничего не помнила, лишь то, как подсадила Милли на ветку дерева и заставила карабкаться вверх, а потом приказала своему телу обернуться. Все. Дальше пустота.

Как она оказалась здесь? Почему ранена стрелой? И как там Милли? Надежда только на то, что девочка сдержала слово и не спустилась вниз. Надо встать и вернуться за ней. Надо найти ребенка и вернуть её домой. Кэйтлин собралась с силами и оттолкнулась от каменной стены – острая боль пронзила бок и она повалилась обратно.

Сил не было совсем, болело все тело. Но иного пути нет, надо найти Милли, ей сейчас гораздо хуже. Девушка, стиснув зубы, снова попыталась подняться и у неё  получилось. Она крепко зажала рукой рану и сделала первый шаг. Если не думать о боли, то не так и страшно, решила Кэйтлин, до крови кусая губы. Свет становился ярче, а значит выход из пещеры уже близко, оставалось совсем немного, когда вдруг свет померк. Девушка прислонилась к стене, кто-то загораживал выход из пещеры. Страх сковал тело: это может быть медведь, в берлоге которого она сейчас находится.

Но когда Кэйтлин услышала родной голос, её ноги подкосились, и она сползла на землю. Бартон звал её:

– Кэйтлин, ты здесь?

Девушка прикрыла глаза и тихо ответила:

– Да, я внутри.

Мгновение – и Бартон был рядом, он секунду смотрел на нее, а потом присел на колени:

– Открой глаза.

– Милли, Милли в лесу, на дереве. Надо найти её, она там одна, она…

– Милли в порядке, мы нашли её.

Кэйтлин резко распахнула глаза и встретилась со строгим взглядом мужа:

– С ней все хорошо?

– Да.

Она кивнула и снова закрыла глаза. Бартон чуть потряс её за плечи:

– Не закрывай глаза. Слышишь!

Девушка вновь распахнула их и кивнула:

– Я слышу.

Мужчина переместил взгляд на её живот и обернулся:

– Нужна вода и ткань, еще нож. Надо достать стрелу.

Кэйтлин не сразу поняла, кому он это говорит, но потом все же разглядела высокую мужскую фигуру, которая вышла из пещеры:

– Ты не один?

– Нет, – ответил муж и потянул Кэйтлин за руки. – Нужно лечь.

Девушка сдержала стон боли и подчинилась, укладываясь на холодные камни:

– Я очень замерзла, – вдруг сказала она.

Бартон кивнул:

– Я знаю.

– И мне страшно.

Он кивнул и осторожно отнял её ладонь от раны. Кэйтлин попыталась найти его глаза, которые были заняты ранением:

– Ты пошел за мной, чтобы отомстить?

Бартон резко вскинул лицо, и их взгляды встретились:

– Ты думаешь, я мог пойти за тобой только ради мести?

– Еще из-за Милли, но её ты нашел, значит, она не в счет. Остается месть. Я нарушила все правила твоего дома, и ты хочешь наказать меня за это. В первый день ты обещал, что если я убегу, ты найдешь и жестоко накажешь.

– Я помню, – сказал Бартон и дотронулся до обломка стрелы, проверяя, как сильно он вошел.

Девушка дернулась и зажала губы от боли, а потом истерически хмыкнула:

– Твои кары уже начались?

– Закрой рот, – тихо, но яростно оборвал её Бартон. – Твоя болтовня действует мне на нервы.

Кэйтлин прикрыла глаза и сказала:

– Может, сжалишься, и оставишь меня. Сделаешь вид, что не нашел.

– Врать – это по твоей части, не по моей, – с сарказмом в голосе сказал Бартон, ощупывая края раны. – Как давно ты очнулась?

– Пару минут назад, – ответила девушка и задумалась. – Как ты меня нашел?

– По следу.

– Я оставила след?

– Да. Кровавую дорожку, приглашение для любого хищника.

Кэйтлин усмехнулась и сказала:

– Вот хищник и пришёл.

Бартон зарычал и еще раз проверил стрелу. С тихим стоном боли Кэйтлин потеряла сознание. Так даже лучше, подумал мужчина, болтовня девушки уже порядком ему надоела. Возможно от того, что в ней была доля правды.

Бартон внимательно осмотрел тело жены: волосы спутаны, черты лица заострились от усталости, тело покрыто засохшей кровью поверженных противников. Сейчас она была такой юной и хрупкой, что он никак не мог поверить, что тот огромный волк на поляне – тоже она.

Ликантрол. Её тайна и её крест, слишком тяжелый для таких хрупких плеч. Почему она не открылась ему? Боялась, что он её осудит, испугается, боялась, что станет сторониться? Ген ликантрола считался чудом для оборотня, это значило, что он может не подчиняться луне, что он свободен в обращениях. Оборотень с таким геном был сильнее других, быстрее и выносливее. Он мог защитить свою стаю от всех врагов. В кланах всегда чтили ликантрола, он был ценностью и благом. Но похоже, его жена считала это проклятьем. Она не хотела обращаться, боялась причинить другим вред, она бежала из стаи, чтобы никто больше не пострадал от её когтей.

Бартон нежно отвел упавшую прядь с её лица и вздохнул: что же мне делать с этой бунтаркой? Но об этом он подумает позже, Дугел вернулся с водой и тканью, а значит, пора заняться её раной.  

До деревни они добрались без происшествий, в дороге Кэйтлин пару раз приходила в себя и просила воды, а напившись, снова проваливалась в целебный сон. Рана быстро затягивалась, гены оборотня брали верх.

К ночи они уже были в деревне, и Бартон аккуратно, стараясь не разбудить жену, внес её в дом. Из-за стола резко встала Дэрин и пристально посмотрела на племянника:

– Жива?

– Да. Милли в порядке?

– Еле уложила, все порывалась ждать вас всю ночь. Как ты?

– Устал. А в целом ничего. Я отнесу её в спальню и спущусь поесть.

Дэрин кивнула и скрылась в кухне. Бартон поднялся на второй этаж и уложил жену в постель. Девушка тихо вздохнула и повернула голову, открывая глаза. Бартон присел на постель рядом с ней:

– Все хорошо. Спи.

– Мы дома?

– Да.

– Как Милли?

– Спит в своей кровати.

– Хорошо, – вздохнула Кэйтлин и встретилась с мужем взглядом. – Зачем ты привез меня обратно?

– Ты моя жена, как иначе?

– Надо было оставить в пещере.

– Не говори глупостей. Тебе не к лицу образ мученика.

Кэйтлин чуть улыбнулась и ответила:

– А тебе – всепрощенца.

– А кто сказал, что я простил тебя? Как поправишься, всыплю розгами до кровавых слез.

Она долго смотрела на него, а потом тихо сказала:

– Не нужно было за мной идти, ты никогда не простишь меня за ложь.

– Ты спасла моего ребенка от ужасной смерти, одно это стоит моего прощения.

В глазах Кэйтлин промелькнул страх и она спросила:

– Что рассказала Милли?