Судьба изменчива, как ветер (СИ)

Он отдалился от бывшего любовника, без которого еще недавно не мог прожить и недели, почти сразу же после трагедии. Какое-то время Шерил ещё делал отчаянные попытки вернуть былое расположение Его Величества, но вскоре потерял надежду и смирился. Зато столичные омеги открыто кокетничали с новым королем, явно желая понравиться ему и привлечь внимание.

«Теперь я повелитель этой страны, - несколько цинично подумал Альберт, - так что, отдавая дань протоколу, должен завести неофициальный гарем из нескольких омег и главного фаворита, а иначе двор сочтет меня лишённым вкуса».

Приглядевшись к прелестникам, он выбрал в качестве фаворита юного князя Тосио. Он был несравненным красавцем и вполне удовлетворял его в постели, но имел для своих лет слишком практичный ум, так что оба они прекрасно понимали, чего желают получить друг от друга. Ни о какой душевной близости между ними не могло быть и речи.

Альберт же мечтал именно об этом. Он жаждал встретить омегу, который видел бы в нём прежде всего человека, а не короля, чью маску он носил и которой так тяготился, который принимал бы его таким, каков он есть, со всеми пороками и недостатками нрава, который захотел бы понять его душу, облегчить боль, добровольно взять на себя часть его терзаний. Он мечтал любить и быть любимым, ему вовсе не нравилось покупать любовь своим титулом.

Впрочем, молодой король прекрасно понимал всю бесполезность своих мечтаний. Подобных бескорыстных ангелов не существует в природе. Все окружающее его омеги представлялись ему лживыми и лицемерными, усматривающими в его расположении прямую выгоду для себя и ничего иного.

В древнем Ревене все повторилось в точности. Сыновья знатных семейств расточали королю улыбки, искали его взгляда, любезного внимания, но ни одному из них не пришло в голову посочувствовать ему, спросить о настроении, заметить печаль в глазах или усталость в движениях. Минувшая неделя сплошных коронационных торжеств выжала его досуха, и Альберт все чаще уходил в отделенные покои, чтобы насладиться тишиной и одиночеством.

Вот и сегодня он сидел в маленьком кабинете в левом крыле огромного и бестолкового кремлевского дворца, бездумно смотрел в окно и едва не плакал от отчаяния. Он был всесильным королем огромной страны, но никому из его подданных не было никакого дела до его истерзанной страданиями тоскующей души.

От горестных раздумий его отвлек неясный шум и шелест шелка.

«Наверно, показалось. Кто может войти сюда? О том, что я здесь, не знает даже Тосио…»

Но в комнате явно ощущалось чьё-то присутствие.

Шорох усилился. Альберт повернулся, чуть раздосадованный тем, что его уединение так бесцеремонно нарушено, но в тот же миг раздражение сменилось восторгом – перед ним стоял юный прелестный омега. Он поразил воображение короля с первой секунды встречи, однако отнюдь не внешностью, - уж чего-чего, а корыстных красавчиков, готовых на всё, лишь бы добиться его расположения, он повидал немало. Стоявший перед ним незнакомец ничем не походил на авантюрного искателя монарших милостей, глаза его светились мягким внутренним светом, излучая неподдельную, истинную доброту и сочувствие. Альберт приветливо улыбнулся, ободряя его, и с нетерпением ждал, что же он скажет. Почему-то это сделалось для него чрезвычайно важным.

Удивительный визитер не обманул его ожиданий. Он сказал именно те слова, которые король и надеялся сейчас услышать.

- Мой господин, - низкий приятный голос незнакомца звучал немного смущенно, но вместе с тем достаточно твердо, - простите мою дерзость, мне не следовало пренебрегать правилами приличия и нарушать ваше уединение, но вы показались мне так печальным, что я не смог найти в себе силы, чтобы уйти, не попытавшись утешить вас в вашем несчастье…

«Мой господин»…

Невероятно, но, похоже, незнакомый юноша вовсе не знал о том, кто он, приняв государя за обычного дворянина.

Мнительный от природы, Альберт ни на секунду не усомнился в абсолютной искренности его слов и взгляда…

Глава 11

Священный храмовый город Ревен, в котором издревле короновали всех правителей Наймана, произвел на Тефи неизгладимое впечатление, но вовсе не такое, как он ожидал. Великолепные каменные дворцы знати поразили юного графа своей величиной и необычайной пышностью, прекрасные парки с фонтанами и статуями радовали глаз, но городской пейзаж значительно ухудшался при виде невзрачных хижин, почти лачуг, настроенных в совершенном беспорядке сразу же за чертой исторического центра. Столь разительного контраста между кричащей роскошью и крайней нищетой Тефан не наблюдал даже у себя в провинции.

Их карета с немалым трудом продвигалась по запруженным народом улицам. Люди вокруг оживленно разговаривали, смеялись, ликовали, как на нескончаемом огромном празднике. Создавалось впечатление, что никто не работал, всё население пребывало в праздности и безделье. Оживленно шла лишь уличная торговля.

Неожиданно они вырвались из тесноты улиц, въехали на открытый взгорок, и восхищенному взору Тефана открылся величественный вид на Главный храм Солнца и примыкавший к нему королевский дворец, окруженный целым кварталом бытовых и развлекательных зданий. В ту же самую секунду, словно по заказу, из-за туч вырвалось солнце, и все грандиозное сооружение заискрилось, засверкало, заблестело самыми разнообразными красками.

- Как бы мне хотелось запечатлеть все это великолепие на холсте! - невольно вырвалось у пораженного до глубины души юного художника.

***

Обширный зал королевского дворца, в который они вошли, был заполнен разряженной пестрой публикой. Офицеры в парадных мундирах, знатные омеги в усыпанных драгоценностями костюмах, – на фоне столь блестящего общества Тефан почувствовал себя случайным гостем на чужом балу. Правда, первое неловкое чувство скоро прошло, и юноша с любопытством стал осматриваться вокруг. Все ждали выхода короля Альберта, хотя по протоколу его присутствие в этот день не было обязательным.

В какой-то момент Тефан взглянул на дядюшку и обнаружил в нем нехорошую перемену – он как-то по-особенному подобрался и нахмурился. Смотрел он куда-то в сторону, мимо племянника. Тефи повернулся туда же и увидел шедшего прямо к ним своего отца, графа Ярита. У него был недовольный вид несправедливо обиженного человека. Князь натянуто улыбнулся и сухо протянул подошедшему зятю руку для приветствия.