Телешоу «Научи меня любить» (СИ)

«Страшная болезнь…» — повторил Найт мысленно, откуда-то знавший, что так оно и было. И вновь асфальт, рассыпавшийся на картонные куски. На этот раз Макк не пытался закрыться от удара, но глаза инстинктивно зажмурил. Третья версия когда-то развитого города предстала его глазам: полусожженые здания походили на гнилые зубы. Автомобили больше не летали, а ржавели, перекрывая собой все свободное пространство, которое не занимали дома. Все они были наполовину засыпаны темно-бордовым песком. Он же блуждал небольшими смерчами по крышам домов, оседал на окнах, деревьях, на трупах животных.

«Ядерная война? Нет. Хуже».

Очередной еле ощутимый удар и вновь этот же город. Возрожденный. Процветающий не хуже прошлого. Разросшийся до колоссальных размеров и ставший даже продвинутей своей предыдущей версии.

Следующий удар. ТехноБожественная война. Ни следа от былого. Пустые руины без намека на что-то живое. Сплошной песок, беспощадно выжженный солнцем. Горячий мертвый воздух, пропитанный запахом пепла. И пронзающая тишина, вызывающее стойкое ощущение нереальности всего вокруг.

Удар. Зарождение маленького городишки, быстро перерастающего в мегаполис. Удар. Стычка ТехноБогов, после которого город вновь лежит в руинах, а жители его исчезают, оставляя после себя лишь пепел и залежи Веерда. И снова удар. Раз за разом. Город процветал и умирал. Возрождался и разлагался.

«И я жил в каждом из этих отрезков времени».

Паника начала потихоньку отступать. Ее место заняло смирение, а затем осознание.

Падение Найта прекратилось так же резко, как и началось. Он застыл в паре метров над очередным асфальтом, а затем медленно на него опустился, оглядываясь по сторонам. Вокруг него насколько хватало обзора, раскинулся Майбург, каким его Макк знал теперь. Не самая лучшая его версия, но и не самая худшая. Оживленный, перенаселенный, пестрый и шумный, оглушенный какофонией звуков и ослепленный яркой рекламой, полностью потерявший ориентир к продвижению куда-либо и будто насекомое в янтаре застывший на том уровне развития, до которого его смогло дотянуть человечество без посторонней помощи.

— Все правда. Я и есть Нэй. Я перерождаюсь из поколения в поколение. Но не просыпаюсь, чтобы его защитить. И не удивлен, почему, — поморщил брюнет нос, наблюдая, как подростки по правую его руку обсуждают, в каких бы позах трахнули новую училку по математике, а старик по левую — предлагает купить прохожим брошь мертвой жены, чтобы затем на выручку приобрести очередную дозу. Вот во что превратился этот мир без ТехноБогов. Безнравственные, узколобые, эмоциональные инвалиды с чередой желаний и целым списком того, чего они не хотят делать.

— Все было зря, — нервно улыбнулся Найт. — Я потратил свое могущество впустую. Почему я не могу вспомнить?

— Всему свое время, — послышался голос Шута, но он будто бы звучал ниоткуда и отовсюду одновременно.

— Покажись, — потребовал Макк, раздраженный тем фактом, что чертов маньяк вновь где-то прячется, нашептывая ему на ухо не хуже кукловода.

— Туда, где вы сейчас находитесь, мой король, Шуту путь закрыт. И для того, чтобы вы слышали Шута, Шуту приходится прилагать слишком много усилий, да.

— И где же я на этот раз? Новый мир Ада?

— Хуже, мой король, вы в собственном подсознании. В бесконечной череде воспоминаний, бесконечного количества прожитых вами жизней.

— Если ты думал, что с головой окунув меня в мое прошлое, ты заставишь мою технобожественную сущность проснуться, то я боюсь тебя разочаровать. Тяжело быть человеком. А проклятым — тем более. Каждая моя жизнь, — лихорадочно шептал Найт, невольно воспоминая все ужасы, которые выпали на его долю не только в последней, но и в каждой из предыдущих перевоплощений, — была кошмаром. И люди, что меня окружали, лишь доказывали, что все это время Май была права. А я… ТехноБиблия говорит, что я ей противостоял… Что ж, я делал это зря.

— Разве?

— Совершенно точно.

— Но разве в каждой из этих ужасающих жизней не было место чему-то хорошему? Совсем ничему?

«Ничему!» — хотел было выкрикнуть Найт, но осекся, сбитый с толку новым шквалом воспоминаний. Вот он — замкнутая девушка, не способная связать и трех слов, а рыжий парень, что протягивает ей букет ромашек, произносит «Ничего не говори, если не хочешь. Цветы тоже молчаливы, но от этого их красота не блекнет». Вот он взрослый мужчина, парализованный по пояс, а мальчишка подросток с огненными, как огонь волосами, приходит к нему играть в шахматы каждый божий день.

— Лучше бы ты это время проводил со сверстниками, — говорит мужчина.

— А чем плоха твоя компания?

— Я намного старше. И я болен.

— Меня не волнует ни то, ни другое.

Вот он замкнутая звезда популярного шоу, а на его пороге рыжий пьяница, говорящий о том, что защитит его.

— Дэй, — сдавленно прошептал Найт, чувствуя, как к горлу подкатывает комок.

— Полимос, — тихо поправил его Шут. — Он шел за вами. Интуитивно находил вас в каждом из обликов и всегда был рядом, даже не понимая первоисточника своих эмоций. Он любил вас будучи ТехноБогом и не смог отпустить, став человеком. Не это ли лучшее доказательство того, что человечество еще не обречено? Что шанс еще есть? Ведь любовь — это чисто человеческая эмоция.

— Везде бывают исключения, — холодно возразил Найт.

— Вот значит как? Хорошо, подойдем с другой стороны. Не хотите спасать мир, не спасайте. А как насчет Бренди? Все это время Полимос оберегал вас. И каждый раз, когда Май просыпалась, именно он давал ей бой. Ваш личный страж. Полагаете, его силы бесконечны? А вот Шут так не думает. Май убьет его. А вы ведь понимаете, что если она сделает это после того, как силы окончательно покинут Полимоса, он… возможно уже не возродится. Его пламя погаснет. Ничто не вечно.

— Такого еще никогда не было.

— Но когда-нибудь должно произойти. Почему бы этому не случиться сейчас? Тем более что всё этому благоволит. Возможно, мой король не хочет спасать мир и одно лишь упоминание о людях вызывает в нем тошноту. Но… вы действительно собираетесь оставить все как есть? И позволить исчезнуть тому единственному, будь он ТехноБогом или человеком, существу, которое любит вас? Которое любите вы?

Найт размышлял лишь долю секунды, пытаясь сквозь нескончаемый поток картин прошлого, против воли мужчины вспыхивающих в его голове, собраться с мыслями.

— Нет, — наконец, выдохнул он, и вслед за ним прозвучал второй голос, женский, технобожественный. — Я не допущу его смерти.

Май перекинула технобожественное копье из руки в руку, примеряясь и оставаясь удовлетворенной. Это было именно то, чего она желала. Разящее копье Танос, одно из самых смертоносных осколков душ, которые в свое время создавал Панац.

— Искусная работа, — с восхищением проговорила она, проводя пальцем по резному, увитому технобожественными росписями копью, а затем резко отдергивая руку и с удивлением смотря на капельку крови, выступившей на указательном пальце. — Поразительно острый!

— И ты полагаешь, что его владелец оставит кражу без внимания? — хрипло рассмеялся Полимос, все еще стоя на соседнем небоскребе.

— Ах, Махо… ТехноБог ТетоМести. Какое громкое имя, а на деле… Сомневаюсь, что он сможет сделать хоть что-то.

И словно в ответ на ее слова весь город сотряс оглушительный не то грохот, не то вой. Фиолетовая звезда, проломив потолок массивного заводского комплекса, взмыла в воздух и за считанные секунды преодолела расстояние от теплоэлектростанции, размещавшейся на окраине города, до бизнес-этажа, висевшего в воздухе почти над самым центром Майбурга. Махо стоял на самой ее вершине на одной из острых игл. Лицо его исказила ярость. Пальцы сжались в кулаки, а в глазах читалось единственное желание — убивать. Вечный двигатель, будто подогревая и поддерживая настроение Махо, представлял собой огромную стеклянную емкость, в которой бушевал ураган. Фиолетовое пламя вихрями опаляло внутреннюю поверхность забытой технологии, в попытке вырваться наружу и уничтожить все живое. Уничтожить Май.