Ночная духота (СИ)

Я отступила на шаг и услышала, как звякнула о бетонный пол опрокинутая бутылка.

— Послушай, Кэтрин, — продолжал хозяин совершенно чужим голосом. — Ты должна отдавать себе отчёт в том, что ещё не совсем здорова. Вернее совсем не здорова. Я запретил тебе покидать ночью дом. Или мне надо было чётко сказать, что это распространяется и на Клифа тоже. Тем более — на Клифа! Не понимаешь, что ли, что это убьёт тебя!

Теперь он действительно орал, потому что я видела, как шевелятся тёмные губы. От пристального взгляда холод растекался по всему телу — никогда прежде Лоран не смотрел на меня с такой злобой, и я никогда его так не боялась. Только три дня назад, когда он ввалился в дом зелёным чудовищем. У него до сих пор не достаточно сил, чтобы расставить по местам растревоженные за эти жуткие три дня пазлы, которые отвечают за верное восприятие мной действительности, потому он продолжает казаться зелёным и страшным.

— А я думал, тебе понравилось жить своим умом, — вновь усмехнулся Лоран, но в этот раз вместо дрожи я почувствовала обжигающее тепло, будто погрузилась в горячую ванну, но лишь на мгновение, потом всё исчезло, и я кинулась на шею Лорана, но не успела поцеловать. Он выставил вперёд руку, как сделал прежде граф, но на сей раз я не почувствовала желания схватить вампира за грудки. Правда, хватать было не за что. Только сейчас я заметила, что Лоран оставался голым, но зато вновь обрёл бледную кожу.

— Лучше бы принесла мне одежду, — усмехнулся Лоран. — Мне она нужнее твоих поцелуев.

Я кивнула и, возвращаясь к лестнице, сказала, не оборачиваясь:

— Прости меня, Лоран. Я больше никогда не ослушаюсь тебя.

— Я не имею привычку верить женским обещаниям, — Его голос вновь стал ледяным и приморозил меня к месту. Даже шея закостенела, и я не сумела обернуться. — Что касается продолжения терапии, то… — Он замолчал на мгновение, и сердце моё замерло с последним звуком его голоса и забилось лишь с началом новой фразы. — Если ты всё же хочешь попробовать самостоятельно управлять болезнью — эти три дня не в счёт, Клиф вёл себя не лучшим образом — то попроси отца поставить блок. Он будет действовать не только на Клифа, но и на меня. Главным образом на меня. Я, как любой врач, немного сам сумасшедший. Мне всё кажется, что я выкинул из твоей головы недостаточно мусора.

Теперь он позволил мне обернуться, только успел отойти обратно к гробу, куда не достигал свет лампочки.

— А это возможно? — шёпотом спросила я.

— Убрать всю дурь из твоей головы? — усмехнулся Лоран из темноты. — Или же научиться ставить на вампира блок? Первое нереально, а второе требует усилий с твоей стороны, но игра стоит свеч. Думаю, отец не откажет тебе. Он обычно ни в чем не отказывает женщинам, тем более со славянской внешностью… Когда весь Париж был покорен русскими манекенщицами, дворянскую выправку которых не могла перещеголять ни одна кокотка, мой отец не остался в стороне. Кстати, ты сколько страниц «Ночных дорог» прочла? Тебе бы помогло понять отцовскую душу, если только он захочет поделиться с тобой своими собственными страшными историями из ночной жизни…

Я вновь задрожала, но на этот раз без помощи Лорана. Моё тело помнило графа.

— Он вообще любит откровенничать с женщинами, — продолжал Лоран, будто решил поиздеваться. — Только обычно сторонится моих служанок на всякий случай. Ну, ты понимаешь, какой… — Он усмехнулся, и короткого смешка оказалось достаточно, чтобы я представила недавнее зловещее выражение его лица. — Впрочем, нынче у вас обоих не будет особого выбора, потому как вам предстоит коротать этот день вместе. Лучше предложи ему поставить блок, пока он не предложил тебе что-нибудь иное из своего репертуара. Не очень приятного, могу тебя заверить.

Я закусила губу, но промолчала. Никакого блока у меня ещё не стояло, и он прекрасно знал, что я успела натворить в гостиной.

— Ну, не расстраивайся так. Не ты первая, не ты последняя… Отец помнит, кто ты. Во всяком случае я просил его не забывать, — теперь в голосе Лорана звучали добрые нотки, но я не была уверена, что вызваны они заботой обо мне, а не мыслями о графе. — Уснул стоя, представляешь! Говорил, говорил и раз, лежит… Я уже забыл как это, перестраиваться на другой часовой пояс.

— Я думала, вы живете только по солнцу.

— Живём, если тебе нравится этот глагол. Только сейчас он продолжает жить по солнцу Парижа. Сейчас там день, вот он и спит. Он не спал весь перелёт. Хорошо ещё не свалился при тебе, тебе бы его даже к дивану было не оттащить. Я и сам сейчас не сильнее тебя. Так что зови Клифа. Пусть положит его хотя бы в мой гроб. Кстати, — я замерла уже на третьей ступеньке и подумала, что Лоран не скажет ничего хорошего, но ошиблась: — Принеси сначала мне одежду и не забудь косметичку.

Клиф продолжал стоять так же, как я его оставила — расставив ноги на ширину плеч, нервно сжимая и разжимая кулаки. Чёлка упорно лезла в глаза, но его это не заботило совершенно. Вот для чего Лоран сначала молчал — графа сейчас и пушкой не добудишься, а вот половина нашего разговора не предназначалась для ушей Клифа, а вторая про увлечения графа и намёк на наше не слишком приличное знакомство была озвучена специально для него.

— Лоран в полном порядке, но просил пока не спускаться, — сказала я, хотя могла бы промолчать.

Клиф покорно пропустил меня обратно с вещами Лорана.

— Кэтрин, опусти везде жалюзи и задёрни шторы, — приказал Лоран, влезая в узкие джинсы и такую же обтягивающую фиолетовую футболку. — Через пять минут пусть Клиф спускается ко мне. Ты же проведи эти пять минут у себя в комнате. Я очень тебя люблю, но когда начинаю ревновать, перестаю себя контролировать. Надеюсь, тебе не надо говорить всё прямым текстом?

Я сглотнула подкативший к горлу ком. Оконца-бойницы в подвале были намертво забиты двойным плотным фетром, а по всему дому висели плотные портьеры с термальной подкладкой. Больше Лоран в доме ничего не поменял. Только рояль купил. Я опустила жалюзи и в своей спальне, скорее машинально, чем сознательно, потому покраснела при виде улыбки Лорана, когда тот возник в проёме открытой двери. Я не пущу графа к себе в спальню.

— Мне нужна твоя помощь.

Я кивнула и последовала за хозяином. Только не это! Почему не отвести для графа комнату за библиотекой! Хозяин смерил меня ледяным взглядом и сказал, что таково желание его отца. Он хочет быть рядом с сыном, а соседство с моей спальней вынужденная случайность.

— За совместную ванную комнату можешь не переживать. Отец ей пользоваться не будет.

Лоран отодвинул зеркальную дверцу встроенного шкафа и попросил развесить вещи, которые успел принести из гаража, и тяжело опустился на край кровати. Впервые я видела его с таким неудачным макияжем. По слою пудры он напоминал Пьеро.

— А где твой отец всё это будет носить? — спросила я, поняв, что в чёрном пакете только строгие деловые костюмы. Я специально сделала упор на слово «отец», потому что Лоран не уставал именно так величать графа, но тут же пожалела о своём сарказме.

Лоран пожал плечами и даже не улыбнулся. У него не осталось сил ёрничать. Возможно, он даже боролся с болью.

— Если ты сможешь объяснить моему отцу, что в Калифорнии такое не носят, я поверю, что ты фея…

Не в шортах же он должен был лечь в гроб. Наверное, гробы тоже просвечивают… Бедные таможенники — не всех отправляют в последний путь с запасом одежды под матрасом и бутылками вина, хотя в Америке привыкли ко всем культурам и ко всем причудам… Таможенники могли подумать, что родственники этого трупа поклоняются древнеегипетским богам, хотя и запихнули в сосуды не сердце, а кровь. Кто ж узнает, что она не принадлежит хозяину гроба. Да им вообще не должно быть дела до содержания бутылок, ведь ограничения на перевоз жидкости не распространяются на багажное отделение. Ну что так на меня смотреть, я нервничаю перед встречей с графом. Нервничаю, нервничаю — и это написано на моём лбу большими буквами!

— Слушай, я говорю серьёзно, — улыбнулся Лоран. — Попытайся надеть на отца хотя бы джинсы, на шорты я уже не рассчитываю. И ещё… Составь отцу культурную программу.