Костантин (СИ)

Президент, уже ждущий его у дверей, как всегда, ничего не говорит про десятиминутное опоздание, молча пропуская его в свой кабинет. Но Ивану все равно очень стыдно.

Обсуждение важных проблем затягивается, и Брагинского, вконец замороченного интригами, хитросплетениями, скандалами и слухами, отпускают с миром. На обед.

Иван протирает глаза, сидя за столиком в столовой, где обедают “слуги народа”. Глаза предательски слезятся от кипы документов, что пришлось им с президентом вместе перебрать, от слишком яркого текстовыделителя кислотно-желтого цвета, выделяющего важные данные и цифры, что предстоит ему запомнить, и от компьютера.

Этот яркий цвет почему-то напоминает Ивану об бесцеремонном Альфреде. Он отгоняет эти зловредные мысли.

Еда вкусная, и мысли текут в другое русло.

Константин... Как он там?

Снег падает за окном, иногда местами превращаясь в дождь. Он оседает на стекле крупными каплями, которые превращаются в косые линии.

Иван неосознанно зевает. Обратно на экзекуцию к президенту идти совсем не хочется. Но надо, иначе тот его из-под земли достанет. Даром что ли, бывший...

Но плюсы от этого человеком несомненно были налицо: народ, хоть и бурчал, но бурчал изрядно потише. Появилась некоторая гордость за свою страну. Я живу в России, а ты?

Он нехотя поднимается с насиженного места, и идет обратно. Секретарь ловит его практически на входе в кабинет и передает быстро написанную знакомым почерком записку.

Вторая часть “задушевной беседы” откладывается. На неопределенный срок, он уехал. Ура.

Брагинский оглядывает кипу бумаг на столе в своем кабинете с говорящей пометкой “срочно”. Следовательно, это уже не так срочно.

Но все равно решает разобраться с бумагами, а то стол вообще рухнет под бумажными завалами.

В документах – бедлам. Разборка бумаг по папкам, анализ динамики экономики в которую погрузился Иван с головой, словно в омут, длится до восьми часов вечера. Ммм, а где динамика за две тысячи пятый год, а?

Омут – слишком подходящее слово для финансов и слишком неровной и качающейся из стороны в сторону новорожденной экономики России.

За окном уже давно стемнело и сияют огоньки автострады и фонарей. Иван решает на сегодня закончить и дописывает последнее предложение на сегодня. Ручка водружается на место, документы закрываются в папке и исчезают в нутре старого-доброго сейфа еще партийных времен.

Иван спускается вниз по лестнице и понимает, что он практически один во всем здании.

Личный водитель заснул за рулем, ожидая его. Смешно правда заснул, лицом на руле, но Ивану надо домой, хоть он и проникается усталостью этого человека. И он безжалостно будит его.

Да еще и этот пронизывающий до костей холод. Не все еще в его народе успели переодеться в зимние вещи.

На лицо падают хлопья снега и Иван понимает, что слишком устал за этот день.

Гилберт не встречает его, но Иван и так прекрасно знает где он – рубиться в свой компьютер, очередную стрелялку. Или с братом общается по сети.

Ему самому лично реальных стрелялок с лихвой хватило за глаза и за уши. Надо бы учения устроить в Калининградской области, а то Гил совсем загрустил...

Но Ивана сегодня ждал на кухне сюрприз: Империя прыгал по кухонному столу, сжимал в клюве конверт ярко-желтого цвета. Другая голова вела себя весьма агрессивно: клокотала и пыталась отобрать письмо.

Увидя Ивана, двуглавый орел быстро поднялся на крылья и спикировал ему на плечо. Письмо упало аккурат на подставленную ладонь Ивана. Он быстро распечатал конверт.

По мере прочтения, лицо Ивана приобретало все более и более веселое выражение. Под конец он, не стесняясь, громко засмеялся.

Гилберт материализовался у дверей сразу.

- Иван, что такое? – он выразительно глянул на него, поражаясь такой резкой сменой настроения.

Брагинский, вместо ответа, протянул ему письмо.

Хохот на два голоса в кухне затих не сразу, зато напугал орла так, что тот подозрительно взирал на них с высокого кухонного шкафа.

- Блеск, – вытер слезящиеся от смеха глаза, Гилберт, – вот Константин, вот умница!

- Ага. – Согласился с ним Иван, – потрясающе...

- Будешь его ругать? – поинтересовался Гил.

- А зачем? Он сам виноват. Поймет, не глупый ребенок.

- Н-да, Брагинский, ты- законченный пофигист!

- Пошел ты! Давай ужинать, мне надо лечь пораньше... Завтра опять мозги будут вращать на мясорубке. Надо хоть чуть-чуть отдохнуть.

И Гилберт с Иваном сели за стол.

Комментарий к Глава 14. Власть имущие.

(1) ... Думу – в 2007, 2 декабря – Выборы в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации 5-го созыва.

(2) Украина – первый(кхм) газовый кризис 2005-2006 годов. Грузия – режим Саакашвили.

====== Глава 15. Рождество. ======

Изрядно похолодало. Но Константина это ничуть не пугало – зима тут казалась ему ничуть не холодной.

Глядя, как многие кутаются в свои пальто, он распахивал свое пальто на груди и не редко спокойно приходя на травологию исключительно в одном свитере.

Гермиона с Роном или Драко лишь качали головами над “чудачеством”.

Но зима все равно чувствовалась. Горы около Хогвартса сменили свой цвет с зеленого на рыже-желтый, а потом и на серо-коричневый. Озеро замерзало и вскоре было порыто твердой коркой льда, по который можно было кататься на коньках. Иногда из окон Константин наблюдал как Хагрид, лесничий, размораживает метлы, которые промерзали в хлипком сарайчике. На великане была чудовищная шуба, сшитая из каких-то разномастных шкур и ноги были обуты в глубокие ботинки.

Гермиона, кстати, сменила тактику поведения и теперь гораздо терпимее отзывалась о нарушителях дисциплины в школе.

Она сильная колдунья. Мальчик понял это сразу, как только они вышли из замка – она очень ловко наколдовала огонек в стеклянной банке. Огонек был ярко-синего цвета и не обжигал руки. А банку можно было переносить с места на место – стенки этой банки не накалялись.

Иногда она проверяла домашнюю работу мальчиков, что было весьма полезно Константину. Она знала ничуть не меньше его.

А Константин, тем временем, тайно готовился к Рождественскому балу. Снейп смог дать ему пустой класс, без мебели и ключи. Константин наколдовывал зеркала и танцевал буквально часами. С танцем он давно определился – ципао и восточные веера, не случайно взятые им, а еще воспоминания о вечерах в Китае тревожили сердце. Так почему бы их не вспомнить?

Музыкальный центр ему достали.

Вскоре сборная Гриффиндора по квиддичу встречалась со сборной Слизерина. Обе команды умудрились набрать равное количество очков, а Константин демонстративно не надевал символику и своего факультета и гриффиндорского – не хотелось обижать Рона, с которым вот-вот установились хрупкие, но все же дружественные отношения.

Хотя школа говорила про них так – гриффиндорец подружится со слизеринцем только лишь когда настанет конец света.

Вообще матч кончился довольно забавно – оба ловца дружно и одновременно вцепились в снитч. Так что победа в равной степени принадлежала обеим командам.

Как-то раз мальчик очередной раз пришел в учительскую за ключами – надо было еще раз прогнать танец. Он постучался в двери, точно зная о том, что профессор там.

Но не получил ответа.

- Профессор, можно? – громче крикнул Константин.

- Нет, подождите мистер Брагинский! – приглушенно раздалось из-за двери.

- Хорошо, сэр!

Он простоял под дверью учительской не менее пяти минут. Наконец-таки дверь дернулась и распахнулась, и Снейп жестом подозвал его вовнутрь.

Филч прошмыгнул мимо Константина, когда тот только собирался зайти, больно задев его плечом. Он что-то нес в руках. По быстрому, оценивающему взгляду Константина это были грязные и в крови бинты.

Мальчик зашел в учительскую.

То, что сразу бросилось ему в глаза – Снейп сильно хромал. На правую ногу. Он подошел к большому шкафчику, где висели все ключи от всех кабинетов школы и нашел искомый Константином предмет.