Волки. Роман мая с декабрем (СИ)

- Всего лишь скромный ученик Михаила Юрьевича. - Наклонившись, рыжий поцеловал мне руку. Здоровую. - Добрый вечер, Анна. Позвольте выразить моё восхищение. Вы ослепительны.

Папин ученик? А у него они есть?

- Спасибо... Извините, но он про вас ничего не говорил.

- Завидует, - хохотнул Белозерский. - Илья-то у нас молодой гений. Кандидатская в двадцать пять - учителю такое и не снилось.

Парень отмахнулся.

- Не слушайте его. Ваш отец - великий учёный...

- ...которого ты переплюнул. И к чертям ложную скромность.

Надо же. Игорь Викторович о нём такого высокого мнения - даже удивительно. Интересно, почему папа ничего не говорил про этого "молодого гения"? Впрочем, если он тоже оборотень, то вопрос отпадает сам собой.

Ну вот. Мозг заработал, посторонние мысли медленно, но верно разгоняли туман в голове. Прострация отступала. Фух.

- Ничего святого, - покачал головой рыжий. - Мне ещё есть, чему учиться. Особенно у Михаила Юрьевича.

- А я уж думал, - к нам подошёл папа, - что после нашего последнего разговора, я уже не считаюсь твоим учителем.

- Прошу прощения. - Илья говорил очень уважительно. - Я тогда... погорячился. Впредь обещаю быть сдержаннее.

Папа кивнул.

- Что ж, похвально. Надеюсь, именно так и будет. - Посмотрел на меня. Заметив кровь, нахмурился. - Аня, что случилось?

Я пожала плечами.

- Укололась. Ничего страшного.

- Точно?

Белозерский закатил глаза.

- Миша, она просто порезала палец. Об осколок бокала. Случайно. Все живы. Конец света не наступил. Успокойся.

Во взгляде папы мелькнуло раздражение.

- Полегче с шампанским, Игорь. Ну или что ты уже выпил. - Он протянул мне руку. - Анна, вы позволите пригласить вас на танец?

Как мило. Я даже улыбнулась.

- Разумеется.

Белозерский промолчал.

- Он оборотень? - спросила я, когда мы с "кавалером" вышли в центре зала.

- Илья? - Папа покачал головой. - Нет. Он и без того... необычайно одарённый.

- В смысле?

- Вундеркинд. Гений, если хочешь.

- Он действительно твой ученик?

- Один из лучших.

- А откуда его знает Игорь Викторович?

- Точно сказать не могу. Скорее всего, он финансирует какие-то разработки Ильи.

- Ого. То есть, он и впрямь кандидат наук?

- Да. Биологических.

- А почему ты никогда про него не рассказывал? И вообще про то, что у тебя есть ученики?

Как я и думала, папа тут же замялся.

- Я... не считал нужным. Эти знания не принесли бы тебе никакой пользы.

Внутри было поднялась привычное раздражение, но я себя одёрнула. Нет уж. Раз он так говорит, значит на то есть причина - в этом мне уже довелось убедиться. На собственной шкуре.

- Ладно. - Судя по выражению лица, папа не ожидал, что я сдамся так быстро. - Тогда расскажи то, что может принести мне пользу.

Он вскинул бровь.

- Про Илью?

- Про оборотней. Про это Собрание. Про Одинцовых. Или мне лучше спросить Игоря Викторовича?

- Не стоит. - Тяжёлый вздох. - Хорошо. Оборотни среди простых людей - это общество в обществе. У них есть свои правила, традиции и, разумеется, лидеры. Самые могущественные из них и образуют Собрание - своеобразный парламент, если оперировать человеческими терминами. Они - мост между человеческим миром и миром оборотней.

Хм, где-то я уже слышала подобное...

Так, стоп. Мост?

- О, я вспомнила. Игорь Викторович говорил, что Собрание - это главы родов, но что под "родом" оборотни понимают что-то другое.

- Да, это так. Изначально оборотни жили родами в прямом смысле этого слова. Проще говоря - семьями. - А сейчас будет лекция... - Пока в сознании обычных людей оборотничество имело более положительный оттенок родства с природой и покровительства высших сил, этого было вполне достаточно.

- Для чего?

- Для выживания. Однако же, чем больше люди отрывались от природы, считая окружающий мир своим врагом, тем более негативным становилось их отношение. Оборотней начали бояться, в них стали видеть связь с чёрной магией, бесовщиной и кровожадностью.

- Грубо говоря, благословение превратилось в проклятье?

- Именно. Так как обычные люди всегда превосходили оборотней по численности, то, чтобы выжить, им приходилось объединяться. В общины, деревни, которые иногда перерастали в города?

Ого!

- В города? То есть, сейчас где-то есть...

Но папа меня прервал.

- Нет. Видишь ли, разнообразие interius bestia, "внутренних зверей", хоть и ограничено классом млекопитающих, выходит далеко за пределы рода волков и даже семейства псовых. Это могут быть медведи, лисы, рыси - любое более-менее крупное животное. И точно также, как медведи, лисы и рыси не могут существовать слишком близко друг к другу, так и оборотни с разными interius bestia не могут долго жить единым социумом. Слишком уж силён отпечаток, который поведенческие особенности животной половины откладывали на человеческую. Теоретически, interius bestia можно подавить, но во времена частых войн и болезней, отсутствия развитой медицины и высоких технологий, подобная мера бы сильно сократила шансы на выживание. Поэтому от interius bestia не только не отказывались, но и старались всячески его усилить. Что лишь расширяло межвидовую пропасть. Таким образом, все попытки создать государство оборотней изначально обречены на провал.

Всем спасибо, все свободны.

Впрочем, я хоть и чувствовала себя в аудитории, всё равно слушала папу очень внимательно. Чтобы Михаил Юрьевич выдал столько сведений да ещё за один раз - такое пропускать нельзя. И плевать, что лекция.

Когда танец закончился, мы снова отошли к столам. Я думала, что папа продолжит, но нас уже ждали мама и Игорь Викторович. Причём, они не просто стояли недалеко друг от друга. Нет. Они о чём-то разговаривали, даже смеялись! Интересно, это у Анастасии Павловны настроение хорошее? Или у Белозерского животный магнетизм зашкаливает настолько, что поддалась даже "Кали"?

Хм, а как они вообще познакомились?

Этот вопрос я задала Игорю Викторовичу, когда мама с папой пошли танцевать, а мы - обходить гостей, заодно позируя фотографам.

- Мы встречались, - просто ответил Белозерский, кивая какому-то толстяку и улыбаясь в камеру.

А вот мне было как-то не до приличий.

- Что?!

- Ага.

- Когда?!

- В молодости. - Он подмигнул. - Что, не хочешь быть моей дочерью?

Я чуть не упала.

- А... а что, есть вероятность, что вы мой...

Белозерский засмеялся.

- Нет. Если уж Кали влюбилась, то намертво. И избранника не отпустит, и сама не уйдёт.

- Получается, вас она не любила?

- Получается, нет.

- А вы её?

Игорь Викторович покачал головой.

- Не сложилось.

- Тогда почему вы были вместе?

- Потому что я в то время не пропускал ни одной юбки. А твоя мать всегда была чертовски красивой. И горячей. Её сложно не хотеть. - Он посмотрел на меня. Цепко и одновременно как-то по-озорному, лукаво. Улыбнулся. - Я уже говорил, что вы очень похожи?

Когда, ну когда я устану краснеть?..

Слава всему, что только можно, дальше этот разговор не продлился: мы вышли в соседний зал, а там гостей было слишком много, чтобы отвлекаться на посторонние беседы. Игорю Викторовичу. Ибо, как выяснилось, разговаривали в основном с ним. Кто-то дружелюбно, кто-то - не скрывая враждебность. Но - с ним. Со мной здоровались, поздравляли, желали всякие банальности. Всё. Дальше внимание переключалось на Белозерского. Особенно у женщин - некоторые вообще удостаивали меня лишь мимолётным взглядом, предпочитая сразу же расточать улыбки Игорю Викторовичу. На которые тот, конечно же, отвечал взаимностью.

Поначалу было неприятно и обидно. Ну и для чего тогда все эти приготовления? Платье, причёска, кольцо - зачем? Чтобы сыграть роль красивой куклы? Мебели? Чтобы ещё сильнее почувствовать себя ненужной?

Но потом отпустило. Хватит с меня переживаний. За этот месяц их уже было столько, что хватит на всю жизнь. А что до гостей... Я знаю этих людей (если их можно так назвать)? Нет. Какое мне дело до того, с кем они разговаривают или как смотрят? Разве это брак по любви? Разве мне должно быть дело до Игоря Викторовича и его отношений с женщинами? Ответ известен.