Дни мародёров (СИ)

— Мои са-амые искренние поздравления, миледи.

Малфой усмехнулась, опуская взгляд на ступеньки, чтобы не упасть.

— Похоже, теперь мы с вами нескоро увидимся, когда у вас... появились такие прекрасные перспективы: провести остаток жизни в компании с ходячим трупом. Ну что же, был счастлив проучиться с вами эти два месяца. Хотя не могу сказать, что я буду сильно скучать, — и он затянулся.

— Обычно друзья скучают друг по другу, — заметила она, подходя совсем близко. — Мы ведь с тобой теперь друзья, правда, Блэк?

Ее голос звучал так насмешливо, что Сириусу стало совсем паршиво.

— Конечно, — он улыбнулся, хотя глаза его оставались холодными. — Ты пришла попрощаться? — Сириус затушил сигарету об подоконник.

— Да.

— Счастливого пути и проваливай.

— ... до завтра.

Сириус поднял взгляд.

Малфой усмехнулась.

— Похоже, я все же задержусь здесь на какое-то время...

Пару мгновений они молчали, глядя друг на друга. Роксана улыбалась, причем как-то совсем по-взрослому, с такой улыбкой взрослые женщины смотрят на совсем маленьких мальчиков.

А Сириус просто сидел и смотрел на нее, чувствуя себя так, будто по нему хорошенько прошлись.

А потом, так же не отрывая от нее взгляда, полез в карман брюк, поймал там свой подарок и вытащил на свет.

— Тогда с Днем рождения, — ляпнул он.

Роксана опустила взгляд и одновременно сдвинула брови и губы.

На ладони у Сириуса лежал комочек угольно-черного меха чуть меньше мячика для тенниса, но больше снитча. Когда Сириус раскрыл ладонь, в черной шерстке существа сверкнули влажные черные бусинки, а затем из нее вылезла одна ножка толщиной в нитку, потом другая; с трудом взгромоздившись на них, неведомый зверек встал, пьяно покачиваясь, и безмолвно вытаращился на Роксану. А когда она поднесла к нему палец, пушок вдруг лязгнул самыми что ни на есть настоящими зубками.

— Твою мать! — Малфой испуганно отдернула руки. Сириус хрипло рассмеялся. — Что это?!

— Уголь, — усмехнулся Сириус и тут же поправился. — Был уголь. Теперь не знаю, что это, но эта штука умеет вырабатывать тепло. Я подумал, что у тебя... слишком холодно в комнате, — последнее было сказано максимально бесстрастным тоном, но Роксана все равно быстро посмотрела на него, перед тем как подставить угольку свою ладонь. — Я думаю, он подрастет за пару месяцев, если будешь его кормить.

— И чем его кормить, морковкой что ли? — озадаченно спросила она. Уголек высунул из шерстки ручки, такие же тонкие, как и ножки, раскинул их и радостно потопал к ее большому пальцу так, словно хотел его расцеловать. Прислушавшись, Роксана услышала слабое попискивание.

— Щепками. Стружкой. Пеплом. Он жрет все подряд. А потом срет теплом и уютом, — Сириус усмехнулся и пощекотал пушок пальцем. — Лучший подарок в твоей жизни, верно? Ничего другого я все равно не придумал, так что просто скажи спасибо.

— Я назову его Патриком, — вдруг сказала она.

— Что за отстойное имя, — возмутился Сириус, и Роксана вскинула на него свирепый взгляд.

— Патрик!

Сириус усмехнулся.

— Ладно, называй, как хочешь.

Какое-то время они молчали...

Точнее, говорить вслух не было нужды.

— Вернемся в зал? — спросила она после небольшой паузы, не рискуя посмотреть ему в глаза.

— Нет, — отрезал Сириус, глядя в свою очередь прямо на нее.

— Тогда может быть... проводишь меня?

— Спасибо тебе, Блэк, — молвила она, перед тем как уйти, обернувшись к нему на лестнице, ведущей в подземелья. — У меня никогда не было такого дня рождения.

— Я ничего не сделал, — хмыкнул Сириус.

— Сделал, — серьезно сказала она. — И я хочу тебя отблагодарить за это.

— Так благодари, — усмехнулся он.

Малфой шагнула к нему, сверкая в темноте влажными глазами.

— Друзья ведь... тоже иногда это делают? — прошептала она, сжимая отвороты его рубашки, миг — и Сириус как будто с головой погрузился в облако.

Что это за чертовщина, в конце концов... ведь он целовался с сотней девчонок, наверное... но никогда не чувствовал такое.

Как будто его до краев заполнили огнем.

Он почувствовал, как она начала отстраняться, и только крепче обхватил ее. Еще на минутку она сдалась, снова обнимая его за шею, а потом очень медленно отступила назад, назад, вниз по ступенькам, разрывая объятия, но не поцелуй.

В конце концов Сириус поцеловал ее напоследок легко, словно целовал сестру, и отпустил.

— Спокойной ночи, Блэк, — проговорила она так, словно ничего не случилось.

Сириус промолчал. Снова у него внутри дрались мантикоры — теперь уже не на жизнь, а на смерть.

Она улыбнулась ему напоследок, развернулась и пошла вниз.

Его хватило всего на пару секунд.

Вторая мантикора с ревом разорвала в клочья первую.

Саданув по стене кулаком, Сириус сбежал следом, перескакивая через две ступеньки.

Малфой он перехватил на середине пути.

Схватил ее в охапку и поцеловал теперь уже так, как хотел сам, так, как хотел сделать это с той самой минуты, как оставил ее в спальне Слизерина.

Целуясь, они врезались в стену. Теряя голову — да и хрен с ней — он припал к тонкой шее, облизывая место, где так исступленно билась кровь, спустился к груди, потом еще ниже, еще, бешено целуя и покусывая ее, он спускался все ниже и ниже, судорожно задирая красное платье.

Она жалобно всхлипнула, когда он добрался, куда хотел, и вцепилась ему в волосы.

Нет, Блэк...

Похоже, друзьями им все же не быть.

Сколько он просидел вот так, за этим столом?

Джеймс не знал.

Ему было паршиво, так паршиво, как, наверное, не было еще никогда.

Сегодня он потерял ее насовсем.

Хотелось поговорить с отцом. Попросить у него самый мощный хроноворот, перенестись как можно дальше назад, встретить тощего мальчишку Джеймса Поттера и сказать ему, чтобы завязывал с этой любовью. Потому что в ней ни черта хорошего нет...

Он запустил пальцы в волосы.

— Эй, Поттер.

От звука этого голоса кровь вспенилась и ударила ему в голову.

— Иди нахер, если жить хочешь, — прорычал он, даже не повернувшись. Боунс подтащил к нему стул и оседлал его, положив руки на спинку. — Катись отсюда нахуй, или я просто убью тебя, клянусь.

— Надо поговорить, — коротко сказал он.

— Выяснили уже все, — он оттолкнул свой стул и встал, но тут Боунс схватил его за предплечье и силой вернул на место. — Руки! — рыкнул Джеймс, выхватывая палочку. Его просто заколотило от гадливости.

— Ты меня выслушаешь, — твердо произнес Боунс, даже не взглянув на его оружие. — Хотя бы ради Лили.

Джеймса словно током ударило. Да какое нахрен право он имеет?!..

— Сядь, — спокойно попросил Боунс. — Клянусь, если то, что ты услышишь, тебе не понравится, мы выйдем в коридор, и ты опять набьешь мне морду.

Сотрясаясь от макушки до носков ботинок, Джеймс упал на место и навалился на стол, принципиально не глядя на Боунса.

Тот подождал, пока он немного успокоится, а затем сказал:

— А теперь слушай, как все было на самом деле...

Через десять минут Джеймс Поттер вылетел из кабинета Слизнорта с таким видом, словно за ним гнался бешеный дементор. Врезался в дверь, заставив Синистру испуганно взвизгнуть и выронить свой блокнот, шарахнулся от нее, разогнал толпу перепугавшихся третьекурсниц и опрометью бросился по коридору в сторону лестницы, ведущей наверх.

В голове стучало.

МАТЬ ЕГО, КАКОЙ ЖЕ ОН ИДИОТ!!!

Лили, девочка моя...

Мерлин, он в лепешку разобьется, но она простит его, простит, черт подери!!!

Джеймс взлетел по лестнице, прыгнул на каменную площадку, не дожидаясь, пока лестница с ней соприкоснется.

У входа в гостиную Гриффинора кто-то стоял.

Джеймс затормозил на всем ходу, чуть не сбив профессора Макгонагалл с ног, но она не разозлилась, даже когда увидела, в каком он состоянии.

— Простите, профессор, я...

— Поттер, а я как раз искала вас... — что-то тревожное свернулось у сердца, когда Джеймс взглянул ей в лицо, но сейчас это было неважно.